Книга Самая страшная книга 2014, страница 67. Автор книги Ирина Скидневская, Альберт Гумеров, Александр Юдин, и др.

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Самая страшная книга 2014»

Cтраница 67

Это оказалась высокая тучная женщина с тяжело нагруженным подносом в руках. Ее щекастое, с грубыми, точно у древнего идола, чертами лицо было столь ярко и густо напомажено, напудрено и нарумянено, что, казалось, одно резкое движение — и косметика начнет осыпаться кусками, как старая штукатурка. Голову женщины венчала монументальная прическа обесцвеченных до платиновой белизны волос. Одета она была в длинный, до пят, цветастый сарафан.

— Уфф! — тяжело выдохнула она и заговорила грудным и каким-то распевным голосом. — Насилу двери открыла, руки-то, вишь, заняты, а леший этот красноносый, Василии, усвистел куда-то, черти его дерут. А вы, значица, профессор из Москвы? Горислав э-э…

— Игоревич, — подтвердил Костромиров, не сдержав улыбки, поскольку представил, как той пришлось отворять дверь, — Он самый. А вы, полагаю, Татьяна Степановна?

— Татьяна Степановна, ага, — согласилась женщина и, поблескивая золотым зубом, со смешком добавила: — Повариха и ткачиха, и сватья баба Бабариха. Едина в трех лицах, от так от. Садитесь-ка за стол, профессор, чай исть-то хочите? Оголодали, поди? Ничего, сейчас я вас накормлю хорошенечко. Чем бог послал. Вот бараньи ребрышки. Уж не обессудьте, свиные были б, понятно, лучше, только свинины здесь взять негде — басурманская страна, одно слово. Вот тут картошечка жареная на гарнир. Вот — оливки. А это салатик. И пивка бутылочка. Пивко холодненькое — из холодильничка. Василий сказал, что вы хотели пивка-то? Да хватит ли одной бутылочки?

— Вполне, спасибо, — поблагодарил профессор, с любопытством поглядывая на словоохотливую повариху. В жизни она оказалась совсем не столь суровой, как выглядела на фотографии.

— Ага. Ну, когда не напьетесь, я еще принесу. А потом можно и баиньки — время-то уже позднее.

— Благодарю, Татьяна Степановна, именно так я и собираюсь поступить.

— Ага. Завтрак у нас в девять. Но коли проспите с дорожки, большой беды не будет, у нас тут просто, по-домашнему.

— А на завтрак сюда приходить?

— В столовую, — подтвердила Татьяна Степановна. — На обед и ужин тоже. Обед обычно в два, а на ужин часам к восьми спускайтесь, раньше я никак не поспеваю. Комнату Василии вам показал? Нормально обустроились?

— Да, вполне. Скажите, Татьяна Степановна… а сколько всего комнат в доме?

— А вам на что? — подняла брови повариха.

— Просто любопытно, — пожал плечами ученый.

Татьяна Степановна мгновение буровила его маленькими заплывшими глазками, а потом, резко склонившись к самому его лицу, рявкнула:

— Любопытство кошку сгубило, от так от!

И ушла, громко топая. Да еще хлопнула на прощанье дверью. Профессор в недоумении покачал головой. Странная реакция на простой вопрос. Он вздохнул… и принялся за еду.


После ужина, вернувшись к себе в комнату и разобравшись с вещами, Горислав Игоревич выкурил по обыкновению трубочку. Курил он на балконе — большом, глубоком — удобно устроившись в покойном плетеном кресле. Курил, анализировал случившиеся за день события и наблюдал за тремя крошечными полупрозрачными ящерками, что суетились в свете тусклой лампы, закрепленной на балконной стене.

Кондиционер на ночь он включать не стал, поэтому оставил открытыми окно и балконную дверь, лишь задернул их портьерой, чтобы комары не налетели. А чтобы свежее спалось, решил перед сном еще разок сполоснуться под душем.

