– Приехали! – заявил танкист, заводя танк за ворота второй линии обороны Плантаций.
Боевая машина, пыхтя, дошла до места стоянки и замерла, с шипением стравливая лишнее давление. Двери распахнулись, и все потянулись наружу. Один из следопытов сразу же направился к Складу, остальные принялись руководить разгрузкой матценностей. Работягам ещё есть чем заняться, а солдаты на сегодня свою работу закончили. Сейчас предстоит пройти обеззараживание, а затем нако-нец-то столовая и жилая зона. Но сразу вернуться в казармы не удалось. Едва Штурвал выстроил солдат для следования в сектор обеззараживания, к нему подошел дежурный офицер батальона охраны и передал приказ полковника. Оказалось, что час назад в ближайшей к Плантациям многоэтажке были замечены зары, и один из отрядов охраны ведёт сейчас зачистку здания. Только что от них пришел вестовой с просьбой о подкреплении, и отряду Штурвала надлежит выдвинуться к ним на усиление.
– Пять минут на проверку оружия, перезарядку и отправление естественных надобностей! – объявил Штурвал, едва дежурный вернулся в Командный Пункт, расположенный в самом центре внутреннего двора Плантаций, в одном строении с позициями звуковой пушки. – Разойдись!
Солдаты потянулись за угол здания, где находилось отхожее место. Старослужащие говорили, что раньше в резинокольчуге ни попить, ни справить малую нужду было невозможно, и приходилось терпеть по многу часов. Как солдаты воевали в таких условиях, Димка даже не представлял и был от души рад тому, что Технологии не стоят на месте. Теперешние резинокольчуги оборудованы и бутылью с водой, от которой до самого рта тянется трубка, и шлангом для отвода малой нужды. Вкупе это позволяло сохранять боеспособность достаточно долго, причем система отвода отходов обладала высокой степенью безопасности. Продукты жизнедеятельности по специальному шлангу попадали в небольшую емкость, укрепленную на ноге и оборудованную надежным клапаном. С емкостью был соединен маленький пневматический нагнетатель давления. Солдат несколькими движениями складного рычажка создавал избыточное давление, после чего отжимал пружину клапана. Жидкие отходы вылетали наружу через недлинный шланг, давление начинало падать, и клапан захлопывался. Заражение исключалось, потому что был ещё внутренний клапан, который закрывался раньше, чем всё это дело покидало шланг. За годы службы Димка бессчетное количество раз убедился в том, что приспособление это, на первый взгляд не имеющее к боевым действиям никакого отношения, на самом деле было просто незаменимо.
Вернувшись из отхожего места, Димка снял висящий на груди «Дабл» и принялся перезаряжать барабан. Если предстоит зачистка дома, значит, необходимо сменить патроны на менее дальнобойные. Больших расстояний внутри многоэтажек нет, зато выскочить враг может внезапно и откуда угодно. Поэтому наиболее эффективно стрелять патронами, которые имеют небольшую убойную дальность, зато картечь, покидая ствол оружия, образует достаточно широкую осыпь уже в пяти метрах от дульного среза. Это прощает некоторые огрехи в прицеливании, тем более что зары – это не муты, чтобы их убить, не нужно выцеливать голову. Достаточно влупить хорошей осыпью в корпус – зарам хватит. Димка заменил патроны и в ожидании остальных стал разглядывать возвышающиеся вокруг высотки.
Две многоэтажки, стоящие по обе стороны от Плантаций, представляли собой для батальона охраны вечную головную боль. Держать солдат в огромных зданиях постоянно было невыгодно и небезопасно, включать высотки в состав обороны тем более. Поэтому их всё время держали на контроле и всячески пытались закупорить. Заклинивали двери, закладывали кирпичом окна нижних этажей, но зары всё равно проникали внутрь. Иногда они просто рылись в квартирах в поисках чего-нибудь, реже прятались там до наступления темноты, чтобы потом попытаться пролезть на Плантации. Обычно это заканчивалось для заров плачевно, потому что часовые несли службу бдительно и замечали их ещё тогда, когда они перелезали через решетчатые заграждения. Далее следовал выстрел из арбалета или картечью со всеми вытекающими. Первая линия заграждений недаром была сделана из толстых решеток: пока муты или зары толпились перед ними, пытаясь преодолеть, огневые точки стегали их потоками свинца и метательных снарядов. Всё продумано!
