– Усе, – подвела итог баба
Лена, – севодни тихо тута, никово и нетуть. Репетиции не будет, только
спектакль, в восемнадцать, напоминаю вам.
– Спасибо, – прошипела я, изображая
Щепкину.
– Нема за що, – незлобиво ответила
баба Лена и отсоединилась.
Я схватила куртку, ключи от машины и выбежала
во двор. Оказывается, Жанна живет совсем недалеко от нас.
* * *
Дома Кулаковой не оказалось, я тщетно жала на
звонок, никто не спешил крикнуть из квартиры: «Кто там?» Простояв бесцельно под
дверью около четверти часа, я попыталась соединиться с Жанной по телефону и
услышала равнодушно-вежливое: «Абонент временно недоступен».
Жанна дала номер мобильного телефона. Решив не
сдаваться, я толкнулась к соседям, хотела поинтересоваться у них, не видели ли
они Жанну, но в квартирах справа и слева никого не было, да и понятно почему,
нормальные москвичи в десять утра уже тоскуют на службе. Есть, конечно,
отдельные счастливые категории граждан, спокойно спящих сейчас под теплыми одеяльцами,
но соседи Кулаковой оказались из разряда несчастных работяг.
В подъезде пятиэтажки не было консьержки,
плохая погода прогнала с лавочки у дверей местных сплетниц, и никто из молодых
матерей не гулял с коляской. Посплетничать о Жанне было решительно не с кем!
Признав свое сокрушительное поражение, я
вернулась домой, выпила три чашки кофе и решила собрать информацию в театре.
Баба Лена сообщила, что репетиции сегодня нет, а спектакль начнется в шесть
вечера. Значит, явлюсь в «Лео» около четырех, благо, повод имеется, Батурин
вчера предложил мне место гримера, и осторожно порасспрашиваю народ. Кстати!
Вдруг Жанна заявится на работу, и проблема
решится сама собой!
С пола донесся мерный стук, несчастная Ириска
продолжала чесаться. Я взяла собачку, завернула ее в шерстяной платок и
сказала:
– Ладно, есть время свозить тебя к
ветеринару, пусть пропишет лекарство.
Сунув постоянно вздрагивающую Ириску за
пазуху, я вышла на улицу, посмотрела на бешено несущийся снег, сугробы, на
еле-еле двигающиеся машины и решила ехать на метро.
* * *
В ветеринарной клинике не было очереди, и я
сразу попала на прием. Толстый добродушный ветеринар, чей халат был украшен
беджиком «Самойлов Олег», спросил:
– На что жалуетесь?
– Блохи нас съели, – ответила
я, – странно, откуда они в мороз.
– Ничего непонятного, – отреагировал
Олег, – блохи зимуют спокойно у вас в квартире, в ковре кайфуют, на
диване, надо дезинфекцию сделать. Сажайте крошку на стол. Так-так.., дас-с..,
это не блохи!
– А кто?
– Похоже на чесотку, – протянул
доктор, – надо сделать соскоб и анализ крови. У нас компьютер, результат
выдаст сразу.
– Классно, – обрадовалась я, –
начинайте.
Спустя четверть часа Самойлов снова позвал нас
в кабинет.
– Чесотка, стопроцентно.
– Это лечится?
– Жить будет, а летать нет.
– Вы о чем?
Олег улыбнулся:
– Извините, дурацкая шутка. Естественно,
лечится.
– Вот здорово, – обрадовалась
я, – а то у нас дома другие собаки есть, я боялась, что они блох подцепят.
Самойлов почесал затылок.
– Чесотка очень заразна.
– Да?
– Кто у вас еще живет?
– Четыре мопса, стаф и двортерьер.
– Всех следует обработать препаратом
«Брике» [3],
купите в аптеке. Людям надо…
– А мы тут при чем?
Олег снова почесался, на этот раз в районе
груди.
– Чесотка крайне легко переходит на
человека.
– Ой!
– Достаточно разок погладить больное
животное.
– Мама!
Доктор поскребся под подбородком, у меня вдруг
зазудело за ушами.
– Вот видите, – резюмировал
Олег, – кажется, уже подцепили!
Ириска затрясла левой задней лапой, потом
правой, затем свалилась на бок и принялась орудовать всеми четырьмя
конечностями.
– Давно у вас собака? – осведомился
Самойлов, яростно роясь пальцами в волосах.
– Вчера появилась, – ответила я,
ощущая немыслимый зуд в спине.
– Попадаются недобросовестные
заводчики, – поежился ветеринар, – готовы больное животное всучить,
лишь бы денег срубить. Вот вам рецепты, я тут все написал: пледы, подушки,
ковры обработать.
Кстати, в отношении игрушек, у ваших животных
они есть?
– Да штук тридцать по всей квартире
расшвыряны.
– Понимаете, – загудел Олег, не
переставая раздирать ногтями кожу на шее, – вещи следует обрабатывать так:
сложить каждый предмет в мешок для мусора, напшикать из баллончика лекарство,
быстро завязать горловину и выставить на мороз, через полчаса паразиты –
возбудители чесотки погибнут. С игрушками сложнее.
– Их тоже свалить в пакет?
– Нет, нельзя, – покачал головой
врач, – в игрушках много всяких выпуклостей и швов, где прячутся клещи.
Вообще говоря, следует поступить иначе. Вы, простите, про презервативы слышали?
– Да, – слегка покраснела я, –
естественно.
– Приобретите в аптеке
суперпрочные, – спокойно пояснил ветеринар, – всуньте игрушки внутрь,
обработайте спреем – и на балкон. Резина очень плотно облегает всякие там
мячики, косточки и фигурки. Понятно?
– Ага, – кивнула я, взяла
дергающуюся Ириску и порысила к метро.
Пока мы с собачкой добрались до аптеки, я
почти потеряла сознание от зуда, чесалось все, безостановочно.
Как назло, у прилавка змеилась очередь, я
пристроилась в хвост, прижалась спиной к витрине и стала осторожно елозить по
стеклу. Товар отпускала медлительная девица, двигавшаяся от шкафчика к шкафчику
со скоростью беременного ленивца. Я пыталась прекратить почесываться, но это
оказалось выше моих сил.
– Мамочка, – звонким голоском
сказала девочка, стоявшая около меня, – смотри, какая собачка.
