* * *
Было уже около полуночи, когда Доценко довел Аню до подъезда
ее дома. Ужин прошел в теплой спокойной обстановке. Мясо оказалось
приготовленным весьма удачно, девушка получила свою порцию комплиментов и
похвал, порезанный палец больше не болел и был благополучно забыт. Доценко
предусмотрительно старался не провоцировать гостью и не выводить разговор на
опасные темы, а то еще чего доброго опять за нож схватится. Весь вечер беседа
их строилась вокруг книжных романов, не затрагивая романов реальных. Анна была
несколько взбудоражена, но это казалось Мише вполне естественным, поскольку
флирт всегда будоражит и волнует.
Чем ближе они подходили к дому на Ясеневой улице, тем
напряженнее становилась Лазарева. Миша понимал, что она ждет от него каких-то
слов, может быть, обещаний, вопросов о следующей встрече, но никак не мог
выбрать правильную линию поведения. Конечно, девица подозрительная. За минувший
вечер он успел в первом приближении проверить ее на пребывание дома в период
еще двух убийств, первого и шестого, как бы между прочим задавая вопросы,
касающиеся соответствующих телепередач и фильмов. Оказалось, что в интересующие
его периоды времени Анна телевизор не смотрела, и это было, с одной стороны,
против нее, но с другой, еще ни о чем не говорило. Совсем необязательно
таращиться в «ящик», если сидишь дома. И трясущиеся руки… И порез…
Как же вести себя с ней? Закреплять знакомство и
договариваться о следующем свидании? Или вежливо дать понять, что первая
встреча будет и последней?
Когда до подъезда осталось всего несколько шагов, Доценко
решился. Анну надо разрабатывать дальше, пока что ясности никакой. И даже если
она окажется ни при чем, с ней можно будет поработать в плане получения
информации о других баскетболистках, имеющих некоторые странности в поведении.
Дамочка из федерации знает, конечно, много, но, во-первых, наверняка не все, а
во-вторых, нельзя быть слишком назойливым, это может вызвать подозрения.
– Я каждый день могу найти вас там же, где
сегодня? – спросил он.
– Кроме вторника и субботы. А вы собираетесь меня
искать?
– Обязательно. Любовь – огромная проблема, а мы с вами
только-только начали ее обсуждать.
– Тогда я буду ждать.
Она приблизила свое лицо к его лицу, явно ожидая поцелуя, но
Доценко решил не форсировать события и слегка отступил.
– Надеюсь, мне не придется ждать слишком долго, –
сказала она почти шепотом.
– Ни в коем случае, – ответил он весело и
громко. – Иначе я просто умру от голода. Пока мама в больнице, кормить
меня некому, кроме вас. Тем более что у вас это получается отменно.
– Вот видите, – она продолжала говорить очень
тихо, словно призывая его подойти поближе, – значит, ваша теория верна.
Кстати, вы не боитесь остаться голодным в те дни, когда я не работаю на
«Профсоюзной»?
– Боюсь. И вам придется дать мне свой телефон, чтобы я
не боялся.
Он записал телефон Анны, который уже и без того знал со
вчерашнего дня.
– Все, Анечка, спасибо вам за вечер, я побегу, а то
меня в метро не пустят.
Она все-таки решила не отпускать его без поцелуя, но Доценко
ловко подставил щеку, сделав вид, что рассчитывал только на это. Он уже отошел
довольно далеко от ее дома, но, поворачивая за угол, оглянулся. Анна стояла на
тротуаре и смотрела ему вслед.
Глава 5
Прошло уже пять дней, а Владимир Борисович Мельник все еще
знакомился с делами оперативного учета, которые велись его новыми подчиненными.
Часть дел он уже вернул, остальные держал пока у себя, периодически вызывая то
одного, то другого сотрудника для дачи объяснений. Дошла очередь и до
Короткова.
– Юрий Викторович, я ознакомился с вашими материалами
по делу об убийстве на Павелецком вокзале. Там, конечно, много недоработок и
явной халтуры, но сейчас мы не будем на этом останавливаться. Качество работы
вашего отдела будет предметом специального обсуждения, я об этом всех
предупреждал. Сейчас речь идет только об этом несчастном Мамонтове. В
материалах дела действительно нет ничего, что позволило бы утверждать: Мамонтов
был вашим источником. Но в нем нет и ничего опровергающего этот тезис. Как же
мне прикажете понимать публикацию в газете?
– Владимир Борисович, я просил вашего разрешения на
встречу с журналистом, подготовившим материал, но вы мне запретили.
– И правильно запретил. Сначала я должен был сам
убедиться в вашей искренности. Надеюсь, вы мой запрет не нарушили?
Коротков усмехнулся. Если бы в сутках было семьдесят два
часа, он бы мог плевать на запреты начальника с высокой колокольни. Но
поскольку часов этих было все-таки только двадцать четыре, то в них нужно было
успеть уложить выполнение хотя бы того, что начальник поручал и за что строго
спрашивал. А о том, чтобы успеть сделать то, что начальник делать запретил, и
мечтать нечего. При Колобке-Гордееве оперативники сами планировали время и
последовательность действий, при Мельнике же был введен новый порядок, согласно
которому каждый сотрудник должен был утром подать начальнику план работы на
день. Начальник план утверждал и вечером ждал доклада об исполнении по каждому
пункту. И где только он этих глупостей набрался! Ведь сам, кажется, из
оперативников вырос. А такое впечатление, что в розыске никогда не работал и не
знает, как трудно сыщику заранее распределять свое время.
– Запланируйте на завтра встречу с этим Баглюком, и
пусть он вам даст объяснения, откуда взялась информация о вашем сотрудничестве
с Мамонтовым.
– Товарищ полковник, никаких объяснений он мне не даст,
вы сами это прекрасно понимаете. Он и не обязан ничего мне объяснять, у нас
свобода прессы. Объяснений от него может потребовать только суд, если мы
обратимся с иском к газете о защите чести и достоинства. Ну и его журналистское
начальство, само собой. А больше никто. Если вы позволите мне хотя бы
минимальную предварительную разработку Баглюка…
– Хорошо, – перебил его Барин. – Только не
увлекайтесь чрезмерно, время идет. Мы не можем позволять газетчикам думать, что
им все сойдет с рук и что они могут безнаказанно поливать нас грязью. Было бы
очень кстати, если бы Баглюк оказался в чем-нибудь замешан. Тогда можно нанести
ответный удар, не вступая с ним в контакт. Наберите на него побольше
компрматериалов, а я, со своей стороны, найду человека с бойким пером, который
напишет разгромное опровержение и протолкнет его в печать. Скажу вам больше,
Коротков: я вполне допускаю, что вы продолжаете меня обманывать насчет
Мамонтова. Мне все-таки кажется, что он состоял у вас на связи, но пусть это
останется на вашей совести. Сегодня задача номер один – пресечь на корню
использование непонятно как добытой информации для расшифровки нашей агентуры.
Сами у себя мы потом как-нибудь разберемся и выясним, каким образом сведения о
Мамонтове попали в прессу, а вот у журналистов надо раз и навсегда отбить охоту
публиковать такую информацию. Вам задание понятно?
