Уже не во сне. Наяву.
Как тогда…
Я помню все.
* * *
Оля с котятами в портфеле и пистолетом в свободной руке. Димка с автоматом на груди и ружьем за спиной. Таня с перебинтованной рацией. Я с мачете.
Мы стоим на краю длинной плоской крыши и смотрим вниз.
Нам надо решить: спускаться, остаться или вернуться.
Времени на раздумья у нас нет.
Зато у нас есть небольшой шанс, отстреливаясь, добежать к автобусам и скрыться в здании гаража-мастерской.
Только делать это нужно сейчас – немедленно, пока есть такая возможность.
Стоит ли рисковать?
И что мы будем делать потом?
* * *
Первая жертва – это Димка.
Когда он спрыгнул на перрон, к нему бросились три дедайта. Двоих Димка успел подстрелить из ружья – их головы лопнули, словно арбузы. А вот третий, даже попав под очередь из «калаша», не остановился.
Я в этот момент сползал по опоре с крыши, и видел, как Димка и шипящая тварь, сцепившись, повалились на грязный бетон, опрокинули урну. У Димки под верхней одеждой была музейная кольчуга, только поэтому раненая тварь не сожрала его сразу. Я подскочил, махнул мачете. Тут и Оля с пистолетом подоспела – выстрелив дважды, разнесла дедайту висок.
Это были ее последние патроны.
Димка скинул с себя агонизирующее тело и попробовал встать. На него страшно было смотреть – левая рука от локтя до кисти была словно из фарша вылеплена, надорванная щека висела лоскутом, исполосованное бедро сочилось кровью.
Я подобрал автомат, подхватил Димку и взвалил его на плечо – он показался мне удивительно легким. Оля взяла ружье, быстро его перезарядила – и тут же дуплетом выстрелила в гуля, прыгнувшего к нам из-за стоящих на стоянке такси. Отдача едва не опрокинула девушку. Но заряды попали в цель – гуль свалился в двух метрах от меня и задергал ногами, как раздавленный паук-косиножка.
Димка хрипел, требовал пошевеливаться.
Жить ему оставалось восемь минут.
* * *
Вторая жертва – Таня…
Мы сумели прорваться к автобусам, укрылись за ними, попутно уложив еще трех дедайтов и парочку обычных зомби. Держать там оборону мы не собирались, но хоть дух перевели. Сгруппировавшись тесно, перебежали к длинному гаражу, отыскали взломанную нами же дверь, ввалились внутрь, мигом задвинули тяжелую задвижку.
Димка жутко сипел, заглатывая воздух.
Я положил его на кучу пыльной ветоши. Он уцелевшей рукой вцепился в ремень висящего у меня на груди автомата, потянул его к себе. Я присел перед Димкой, пытаясь разобрать, что он говорит.
– Жжет… Жжет…
Димка корчился от боли.
– Потерпи. Выберемся, промоем раны, заштопаем.
Оля уже заматывала Димкину руку своей футболкой. Таня осматривала глубокие царапины на бедре.
– Мне кранты, – Димка крепко схватил меня за грудки. – Ты был прав. Надо было сидеть в глуши.
– Помолчи.
Я разжал его пальцы, но он опять вцепился в меня.
– Бери ее себе… Ты же этого хотел?.. Забирай, она твоя…
Я подумал, что он начал бредить. Потом понял – Димка говорит про Олю. И Оля, кажется, это тоже поняла. Она встала, отошла. Я слышал, как в брошенном портфеле пищат котята.
– Уходите… – Голос Димки делался все слабее но держал он меня по-прежнему крепко. – Дверь, помнишь?.. Там… Уходите через нее… А я этих гадов задержу… Баллоны откройте… Ну чего ты пялишься, Брюс?! Баллоны с газом у стены. Открой ты их. И беги…
Димка выпустил меня и, обессиленный, упал на ветошь.
В запертую дверь заколотили зомби. Таня вскочила, Оля подобрала пищащий портфель, выставила перед собой ружье.
– Давай! – почти беззвучно приказал мне Димка и приподнял здоровую руку, показывая мне зажигалку – одну из тех, что мы взяли на заправке.
Где-то со звоном разбилось стекло…
Я понимал, что в гараже нам не продержаться. Пока что подтягивающиеся по нашим следам обращенные не сообразили, что в здание можно проникнуть через окна – серые, густо покрытые пылью и грязью стекла мало чем отличались от стен. Но через пять минут или, может, через десять, какой-нибудь особенно смышленый дедайт шагнет в раму, осыпая стекло, и окажется перед нами…
Я бросился к служебной двери, про которую говорил Димка.
Это был выход на улицу, в город – на ту сторону бетонного забора. Чтоб оценить обстановку, я стволом автомата выбил стекло в одном из задних окон. Зомби оказались и здесь – но их было меньше, чем перед вокзалом. Я заметил четыре куда-то бредущие фигуры. Вполне возможно, где-то прятались и другие обращенные, но пока они себя ничем не выдавали. А спрятаться тут было где: старые гаражи, сараи, поломанные дощатые заборы, ржавеющие остовы машин, горы строительного мусора – в такие трущобы при других обстоятельствах я бы не полез.
За моей спиной что-то с грохотом рассыпалось, зазвенело. Девчонки взвизгнули и осеклись.
Я обернулся, вскидывая автомат.
Тощий зомби, не дедайт, а обычный – первого, так сказать, поколения – барахтался в разбитом окне. Я, пробегая мимо Тани, вручил ей «калашников», выхватил мачете – не хотел я грохотом выстрелов привлекать сюда других тварей.
Зомби все никак не мог протиснуться в помещение. Между рамами обнаружилась металлическая решетка – на наше счастье. В ней-то зомби и застрял. Осколки стекла сыпались на пол, с омерзительным скрипом выползали из трухлявого дерева гнилые гвозди, удерживающие решетку, – зомби упрямо лез вперед, бестолково размахивал руками, не понимая, как выбраться из ловушки, в которую сам же и забрался.
Я ударил его в висок, на удивление легко пробив клинком уродливую голову, похожую на подгнившую хэллоуинскую тыкву. Мертвец осел, а в разбитом окне за решеткой появилась еще одна рожа – здоровенный дедайт уставился прямо на меня.
Грохнул выстрел – это подоспевшая Оля в упор разрядила один из стволов охотничьего ружья. Патрон оказался снаряжен картечью, и вытянутая рожа дедайта стала похожей на пропитанную кровью губку. Выстрел не убил живучую тварь, но ослепил и ошеломил.
Я с разбегу ударил плечом в стоящий около верстака железный шкаф с инструментами. Он завалился набок, перекрыв часть разбитого окна. Я молил бога, в которого уже был готов поверить, чтоб и в остальных окнах оказались решетки.
– Газ! Газ! – сипел Димка, пытаясь сползти со своего ложа.
Я подскочил к нему.
– Будем уходить. Держись!
Затрещало, осыпая звенящее стекло, еще одно окошко. Скрипнули, взвизгнули старые гвозди, с трудом удерживая сваренную из металлических полос решетку.
Димка оттолкнул меня и закричал от боли.
