– Заткнись!
Наши световые мечи скрестились на информационной панели, похожей сейчас на грифельную доску, нащупали глянцевитый бок эскалатора, скользнули по нему вверх.
– Сначала инструменты, – прошептал Димка. – Оружейную комнату без них не вскрыть.
Мы кивнули – мы помнили.
Я зачем-то считал шаги, уходя в глубину темноты.
«Восемь, девять…»
У тьмы был кислый вкус.
«Тринадцать. Четырнадцать…»
Мы поравнялись с постом ресепшена. Мне не нужно было заглядывать за стойку, чтобы понять, кто там находится, – тонкие нити над столом серебрились в луче фонаря.
– Правее, – хрипло сказал Димка.
«Девятнадцать. Двадцать…»
Еще несколько шагов – и время вдруг уплотняется, а события следуют одно за одним, не позволяя нам опомниться: что-то с хрустом ломается у меня под ногами, я не смотрю вниз, но я знаю, что это может быть, – я хорошо помню окаменевший шарф несчастного Карпа.
«Двадцать семь…»
Димка резко останавливается. Он сейчас главный – и мы тоже встаем.
– Слышите?
Нет, мы ничего не слышим. Но мы уже чувствуем.
«Двадцать восемь…»
– Брюс, стой. Там что-то есть. Надо обойти.
Мы делаем лучи фонарей шире, опускаем свет ниже. Теперь видно, что сужающийся холл завален каким-то тюками. Весь пол покрыт ими. Под ними погребена вычурная кованая скамья – только уголок выглядывает. Они в чаше фонтана. Они на открытой витрине среди бледных манекенов.
Это не тюки, нет. Чушки.
Посверкивающие паутины – словно тончайшие струны; кажется: тронь их, и они запоют.
Я замираю и перестаю дышать.
Никто из нас не дышит.
– Черт побери…
Димка водит лучом фонаря по полу – справа-налево, слева-направо. Коконы везде – они стоят, лежат плотно, подпирают друг друга. Паутина сплошным ковром. Коконов сотни, может быть, тысячи. Теперь понятно, куда делись люди из брошенных снаружи автомобилей. Они все здесь. И, наверное, не только они.
Где-то что-то тихо трещит: сначала впереди, потом левее.
Минтай пятится, но мы пока этого не замечаем. Мы в страшном напряжении пытаемся нащупать лучами фонариков источник шума – и я вспоминаю третий «Дум».
– Мы пройдем, – шепчет Димка.
Я мотаю головой. Мне кажется, что я слышу шорохи, скрипы и потрескивание. Я уверен, что это зомби ворочаются внутри коконов. Возможно, они чуют нас.
– Мы должны пройти, – упрямится Димка.
Минтай уже не с нами, но мы все еще этого не замечаем.
Какая-то стремительная неясная тень пересекает луч фонаря. Оля вскрикивает, прижимается ко мне – она тоже успела это заметить. Я выставляю перед собой пику, сделанную из трубки, которой мы дырявили бензобаки. Я думаю, что неплохо было бы прикрепить к древку фонарик, и говорю:
– Надо убираться.
Во тьме справа мы слышим звонкие шлепки – будто кто-то с мокрыми ногами бежит по кафелю. Мы направляем туда свет, но ничего не видим. Впереди падает что-то – мы светим и туда, но и там никого нет.
– Пойдем сразу наверх, – решает Димка. У него есть ножовка с набором полотен, треугольный напильник, сигаретная пачка самодельной взрывчатки и аптечный пузырек термита – вряд ли с помощью этого мы сумеем вскрыть оружейную комнату, но проникнуть в магазин у нас, возможно, получится.
– Слишком рискованно, – говорю я и вздрагиваю, услышав близкий хлопок, – это совсем рядом лопается паутина. Я вскидываю фонарь и ловлю какое-то движение, но ничего не успеваю понять, потому что стеклянная стена, к которой я почти прижимаюсь, вдруг рушится с оглушительным звоном. Я отпрыгиваю и поворачиваюсь, выставляя перед собой пику, но теряя фонарь. Из темноты надвигается нечто черное и высокое. Оля кричит, Таня визжит, Катя тащит меня в сторону. Краем глаза я вижу, как Димка, пятясь, сует фонарь под мышку, сдергивает с плетеного кукана бутыль с горючей смесью, чиркает колесиком зажигалки, подносит огонь к фитилю.
Я бью в черное и высокое пикой. Она вырывается у меня из рук. Я ловлю древко, вцепляюсь в него и всей силой, всем весом толкаю его от себя. Черное и высокое ворчит, но немного сдает назад, ступая по хрустящему стеклу.
– В сторону! – орет Димка.
Я резко выдергиваю пику и отпрыгиваю.
Димка швыряет бутыль.
Она не разбивается, но горящая смесь обливает плечи и грудь двухметрового великана. И я вижу, что это не зомби.
У выхода кто-то начинает истошно вопить – это Минтай призывает нас спасаться, но мы не сразу это понимаем.
Димка бросает еще три бутылки. Огонь быстро растекается по полу, по нагромождению коконов – и они начинают трескаться и разваливаться. Черный великан, забыв о нас, скребет свое горящее тело длинными лапами, крутится на месте, утробно рычит и шипит. Он похож на лысую морщинистую гориллу, только пасть у него вытянутая, словно клюв. Но нам некогда его разглядывать. Мы бежим к выходу.
Пламя взвивается выше, и мы теперь видим, что эскалатор весь завален коконами.
Из-за стойки ресепшена, роняя компьютер, поднимается зомби – я бью его пикой и проскакиваю мимо.
Из темноты коридора, ведущего в пиццерию, выходит еще один зомби. Димка швыряет в него последнюю бутылку, зомби превращается в огненный столб. Горящие брызги летят на стены, и я вижу, что в тесном коридоре застрял живой страшный ком – чудовища лезут друг на друга, они свиваются, словно глисты, ползут, скользят, цепляются – это не толпа, это месиво.
Мы выбегаем на улицу и слепнем на дневном свету.
В торговом центре просыпается пожарная сигнализация – ее звон в тихом городе разносится на многие сотни метров. Через несколько секунд где-то в отдалении начинает завывать автомобиль, потом еще один, и еще – эти уже ближе.
– Быстрее! – торопит Димка. Он стоит на капоте брошенной «Спектры» и напряженно куда-то вглядывается.
Я тру слезящиеся глаза, заслоняюсь ладонью от колючего света, оглядываюсь.
Преследователей пока не видно.
– Быстрее! – орет Димка. Он явно что-то заметил.
Мы бежим к «Мазде». Она не заперта, ее багажник открыт – мы закидываем в него свое имущество. Минтай подсаживает Катю, лезет вместе с ней в салон. Димка тащит Олю на переднее место. Растерянная Таня семенит последней – она придерживает сваливающиеся штаны. Я оглядываюсь, замечаю, что из дверей торгового центра выходит зомби, спотыкается на ступенях и падает, ползет в нашу сторону.
– Быстрее! Быстрее! – торопит Димка. Он хочет и меня запихнуть в свою «Мазду». Я вырываюсь.
На стоянке уже, наверное, дюжина машин воет. Димка кричит мне что-то, но я не понимаю его. Я мчусь к своей «десятке», но пока не вижу ее за другими автомобилями – ну где она? где?!
