– Юрка, это глупо, – прошептала Настя. – Ну
что мы как дети, в самом деле! Пусть бы уже зашел и сказал все, что хочет.
– Настроения нет с ним общаться, – буркнул
Коротков. – Ты слышала об убийстве Вавилова?
– Слышала. Им региональное управление занимается, как
раз то, где он раньше работал. Сколько он на пенсии?
– Месяца три примерно. И чего ему, дураку, не
работалось? Ушел в банковский бизнес – и вот результат. А моя Лялька всю плешь
мне проела, чтобы я увольнялся и начал зарабатывать человеческие деньги. Ей все
кажется, что как только я сниму погоны, так сразу начну приносить домой
какие-то немереные доллары. А то, что я после этого трех месяцев могу не
прожить, ее почему-то не волнует.
– Не надо так, Юра. Просто она этого не понимает. Она
же видит вокруг себя живых, хорошо обеспеченных людей, откуда ей знать, как
часто они умирают не своей смертью. Это мы с тобой на трупах каждый день сидим,
а у нее взгляд другой. Не придирайся к ней. Кстати, надо бы Владику Стасову
позвонить, сказать про Вавилова, они же когда-то вместе работали. Стасов
наверняка захочет пойти на похороны.
– А давай напросимся к нему в гости. Там, говорят,
знатную выпечку дают, – предложил Коротков.
– Говорят, – усмехнулась Настя. – А еще
говорят, что там и без нас не повернуться. Трое взрослых и Лилька в придачу, у
нее сейчас каникулы в школе, и она целыми днями торчит рядом с обожаемыми тетей
Таней и тетей Ирой.
– Ну, где четверо, там и мы с тобой поместимся. Тихо,
кажется, опять шаги.
Юра не ошибся, по коридору действительно кто-то шел и снова
остановился рядом с дверью. Дернулась ручка, потом раздался требовательный
стук.
– Анастасия Павловна, откройте, пожалуйста.
Коротков отрицательно покачал головой, но Настя резко
встала, нарочито громко стукнула дверцей сейфа и повернула ключи в дверном
замке. На пороге возник новый начальник Владимир Борисович Мельник.
– Запираетесь от начальства? – спросил он,
впрочем, довольно беззлобно.
– От посторонних, – коротко ответила Настя. –
Мы смотрели материалы разработок. Сами знаете, по инструкции о соблюдении режима
секретности…
– Да-да, конечно, – перебил ее Мельник. –
Извините, что помешал. Но раз уж вы все равно меня впустили, давайте-ка
поговорим о вашей аналитической работе. Я могу посмотреть справки, которые вы
готовили для Гордеева?
Настя молча открыла сейф и достала толстую папку с
экземплярами справок.
– Здесь материалы за два последних года. Если вам нужны
более ранние справки, я достану. Они в другой папке.
– Пока не нужно, благодарю вас. Я для начала
познакомлюсь с этими. Ну-ка скажите мне навскидку, много непойманных душегубов
по Москве гуляет?
– Сотни три примерно.
– Что ж вы так? Непорядок, – попытался пошутить
начальник.
– Извините. Как можем, – сухо ответила Настя.
У нее не было настроения шутить, тем более с Барином
(получалось, что прозвище для нового шефа родилось в первый же день и имело все
шансы на успешное закрепление в рядах сотрудников). Владимир Борисович, однако,
показал себя человеком чутким и достаточно тонким и педалировать легкий тон
беседы не стал.
– Я понимаю, вам трудно расставаться с Виктором
Алексеевичем, – неожиданно тепло произнес он, – и мне какое-то время
придется сталкиваться с вашим неприятием. Я не в обиде, сам бывал в вашем
положении, и неоднократно. Как вы считаете, уместно ли мне будет присоединиться
к вам сегодня вечером? Виктор Алексеевич меня пригласил, но мне кажется, что я
там буду лишним. В то же время пренебрегать приглашением некрасиво. Что вы мне
посоветуете?
Настя не сумела скрыть удивления. Оказывается, Барину не
чуждо чувство такта и меры! Действительно, Гордеев пригласил сегодня весь отдел
к себе домой на «проводы». И Мельник был в числе приглашенных. С точки зрения
тактики вхождения в должность это было грамотно: есть возможность сразу
познакомиться со всеми новыми сотрудниками. И в то же время опасно с точки
зрения выстраивания иерархических отношений: не должен новый начальник в первый
же день пить с подчиненными. Эдак и до панибратства недалеко. Виктор Алексеевич
устроил своему преемнику простенький экзамен. Примешь приглашение, поучаствуешь
в совместной с подчиненными пьянке и допустишь оплошность – значит, дурак,
легких путей ищешь. Не примешь, побоишься – значит, предусмотрительный, но
трусливый. Придешь, выпьешь вместе со всеми, но сумеешь сохранить дистанцию –
значит, годишься. Мельник, похоже, был в своих силах не уверен и искал в двоих
случайно подвернувшихся подчиненных моральную поддержку.
– Пренебрегать приглашением нельзя, тут вы
правы, – с плохо скрываемым злорадством произнес Коротков. – Тем
более народ может подумать, что вы пить не умеете, рюмку не держите, и ваши
акции сразу упадут. Виктор Алексеевич дает вам шанс проявить себя и завоевать
наше уважение.
– Ну что ж, – усмехнулся Барин, – коль вы так
вопрос ставите, то я, конечно, приду. Хотел деликатность проявить, я ведь
понимаю, что я для вас чужой, которого не хочется видеть в узком кругу. Но если
вы вместо теплого прощания с начальником собираетесь устроить мне смотрины, то
уклоняться я не вправе. Задания вы все утром получили, так что прошу к шести
часам ко мне на доклад: что сделано, а что не сделано и почему. Всего доброго.
Настя и Коротков оторопело смотрели на закрывшуюся за ним
дверь.
– Однако, – наконец протянул Юра. – Мужичок с
характером.
– Да уж. Интересно, вечерний доклад у него в репертуаре
весь сезон или только сегодня в честь премьеры?
– Поглядим. Ладно, Ася, я побегу, дел действительно по
уши. Я тебе что-нибудь должен?
– Ты мне обещал сведения о предыдущих местах работы за
последние пять лет по всем потерпевшим, которых нашли задушенными. Поскольку
официально этим заниматься должны Селуянов и Мишаня, а не ты, я взамен тебе
тоже что-нибудь сделаю.
– Напиши за меня отчет о командировке, а? Я же тебе все
подробно рассказывал, чем в Краснодаре занимался. А у меня на писанину столько
сил уходит – ужас! Я их лучше на что-нибудь полезное потрачу. Например, на
твоих задушенных.
– Идет, – согласилась Настя.
Да, при Гордееве можно было делать и так. Для Колобка всегда
важным был результат, и он позволял подчиненным перераспределять между собой
задания, лишь бы дело делалось быстро, четко и эффективно. Как новый Барин
посмотрит на такую практику? Виктор Алексеевич Гордеев с пониманием относился к
тому, что Коротков, как, кстати, и Коля Селуянов, терпеть не могли бумажную
работу и письменные фразы выдавливали из себя с неимоверным трудом, затрачивая
на это массу сил и времени. Он прекрасно знал, что частенько бумаги пишет за
них Каменская, которая делает это легко и быстро. При этом сама Каменская,
знаменитая своей фантастической ленью и нелюбовью к поездкам по всему городу,
пользовалась услугами коллег для поиска различной информации.
