Они уселись в машину, и Настя медленно, будто через силу,
рассказала все Короткову. Когда она закончила, Юра некоторое время сидел молча,
потом осторожно погладил ее по плечу.
– Бедная ты, бедная, – тихо сказал он. – И все
это время ты одна мучилась? Если бы я относился к тебе не так хорошо, я бы тебя
просто убил.
– За что?
– За то, что сразу не рассказала. И что у тебя за
дурацкая привычка страдать в одиночку.
– Ты обещал не читать мораль, – напомнила ему
Настя.
– Я не читаю мораль, а выражаю сочувствие. Конечно, я
тебе помогу, даже и не сомневайся. Но вообще-то ты…
– Юра!
– Все, все, я заткнулся. Куда двигаемся?
– В контору, где работала Лазарева. Будем искать ее
друзей и приятелей. Должен же хоть кто-нибудь знать, где она жила в последнее
время. Чует мое сердце, она там обреталась вместе с Парыгиным. И он до сих пор
в этом месте.
Глава 18
В конторе, где работала Анна Лазарева, о ее гибели не знали,
поэтому появление работников милиции вызвало настороженность. Было видно, что
ее здесь если и не любили, то, во всяком случае, относились к ней по-доброму, и
на вопросы Насти и Короткова отвечали в первую очередь вопросами же:
– А что случилось?
– Зачем вам Анюта? Она же мухи не обидит.
– А в чем дело? Анечка очень хороший работник, у нас к
ней претензий нет.
Пришлось сказать им о том, что произошло ночью. Однако
пользы это принесло немного, люди качали головами, горестно вздыхали,
ужасались, но где находилась Анна все эти дни – никто не знал.
– Может быть, вы знаете, у кого она могла снять
квартиру? – спросила Настя.
– Квартиру? Это нужно у Лады спросить, она про сдачу
квартир все знает.
– Кто такая Лада?
– Наша продавщица, работает на точке у метро
«Тимирязевская», на улице, прямо возле выхода из тоннеля. Да вы найдете, она там
одна, других точек нет. У нее сестра квартирами занимается, поэтому если кому
нужно, мы всегда к Ладе отправляем. Точно, точно, спросите у нее, если Анюте
нужна была квартира, она наверняка искала ее через Ладу.
Машина Короткова, кряхтя и фыркая, довезла их до
«Тимирязевской», где действительно у самого входа продавала газеты и журналы
симпатичная улыбчивая блондинка с темными глазами. Известие о гибели Лазаревой
привело ее в состояние шока, она даже чуть не расплакалась, но, справившись с
собой, дала адрес и телефон своей сестры и сказала, что Аня около двух недель
назад обращалась к ней насчет квартиры.
– Она вам не сказала, зачем ей квартира? –
полюбопытствовал Коротков. – У нее ведь есть где жить.
– Жить-то есть где, а мужиков куда водить? К маме с
папой? – возразила Лада. – Анютка как с новым мужиком роман закрутит,
так квартиру снимает, чтобы было где встречаться. От мужика разве дождешься
здоровой инициативы. Захребетники они все, только и ждут, чтобы мы, бабы, за
них все проблемы решили.
– Значит, это было уже не в первый раз? – уточнила
Настя. – Аня и раньше пользовалась услугами вашей сестры, чтобы снять
квартиру?
– Конечно. Три или четыре раза, я сейчас точно не
помню.
От «Тимирязевской» они направились в фирму к сестре Лады.
Коротков всю дорогу ныл и жаловался на голод, но Настя вопреки обыкновению его
не поддерживала. Она не чувствовала ни голода, хотя в последний раз ела почти
сутки назад, ни холода, что тоже было необычным для зимнего сезона, ни усталости.
Она не чувствовала почти ничего, кроме холодной решимости покончить со всем
этим делом раз и навсегда и уйти на другую работу.
Когда они проезжали мимо очередного киоска с надписью
«Горячие бутерброды», Коротков все-таки притормозил.
– Ты как хочешь, а я больше не могу, – заявил
он. – Иду и покупаю себе еду. Тебе что принести?
– Ничего не надо.
– Кончай, Ася, это не дело, надо поесть.
– Я не хочу, Юрик, честное слово.
– Ладно, – сердито сказал он и вышел из машины.
Вернулся он через несколько минут, в одной руке нес
завернутые в пакет бутерброды, в другой – пластиковый стаканчик с кофе.
– Держи, – он протянул стаканчик Насте.
Она взяла кофе и благодарно улыбнулась.
– Спасибо, ты настоящий друг.
Коротков уселся в машину, достал один бутерброд и жадно отхватил
сразу почти половину.
– Я бы хотел, подруга, чтобы ты об этом не
забывала, – сказал он.
– О чем?
– О том, что я – настоящий друг.
– Спасибо, – повторила она.
«Получай, Каменская, ты это заслужила, –
прокомментировала Настя про себя. – Юрка действительно твой друг, он
всегда помогал тебе и ни разу не подвел, а ты обижаешь его тем, что
демонстрируешь свое недоверие и не рассказываешь о том, что тебя беспокоит. Да
что там беспокоит, с ума сводит. Для чего же тогда существуют друзья, если ты
все время показываешь, что не нуждаешься в них? Наверное, Ирочка была права.
Впрочем, в последнее время так происходит с завидным постоянством: все кругом
правы, кроме тебя, Каменская. Одна ты не права. Одна ты все время ошибаешься».
– Юра, как ты думаешь, зачем Парыгину понадобилась
Анна?
Коротков на мгновение перестал жевать и повернулся к Насте
всем корпусом.
– Ни за чем, – удивленно ответил он. – У них
был роман. Обыкновенный роман, какой бывает у миллионов мужчин с миллионами
женщин. Ты и здесь видишь какой-то подвох?
– Не вижу, но подозреваю, что он есть. Слишком много
совпадений, в нормальной жизни так не бывает. Они оба так или иначе связаны с
Доценко, я имею в виду – знакомы с ним. И потом, я слишком хорошо помню Мишины
рассказы о его встречах с Лазаревой. Она была влюблена в него и ждала, что он
начнет настаивать на интимных встречах. Откуда же взялся роман с Парыгиным?
– Ну, может быть, роман с Парыгиным был раньше и
перерос в обычные дружеские отношения, – предположил Юра.
Он судорожно догрыз первый гамбургер и зашелестел бумагой,
разворачивая второй.
– Между прочим, довольно вкусно, – заметил
он, – ты зря отказываешься. А почему ты отрицаешь вероятность
скоропалительного романа? Лазарева, судя опять же по Мишкиным рассказам, была
девушкой импульсивной, вспыльчивой, влюбчивой, у нее эмоции возникали легко и
быстро. Миша пропал, на свидания не приходит, а тут новый мужик
подворачивается, так почему не воспользоваться? Не понимаю, что тебя
настораживает.
– Меня, солнце мое, настораживает, что новый роман у Лазаревой
возникает как раз с тем мужчиной, который знаком с ее неверным возлюбленным.