Однако иногда зарам везло. Пару раз на Димкиной памяти часовые умудрялись засыпать, и зараженным удавалось это вычислить. Они проникали на внутренний двор Плантаций и старались что-нибудь украсть. Чаще, правда, ломали. Прожектор разбили, помнится, украли из танка канистру с зажигательной смесью, бухту троса и ящик зарядов к картечнице. В другой раз часового убили выстрелом из лука в лицо. Добраться до его трупа, находящегося в зарешеченной будке, они не смогли, но до оружия дотянулись, видимо, использовали палку или багор. Потом их спугнул ночной патруль, и зары открыли по нему огонь из ружья убитого часового. Один патрульный был тяжело ранен, остальные вели ответный огонь. Началась тревога, но зарам удалось уйти, воспользовавшись темнотой. Часовой получил заражение, и его, согласно Закону о Борьбе за Выживание, подвергли эвтаназии. С тех пор количество ночных патрулей удвоили, а количество часовых утроили. Наказание за сон на посту было ужесточено до увольнения из охранников в рабочие, сопровождающегося очень большим штрафом. Кое-кто умудрялся засыпать даже несмотря и на это, но больше проникновений заров из-за сна на посту не было. Зато самим зараженным понравилась добыча, и они долгое время совершали по ночам нападения на Плантации довольно крупными силами. Не меньше года ночные бои стабильно вспыхивали раз-два в неделю, после чего регулярные нападения прекратились. Скорее всего, вдохновители этих атак были перебиты или мутировали.
– Становись! – скомандовал Штурвал, и отряд выстроился перед своим командиром.
Офицер проверил боеготовность и повел своих людей к выходу из укрепрайона. Все мгновенно насторожились. За решетчатым заграждением беспечность или самонадеянность запросто может стоить жизни. Это внутри укрепрайона стоят заборы и огневые точки, сделанные из настоящих БМП и БТР старого времени. Сказочно могучие боевые машины прошлого давно превратились в груды неподвижной стали, но к их невероятно мощным пушкам и пулеметам иногда всё ещё находят снаряды и патроны. Большинство из этих орудий уже не могут вести огонь штатными боеприпасами, и их приспособили под стрельбу картечными зарядами. Подавить такую огневую точку мутанты не в силах, боевой расчет запирается внутри стальной махины и становится неуязвим. Единственное, что может ему угрожать, это жажда и голод в случае затяжного дождя. Но и помимо старых боевых машин Чистым есть чем встретить толпы мутов, Плантации охраняются всем, что только есть. Зато вне укрепрайона надеяться можно только на себя и на посты наблюдателей-метеорологов, расположенные на крыше самой высокой окрестной многоэтажки.
Отряд приблизился к зданию, и Димка увидел солдат, стерегущих вход в подъезды. Штурвал коротко переговорил с их офицером и повел отряд внутрь здания. Многоэтажка имела немаленькие размеры, двадцать с лишним этажей и множество помещений. Рота батальона охраны в настоящий момент зачищала те, что выходят окнами на Плантации. По словам её командира, оттуда зары стреляли по часовым из луков. К счастью, никто не пострадал, стрелы не пробили резинокольчугу, но попадания были меткие, а это значит, что в здание забрались очень опасные зары. Сегодня им не удалось никого убить, а завтра они раздобудут арбалет, и тут уже всякое может случиться. Отряду Штурвала поручили прочесать десяток этажей, солдаты разбились на группы, и Димка привычно принялся за дело.
