– Не разучился, – буркнул тот. – У вас есть лишняя БМП?
– У них есть, – Тринадцатый указал в сторону улицы. – Тебе «двойку» или «тройку»? Там обе.
– «Двойку», – Харитонов пытался понять, разговор идет всерьёз или это всё-таки издёвка. – Меня в училище на «двойке» готовили. С тех пор «тройку» сам водил только раз, да и то по полигону.
– «Тройку» водить легче, – произнес Тринадцатый. – И приятнее. Но самая хорошая машина та, которую знаешь, так что будет тебе «двойка». Идём.
Его бойцы одновременно отступили назад, скрываясь за книжными стеллажами, и капитан оценил уровень слаженности незнакомой группы: одна секунда, и вокруг пусто, лишь инструктор неторопливо и бесшумно двигается к раздолбанным окнам. Как он умудряется поддерживать такую дисциплину и сосредоточенность среди личного состава, когда они все заражены? Ведь любой из них может мутировать в любую секунду, да многим, если не всем, на их месте было бы на всё плевать, как тем зараженным, что осадили магазин… А эти невозмутимы, как гранитные статуи. Откуда вообще они взялись, интересно? В учебном центре такого количества высоких бойцов точно не было. Наверное, инструктора перевели оттуда в какое-то другое подразделение. Может быть, это президентская гвардия? Её создали несколько лет назад, но у Харитонова служили там несколько знакомых, и они никогда не рассказывали ничего о подобных группах, в которые бы набирали исключительно двухметровых здоровяков. Может, соблюдали режим секретности…
Капитан заспешил следом за инструктором, который уже стоял на россыпях стеклянных осколков в одном из разбитых окон. Харитонов поравнялся с Тринадцатым и остановился. Порыв ветра немедленно хлестнул его ливневой плетью, и по лицевому щитку противогаза побежали тонкие струйки. Капитан скосил глаза на инструктора. Тот был неподвижен и беспристрастно разглядывал море мутантов, плещущееся внизу. Несколько десятков монстров окружили БМП, стоящую напротив магазина, и бестолково колотили чем попало по броне. Вокруг, сколько хватало глаз, бегали неорганизованные толпы из тысяч мутантов. Они лезли в окна первых этажей, ломились в двери, разбивали витрины, осыпая себя и своих соседей битым стеклом, и беспрестанно искали пищу. Монстры чувствовали присутствие сотен зараженных, укрывшихся от дождя в близлежащих домах, и стремились добраться до них. Зараженные прекрасно знали об этом, и потому не только баррикадировали двери, но и старались преграждать мутантам путь огненными завесами. На нижних этажах разгорались пожары, глухо доносились звуки стрельбы, и Харитонов понял, почему город постоянно пылает, несмотря на дождливую осеннюю погоду. Те, кто пытается спастись от мутантов, при каждом дожде зажигают огонь внутри домов, где укрылись. Если дождь идет долго, то пламя разрастается в пожар, тушить который никто не собирается…
В окнах многоэтажки на другой стороне проспекта, где-то на средних этажах, полыхнуло сильное пламя, вышибая стекла вместе с рамами, и сквозь резину противогаза капитан услышал громкий хлопок. Из окна посыпались объятые пламенем человеческие фигуры, одна из которых издавала истошный вопль, остальные лишь бешено дергали руками и ногами. Значит, мутанты добрались и туда, подумал Харитонов. Выходит, бегать по лестницам на верхние этажи для них не проблема. Хорошо, хоть по стенам они не лазают, как пауки, иначе тут, в магазине, и пожар бы не помог…
– Работаем, – негромко произнес Тринадцатый в никуда, и капитан отметил, что не видит на инструкторе ни рации, ни гарнитуры. Видимо, его группа была снабжена новейшими микропередатчиками, о которых Харитонову доводилось только слышать.
Рядом с инструктором возник один из его бойцов, и капитан с удивлением посмотрел на его оружие. Двухметровый богатырь имел за спиной матово-черный ранец, от которого шел такой же черный, напоминающий тело королевской кобры, шланг, заканчивающийся в руках бойца тупым жалом. Неужели огнемёт? Вот это действительно сильно! Харитонов с уважением разглядывал неизвестное оружие. О таком он даже не слышал. Впрочем, это ещё не значит, что его не может существовать. После принятия ООН Конвенции 1981 года, Третий Протокол которой посвящен запрещению или ограничению применения зажигательного оружия, подобные изделия никто афишировать не торопится. Словно в ответ на его мысли, боец протянул руку, и жало выплюнуло длинную струю, пылающую оранжевым пламенем. Зажигательная смесь плюхнулась вниз, прорезая толпу мутантов, и вверх взметнулась целая стена огня. Охваченные пламенем мутанты с истеричным хрипением бросились в разные стороны, и огнемётчик положил вторую струю параллельно первой, создавая чистый проход от подножия магазина прямо к замершей посреди проспекта БМП-2. Хлещущий с неба ливень бил в пылающую жижу, но от взаимодействия с водой горючая смесь пылала ещё сильнее, с хищным шипением вздымая вверх языки пламени. Харитонов, словно завороженный, смотрел на протянувшийся через хрипящее море мутантов проход. Ему бы такой ранец там, в забитых монстрами подземных тоннелях! Вот это вещь!
