«Обожженный» кивнул, а остальные «амигос» одобрительно защелкали.
– Говорит, ты такой здоровый, – пояснил Сэм. – Панчо говорит: сразу видно – русский.
Черепанов ухмыльнулся. Он знал, что в маечке смотрится достаточно весомо. В отличие от многих бывших спортсменов, Геннадий тщательно следил за тем, чтобы поддерживать себя в форме. Профессия летуна требовала идеального здоровья. Тем более он уже тогда целил на самый верх, за пределы воздушной стихии. А там требования еще выше…
Вертолет рвануло, дернуло, мотнуло в сторону. В грузовом завизжали. Практически пустая машина пошла вверх так, словно поднималась с предельной загрузкой.
«Любитель», – пренебрежительно подумал Черепанов о пилоте. Вспомнилось, как взлетают настоящие боевые вертолетчики. Резко, низко, под острым углом к горизонту, чтоб затаившийся вражина не влепил подарочек на взлете…
И тут Геннадия пробила тоска. Остро захотелось неба. Не так, как сейчас: грузом в неуклюжей машине, а чтобы ходил в руках теплый чуткий штурвал, чтобы заворачивалось вокруг пространство…
Молодчики гомонили по-испански, перекрикивая рев двигателей. Оружие они держали между колен, беспечно. Черепанов мог бы легко дотянуться до ближайшего автомата…
И что дальше? Даже если он сумеет положить всех в отсеке?
Летели недолго. Может, с полчаса. Потом вертолет ухнул вниз так, что уши заложило, завис, опять нырнул – и сел. Вернее, плюхнулся.
«Коммандос» полезли в грузовой отсек. Меченый Панчо мимоходом звонко хлопнул Черепанова по плечу, изрек что-то одобрительное.
Минут через пять поднялся и Сэм:
– Пошли!
Это была узкая долина, к удивлению Черепанова, «оборудованная» самой настоящей взлетной полосой. В дальнем конце ее имелся прикрытый камуфляжными сетками ангар. За ангаром, под деревьями, – одноэтажные бараки.
Индейцы из поселка сбились в кучу, жались друг к другу. В основном – молодежь и подростки. Несколько взрослых мужчин со связанными руками и окровавленными физиономиями.
Из кабины вертолета спустился Лян. Вернее, спрыгнул. С четырехметровой высоты. Отлично спрыгнул, мягко. Черепанов оценил. Сам бы он так не смог, хотя прыжковый опыт и навыки имел изрядные. Оценил и отметил: опасный мужик. Очень опасный.
Азиат подошел к кучке аборигенов, что-то сказал своим, и индейцев погнали к баракам. Геннадий профессионально отметил, что с воздуха поселок прикрыт идеально. Да и полоса тоже неплохо замаскирована. Во всю длину ее выложена полоса мелких и крупных камней, между которыми проложили тусклую металлизированную ткань. Но это снизу видно, что тряпка, а сверху наверняка покажется, что ручеек. И на солнышке блестит. Да уж, такое не лох придумал. Но возникает вопрос: зачем?
Лян жестом поманил их к себе:
– Как тебя зовут, русский летчик? Кто ты и как сюда попал?
– Геннадий Черепанов. Летчик-испытатель, – лаконично ответил Геннадий. – Демонстрировал модель на столичной ярмарке. Были неполадки с системой. Катапультировался. Попал к местным… – подумал, не пошутить ли по этому поводу? Нет, не стоит. Физиономия китайца не располагала к шуткам. – Теперь у вас. Это все.
– Какой самолет ты пилотировал?
– «МиГ»-двадцать пятый.
Азиат кивнул:
– Военный летчик?
– Да.
Не было смысла скрывать то, что очевидно.
– Сейчас где служишь?
– Нигде. У нас сокращение штатов. – Черепанов криво усмехнулся.
Вспомнился анекдот советских времен.
На совещании в генштабе:
«Товарищи офицеры. Главный вопрос сегодняшнего совещания – сокращение штатов. Вопросы есть? Предложения? Так, если других предложений нет, начнем с Канзаса…»
Нынче все реализовалось с точностью до наоборот.
Зато вот у боевого офицера самой что ни на есть закрытой категории во время отпуска появилась возможность подкалымить в западном полушарии. Вот и подзаработал… Нет, правильно их при совке за бугор не пускали.
– Все, что ты сказал, будет проверено, – заявил китаец. – Если врешь, то лучше признайся сейчас.
Черепанов пожал плечами:
– Проверяйте. В том, что я сказал, ничего секретного нет.
– Он будет жить в шестом блоке, – сказал китаец Сэму по-английски. – Покажешь ему, где столовая.
Глава четырнадцатая
Развлечения латиноамериканских мачо
Пронзительный вопль раздался снаружи. Черепанов опустил ложку…
– Ты кушай, русский, – невозмутимо посоветовал Сэм. – Тебя это не касается.
В столовой, приземистом здании на коротких сваях, кроме них, было еще человек десять. Все – мужчины. И никто не обратил внимания на крик.
Черепанов поглядел в окно, затянутое противомоскитной сеткой: на лужайке перед столовой старый индеец чистил котел.
Кричал явно не он.
Еще один вопль.
– А посмотреть я могу? – спросил Геннадий.
– Можешь, – кивнул мулат. – Посмотреть можешь. Но лучше сначала покушай.
«Ешь, когда дают, и спи, когда есть возможность». Старое солдатское правило.
Это происходило за углом. Расчищенная от джунглей лужайка. Яркое солнце. Яркие цветы. Вопли попугаев в зарослях. В куче отбросов под полом «столовой» рылась пегая свинья.
А на лужайке развлекались головорезы Ляна.
Туземец, один из тех, кого взяли в поселке, был подвешен к перекладине за ноги. Руки его были свободны, и он изо всех сил пытался защититься от двух усатеньких латиносов, которые тыкали его палками. Туземец снова взвыл, и приятели латиносов разразились одобрительными воплями.
– Такая игра, – пояснил Сэм. – Кто заставит обезьяну подать голос, получает очко.
По животу и груди индейца текла кровь. Один глаз заплыл, щека была разорвана.
Неподалеку, сбившись в кучку, как перепуганные овцы, стояли сородичи подвешенного. Дети, женщины, подростки. Одна девочка плакала, остальные просто смотрели.
– Хочешь сыграть? – спросил Сэм. – У тебя ведь к обезьянам должок?
Черепанов в упор поглядел на мулата.
– Если кто и похож здесь на обезьяну, то это ты, – произнес он по-русски. И добавил уже по-английски: – Нет, не хочу.
– Дело твое.
На полянке появились еще двое. Панчо с приятелем. Деловито направились к пленникам, выдернули из группы девочку лет десяти. Женщину, попытавшуюся им помешать, приятель Панчо ткнул кулаком в лицо. Та упала. Приятеля Панчо это очень развеселило. Панчо что-то громко сказал, обращаясь к остальным пленникам.
Парочка, мучившая подвешенного, на некоторое время прекратила игру, заинтересовались. Ублюдки.