Но когда он включил в ванной свет, то обнаружил на полу и даже в раковине целые полчища здоровенных черных муравьев. Они принялись с угрожающим видом кружить вокруг него, по-скорпионьи приподнимая брюшки; предводительствовали ими несколько муравьев-солдат — крупнее остальных, с тяжелыми прямоугольными головами. Костромиров быстро установил, что ползут черные захватчики из сливного отверстия душевой кабины. Лишь с немалым трудом ему удалось смыть большую часть непрошеных визитеров обратно.

Когда он засыпал, в голове его навязчивым рефреном звучал куплет шлягера советских времен:


Там живут несчастные люди-дикари,

На лицо ужасные, добрые внутри…

* * *

На следующее утро профессор Костромиров проснулся в девять пятнадцать от командного рева майора Ковалева:

— Эй, там, на камбузе!

Голос управляющего доносился откуда-то с первого этажа.

— Степани-ида! Степанида, мать твою за ногу!

— Чего орешь, оглашенный? — отвечала та, видимо с кухни.

— Завтрак у тебя готов?

— Ты ж уже ел, черт красноносый!

— Сама ты чертовка! А Антоха?

— Чего Антоха? Твой Антоха уж полчаса как усвистел.

— Куда усвистел?

— Нетто я ему сторожиха? Рыбачит, небось, как всегда. Чего, спрашиваю, разорался?

— Так гостя к завтраку будить, что ли?

— Не надо. Сам встанет. От твоего крика и мертвый встанет.

Горислав Игоревич мысленно с ней согласился. Он с кряхтением потянулся и нехотя сполз с постели. И зачем, спрашивается, перекликаться через весь дом? Неужели этому Ковалеву тяжело дойти до кухни? Впрочем, у военных, пускай и отставных, своя, недоступная штатским, логика.

Костромиров отдернул тяжелую штору и вышел на балкон.

Экваториальное солнце уже вовсю поливало островок обжигающими лучами. Но здесь, благодаря стенам и нависающей крыше, было довольно прохладно. Горислав Игоревич огляделся.

Обзор изрядно закрывало разлапистое дерево, усыпанное крупными оранжево-желтыми цветами. Гибискус липовидный, определил профессор. Но кое-где сквозь густую листву, действительно очень похожую на липовую, все же проглядывала акватория лагуны, окольцованной коралловым рифом; за его пределами вода резко меняла цвет с бирюзового на темно-синий. Профессор втянул солоноватый воздух и блаженно зажмурился: настоящая идиллия! Все вчерашние опасения и ночные страхи казались ему теперь смешными и даже глупыми. Впереди ждала интересная плодотворная работа, а Сладунов пускай сам разбирается со своим мифическим недругом. Подобная паранойя — удел миллионеров, политиков и им подобным, у кого совесть нечиста. И ему, ученому, это глубоко параллельно.

Костромиров вернулся в комнату и прошел в ванную. Муравьев и след простыл, исчезли даже трупы тех, кого он подавил ночью. Естественно, ведь муравьи павших товарищей на поле боя не бросают.

Он уже оделся к завтраку и собрался выходить, когда взгляд его упал на прикроватную тумбочку. Точнее, на лежащий там второй том «Криминальной истории христианства» Карлхайна Дешнера, который он собирался почитать перед сном. Из книги торчал кончик закладки. Костромиров удивленно поднял бровь. Странно, он же так и не приступил к чтению — дорожная усталость взяла свое. Откуда тогда закладка? Что ж, наверное, раньше когда-то сунул, а после забыл.

Профессор взял книгу, раскрыл и обнаружил внутри тетрадный листок в клеточку, сложенный несколько раз в узкую полоску. Вдвойне странно. Ведь он всегда пользовался закладками из папируса. Случайность? Маловероятно. Дело в том, что Костромиров, возможно в силу профессии, отличался склонностью к педантизму. И знал об этом. В частности, он никогда не изменял своим привычкам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация