Я попытался снова откатиться, но где-то внутри меня что-то отозвалось такой болью, что я чуть не лишился сознания. Мне удалось лишь привстать, опираясь на руку с пистолетом. Отполз немного в сторону, отталкиваясь ногами, отложил пистолет на пол, приподнял, упираясь прикладом в плечо, так и болтавшийся на мне автомат, навел красную точку прицела на силуэт мутанта и несколько раз нажал на спуск. Грохнуло короткими очередями, пули рванули плоть твари, и она затихла.
А затем я услышал, как грохочут под ударами металлические ворота ангара. Толпа мутантов пыталась вломиться внутрь.
Но пока ворота держали. Я огляделся по сторонам в поисках слабых мест, через которые психи могли ворваться, но увидел только небольшие световые окна под самым потолком. По идее пролезть в них они смогут, но это если догадаются и начнут подсаживать друг друга. А сразу этого не произойдет, я уже достаточно этих тварей изучил.
– Так, – пробормотал я, медленно поднимаясь на ноги и отходя к какому-то верстаку у стены. – Что от меня еще осталось?
С ногой нехорошо, вся штанина ниже колена пропитана кровью. Ребра точно сломаны, ни вдохнуть толком не могу, ни согнуться, ни повернуться. С левой рукой вообще плохо – действовать могу ей с трудом, и, похоже, лучевая кость того… сломана она. Это я даже нащупать могу – перелом без всяких вариантов. И левое плечо тоже как-то не очень, куда первый удар угодил.
Получается, что осталось от меня немного. Но надо как-то себя в подобие порядка привести, хотя бы кровь остановить, потому что кровь – это след. А по следу тебя кто угодно найдет. А помирать я пока не собираюсь, так что следить не буду.
Уселся на пол, спиной к стене. Хорошо, что штанины у меня навыпуск, потому что иначе или резать штаны бы пришлось, заодно вытащив нож из ворот, или как-то расшнуровывать ботинок одной рукой, а потом стаскивать. А так получилось штанину задрать.
Подсветил фонариком, взяв его в зубы, и сморщился, как только увидел результат удара – кожа вдоль кости лопнула и вскрылась, и даже сама кость видна в просвет. Как-то совсем нехорошо это выглядит.
Вытащил ИПП, с помощью зубов вскрыл, достал баллончик с антисептиком, вскрыл пакет с тампонами. Смочил один, обтер им сначала кровь вокруг раны немного, чтобы хотя бы видеть, где ее края. Приложил к ране – чуть не взвыл. Нет, так дело не пойдет, хвост по частям резать, эдак я вообще ласты склею, пока закончу обработку. Нет так не годится. Подышал, решаясь, а потом ливанул жидкости прямо в рану.
И свет погас.
Не знаю, как быстро я пришел в себя. Очнулся потому, что боль в ребрах разбудила – я как-то набок попытался осесть, пока в отключке был. Но когда продышался немного, то увидел флакон антисептика, откатившийся в сторону. И кровь в ране пузырилась. Но облил я рану всю, целиком, тут никаких сомнений, потому что горит там как огнем.
Кое-как, орудуя одной рукой, наложил бинт с «квик-клотом» – порошком, останавливающим кровотечение, затем поверх намотал еще и эластичный бинт. Так, уже лучше. Попробовал встать – встал. Сделал несколько шагов – нет, не бегун. Но двигаться пока могу.
Что теперь? Надо с переломом что-то сделать. Хотя бы так, чтобы я автомат мог просто опирать на эту руку. И что делать?
Первая половина решения пришла сразу, сама по себе – прямо возле меня на столе лежал журнал с голой девицей на обложке. И моток серебристой армированной ленты нашелся. Так что через несколько минут я уже собрал на левом предплечье что-то вроде импровизированного гипса. Не знаю, насколько много пользы от такой шины. Но она хотя бы прикрывает место перелома. Правда, сама рука пока действовала плохо и как-то неверно, пытаешься что-то сделать, а она это не доделывает. Или делает что-то свое.
– Ладно, пока живу, – пробормотал я. – И еще поживу. Что дальше?
Патронов у меня много, больше трех сотен в магазинах и еще упаковка на двести пятьдесят в рюкзаке. Если получится как-то выбраться на крышу или найти позицию для стрельбы отсюда, то я еще всех психов в окрестностях смогу извести. Ну, или сильно снизить их популяцию.
Сначала заменил нож в воротах на отвертку. Нож должен быть с собой, а не в механизмах всяких торчать. Стук в ворота, к слову, малость ослаб, но крики снаружи слабее не стали – мутанты выли, как стадо обезьян, на границе штата, наверное, слышно. Так, если я заберусь на верстак и выгляну в окно, то смогу стрелять?
А заберусь? Мысль о боли в ребрах возникала одновременно с идеей. Я пока, откровенно говоря, дышу через раз… Так, вон стул стоит, могу его к верстаку и просто как по ступенькам… попробую.
Ухватив за спинку, придвинул старый стул на металлических ножках, приставил. Потом, стараясь лишних движений не делать, поднялся на него – на здоровую ногу, корпус прямо, не перегибаясь и не дыша… следующий шаг – уже на столе. А потом сквозь вопли мутантов услышал негромкое порыкивание дизеля. И затем жестяная стена передо мной вдруг покрылась круглыми отверстиями, через которые внутрь ломанулись лучи солнца, и я, уходя от обстрела, спрыгнул на пол и тут же свалился, взвыв сразу от боли в ноге, ребрах, плече и во всем теле.
Снаружи грохотал пулемет, «шестьдесят», судя по звуку, а затем к нему подключился второй, потом в их перестук вмешалась трещотка «М249», визг мутантов сменился паническими криками и воплями боли, а я валялся на полу, пытаясь поймать дыхание заново, и больше всего беспокоился насчет того, что кто-то из пулеметчиков возьмет слишком низкий прицел. Потому что все стены с половины моего роста постепенно превращались в дуршлаг.
Затем стрельба стихла, и чей-то голос с улицы крикнул:
– Кто там живой? Брось оружие и выходи, если не хочешь, чтобы мы еще и пониже прошлись из всех стволов.
И что теперь? Стреляться? Воевать? Сдаваться?
Как-то не особо получается выбирать.
Ладно, попробуем исходить из того, что люди в большинстве своем хорошие. И просто так никого не убивают.
Поэтому я отстегнул автомат, отложив его на пол, выложил туда же «глок», гранаты, нож – и кое-как поднялся на ноги.
Ворота мне поднять не удалось, мне помогли снаружи. Когда полотно уползло вверх, я увидел целую груду трупов перед ними. И множество людей в армейском камуфляже, вооруженных автоматами, сразу пять «Хамви» за ними – и те два бронированных, и два с «шестидесятками», у одного из которых я увидел отметины от моих пуль на стекле, и тот самый «логистический». Все собрались. Слишком много шума здесь было, услышали.
– Руки за голову! – крикнул высокий седой и бородатый мужик в «вудлэнде», который был в этой компании явно за командира. – Лечь лицом вниз!
– Могу одну руку, – сказал я, честно положив себе на затылок правую. – А лечь вообще не могу, у меня сломаны ребра и проблема с ногой. Так обыскивайте, вас много, я один, так что не надо меня бояться.
Вроде как схамил немного, даже сердце замерло в ожидании развития событий, но ничего не произошло. Трое окружили меня, быстро обыскали, еще четверо зашли в ангар, откуда вскоре вышли, вынеся мое оружие.
