Из «беретты» я выстрелил семь раз по тому месту, откуда стрелял дробовик, перекатился и вскочил на ноги. В ответ кто-то открыл огонь из пистолета с глушителем, три пули пробили то место, где я только что был у машины, затем неизвестный начал бить наугад, простреливая все возможные точки, где я мог быть, – и одна пуля почти попала в меня.
Увидев, как из соседней улицы выкатывается машина, я… бросился бежать. Идиотов нет, что тут произошло – уже понятно, а сколько тут этих… что у них есть – не знаю, и знать не хочу. Но знаю, что сесть играть с шулерами и их колодой – верный проигрыш…
Эх, Ахметов…
Добежал до забора, перевалился через него с ходу – ищи ветра в поле. Брехали собаки, начали зажигаться окна… думаю, охота окончена. Мне в одну сторону, господа, а вам пока в другую…
Прощайте… человек, известный как Иванов. Тогда – я этого не знал.
– Что здесь?! – Выскочивший из машины водитель держал в руках пистолет.
Второй – тот, который и совершил убийство, – тащил к машине тело на плечах, выбивался из сил, но тащил.
– Помоги!
Они свалили тело на заднее сиденье, перепачкавшись кровью. Мертв… четыре пули попали в цель, одна – аккурат в переносицу.
– Поехали, живо!
Водитель, ни слова не говоря, сел на свое место, выжал газ. Машина покатилась по тихой улочке, ускоряясь.
– Направо. И не гони так.
– Что, ко всем чертям, произошло?
– Не знаю.
– Не знаешь?!
– Один человек. Возможно, я его подстрелил. Скорее всего – Воронцов.
– Воронцов?!
– Не ори так. Больше некому. Хорошо то, что он один. Останови.
Они остановились около огромного мусорного контейнера, из тех, которые используются для строительных отходов. Мусоровозы ездили сюда не каждый день, так что контейнеры для мусора тут были именно такими.
– Помоги.
– Ты… рехнулся… – водитель понял, что собирается делать убийца. Тот бросил вытаскивать с заднего сиденья убитого, молча подошел к водителю, хлестнул по щеке. Понятия дворянской чести этим как-то незаметно озверевшим, утратившим человеческое людям были совершенно неведомы, хотя платой за пощечину была дуэль.
– Ты достал меня своими причитаниями! Что ты как баба?! Как будто в Кабуле не убивал!
– Я духов убивал! А ты своих уже мочишь!
– Я его не убивал! Он уже мертв! И ты знаешь, кто его убил. Хуже не будет!
– Ты собираешься выбросить…
– Да, б…ь, собираюсь! А ты думал – как?! Ты думал, что можно сделать такое дело, не замарав своих красивых перчаток?! Во! – Убийца весьма профессионально показал «дулю», принятую в простонародье фигуру из трех пальцев. – Анархисты, когда им надо было, своих только так мочили и в сортире хоронили.
– И чего добились?!
– Так то они. Студенты. Короче – или помогай, или хотя бы заткнись…
Водитель выбрал второе. Молча они перевалили тело в контейнер, закрыли крышку, молча отъехали, как люди, совершившие преступное и предосудительное дело и ненавидящие и себя, и друг друга за это.
Убийца не забыл открыть окна, чтобы проветрить салон и затереть кровь, хотя ее и так было немного, достал из кармана флакончик мужских духов и обильно побрызгал сначала на себя, затем вокруг себя, чтобы заглушить запах в машине…
Когда они выехали на дорогу, по встречке – с мигалками, но без сирен – промчались три полицейские машины. Это значило, что полицейские не знают, скрывается ли убийца или уже скрылся, и потому не желают выдать себя сиренами.
– Останови… – сказал пассажир, увидев пост дорожной полиции.
Водитель притормозил у поста, пассажир вышел навстречу подбежавшему офицеру дорожной полиции, достал свою карточку. Тот вытянулся, козырнул.
– Здравия желаю, господин полковник! Чем могу служить?
– У вас есть связь, братец?
– А как же. Конечно есть.
– Проводи-ка нас. Кто здесь старший по званию, братец? Мы кое-что видели, это может быть очень важно…
Ловить машину было нельзя. Я не знал – разыскивают меня или еще нет…
Едва не став жертвой спущенного на ночь дога, приведя в относительный порядок одежду, через сорок минут я добрался до станции электропоездов Гатчина и дождался электропоезда. На ночных электропоездах люди ездят разные, начиная от падших по внезапной симпатии дам и заканчивая откровенными грабителями и хулиганами, так что в полупустом вагоне я был не самым странным персонажем. Хулиганы тоже были, но на меня внимания не обратили, и правильно сделали…
На Балтийском вокзале, куда прибыла электричка, как и положено, были установлены терминалы, с которых можно было заказать любой билет на любой рейс любого транспорта – очень удобно для путешественников. С такого вокзального терминала я оплатил электронный билет до Верного, а оттуда – до Кабула. Находясь здесь, я ничем и никому не помогу, тем более если буду арестован. А вот находясь в Кабуле и имея под рукой даже несколько десятков верных людей… Кроме того… подсказывает мне мое чутье, что совсем не просто так в заговоре был Наследник Бухарский, совсем не просто так. И известный, пользующийся определенным авторитетом человек на месте, способный выступить альтернативным центром силы.
Пистолеты я не выбросил в ретираду, а аккуратно положил в ячейку хранения, арендованную на максимальный срок – шесть месяцев. Как дело повернется – знает только дьявол, и возможно, они мне еще пригодятся. А не пригодятся – можно будет вернуться, тихо забрать и выбросить в Неву.
Вышел на площадь, постучал по стеклу ближайшего извозчика – приснул немного. На метро, возможно, и быстрее – но в метро камеры…
– Извольте, любезный… – извозчик быстро пришел в себя, – куда господин ехать изволят?
– В аэропорт, милейший. Да побыстрее. Поторопишься – не обижу.
– Сей секунд, господин хороший. Сей секунд…
03 марта 2017 года. Кабул
Вылетев из столицы Империи самым ранним утром, днем я уже был в Афганистане. В Кабуле…
В аэропорту было все спокойно, но я заметил, что рейс на Баграм (а был и такой, летал небольшой турбовинтовой самолет для специалистов) числится как отмененный. Подходить к администратору и спрашивать о причинах я не рискнул. Вместо этого я вышел на площадь, оглядел полусонных от жары усатых нафаров, кликнул такси и приказал везти в центр. В центре города у нас было что-то вроде секретной базы на территории, рядом с бывшим зданием «Радио и телевидение Афганистана» в охраняемом, так называемом «посольском», квартале. Секретной, конечно, для посторонних, для своих-то секретов не было – просто вывеска на здании обозначала не то, что было на самом деле. Совсем рядом был парк, разбитый на месте взорванного здания МВД Афганистана – он помогал помнить то, что необходимо было помнить каждую минуту.