– Хорошая разработка, – подтвердил Тринадцатый, словно прочитав его мысли. – Один очень талантливый учёный создал её для применения в несколько других условиях, но тут тоже пойдет.
В его руках оказалась небольшая металлическая кошка, и он быстрым движением заякорил её за металлический каркас витрины и сбросил вниз прикрепленный к ней моток троса. Перевязанный по всей длине узлами канат упал вниз, точно попадая внутрь очерченного огнем коридора, и Тринадцатый спустился на улицу. За ним последовал огнеметчик, и оба бойца направились к БМП-2. Бойницы для ведения огня из десантного отделения боевой машины были закрыты, триплексы наблюдения не шевелились, и Харитонов понял, что зараженные пережидают таким способом далеко не первую атаку мутантов. Целых наблюдательных приборов в этой БМП попросту не осталось, мутанты разбили их давным-давно, а найти замену в этом хаосе зараженные не смогли или не захотели. А те прожектора, которыми враги освещали магазин, наверняка нештатные, и их просто спрятали внутри, как только начался дождь.
Двое бойцов подошли к БМП, и Тринадцатый вскинул автомат. В многоголосом хрипении мутантов звук выстрелов снабженного глушителем автомата был неразличим, лишь ползающие по боевой машине монстры один за другим падали на асфальт с простреленными черепами. Инструктор бил скупо и точно, одиночными выстрелами, и меньше чем за десять секунд полностью очистил поверхность брони от мутантов. Он быстро взобрался на БМП позади башни и застрелил кого-то ещё, не видимого с этой стороны. Следом на броню влез огнеметчик, и ярко-оранжевая струя жидкого огня описала круг вокруг боевой машины, отсекая от неё мутантов. Вспыхнувшие монстры, истошно хрипя, падали и кувыркались в шипящих от огромной температуры лужах, и их собратья отхлынули от разгорающегося напалма. Огнеметчик окинул взглядом свою работу, нашел её удовлетворительной и дал ещё две струи, обновляя стены огня, шипящие вокруг импровизированного прохода.
Тем временем инструктор коротким движением прикрепил что-то на замок командирского люка БМП и отшагнул, доставая из разгрузки предмет, который Харитонов определил как хлорпикриновую шашку. Раздался хлопок, над люком блеснула короткая вспышка, тут же исчезнувшая в небольшом облаке дыма, и Тринадцатый распахнул крышку люка, оставаясь вне его диаметра. Оттуда немедленно ударила автоматная очередь, белые росчерки пуль ушли в сверкающее молниями небо, и инструктор забросил шашку внутрь боевой машины. Он захлопнул люк, шагнул на башню и встал на него, не позволяя люковой крышке подняться. Спустя секунду в БМП почти одновременно распахнулись сразу все люки, и оттуда полезли зараженные. Задыхающиеся, надрывно кашляющие люди были не в силах открыть воспаленных глаз и выползали вслепую, скрючившись от охвативших легкие спазмов. Из десантного отделения набившиеся туда враги вываливались на асфальт и, корчась от разъедавшего слизистые оболочки вещества, пытались ползти прочь. Они попадали в огонь, мгновенно вспыхивали и вскакивали на ноги, издавая крики боли. Вопящие ослепленные люди бросались бежать прямо сквозь негаснущее пламя, и живые факелы врезались в толпу мутантов, падая под градом ударов. Из башенных и верхних люков БМП на ощупь выбирался экипаж, и инструктор аккуратно отшагнул в сторону, чтобы не мешать им сваливаться с брони на асфальт. Ни он, ни огнеметчик не применяли оружия, лишь молча смотрели, как лишившиеся зрения и ориентации в пространстве зараженные бегут через исходящее паром бурлящее пламя и исчезают в бескрайней толпе мутантов. На них самих хлорпикрин, похоже, не оказывал никакого действия. Харитонов подумал было, что у обоих бойцов ноздри закупорены фильтрами, но и это ничего не объясняло, ведь глаза-то не защищены. А хлорпикрин бьёт по глазам от души. Впрочем, в том, что в шашке был именно хлорпикрин, капитан уже не был уверен. Слишком жестко и быстро сработало отравляющее вещество.
