Стремительный взлет и не менее стремительное падение Анахиты, она же Люнетта, как оказалось, дочери итальянской графини-куртизанки и персидского шахиншаха Мохаммеда Хосейни – был настолько таинственным и необъяснимым, что пересуды в свете шли до сих пор. Сомнениям подвергалось все – и происхождение этой дамочки, и как она появилась в Санкт-Петербурге, и как ей удалось обратать самого Императора – и как и почему он от нее избавился, притом что прижил с ней двоих детей. Добавляло таинственности то, что Ее Величество Императрица Мария, хоть и вернулась в Петербург вместе с Наследником, жила в отдельном дворце и появлялась вместе с Его Величеством лишь на протокольных церемониях. Самого Николая Третьего эта ситуация более чем устраивала, он искал новых пассий то в Гельсингфорсе, то в университетах Санкт-Петербурга, то в модельных агентствах в Варшаве. То, что сочтено было бы возмутительным в начале прошлого века, считалось даже некоей лихостью в начале нынешнего – хорошо же мужик устроился! Но история Анахиты оставляла вопросы – и рано или поздно кто-то должен был дать на них ответы.
Анахита, наполовину персиянка – наполовину итальянка, появилась в Петербурге в начале четвертого года. Сначала никто не замечал этого, потом, когда тайное потихоньку стало становиться явным – пошли вопросы. Кто она? Откуда? Наиболее дотошные раскопали то, что из разрушенного войной Тегерана, и в свет ее вывел не кто иной, как князь Воронцов, бывший наместник в Персии, теперь находящийся в опале и вынужденный покинуть страну. Пикантности ситуации придавало то, что князь Воронцов был связан узами брака, и Его Императорское Величество был связан узами брака, а кроме того – между собой они были связаны узами дружбы, да еще настоящей, с детства.
Пошли сплетни. Слухи. Санкт-Петербург вообще потрясающе жестокий город, для того чтобы постоянно жить в нем, надо иметь толстую кожу или хотя бы непробиваемое чувство юмора, чтобы все злокозненные слухи встречать с иронией и усмешкой. Такие люди и обращались в свете – но такими были не все…
Если верить всем досужим сплетням и слухам, получалось так, что на Рождественском балу, отмечающем наступление нового, две тысячи четвертого года от Рождества Христова, Его Императорское Величество Николай увидел женщину своего старого друга с детства, вице-адмирала Воронцова. Сам же вице-адмирал, оставив не совсем здоровую супругу в поместье, подобрал где-то эту институтку, годящуюся ему чуть ли не в дочери, и положил ее в свою постель. Тоже хорош, в общем.
Девица эта была так хороша, что поразила Его Величество до глубины души. Можно было поступить, как поступил царь Давид
[27]
, тем более что в Тегеране был настоящий разгул терроризма – но Его Величество постеснялся так сделать. Или поопасался повторить судьбу Давида – подобные истории рано или поздно всплывают, и непоколебимой популярности Его Величества в армии был бы нанесен непоправимый вред. Вместо этого он сфабриковал против своего друга подозрение в шпионаже, освободил его от должности и потребовал убираться из страны. Что князь Воронцов, почувствовав, что пахнет жареным, и сделал.
Сам же Николай привез эту женщину и первоначально поселил ее в Московском Кремле. Но тайное всегда становится явным: узнав о странном интересе Его Величества к Москве, Императрица Мария все выяснила, взяла сына и уехала из страны, не сделав даже попытки к примирению. Николай не растерялся – перевез свою любовницу в Царское Село и приказал обращаться с ней, как с Императрицей. Тех, кто в корне не был согласен с такой постановкой вопроса – а таких было немало, – он либо отправил в опалу, либо и вовсе выслал из страны. Какое-то время казалось, что зашатались даже позиции Ксении.
Затем произошло то, чего никто и никак не ожидал. События, до этого шедшие тряской рысцой, рванулись в галоп. Сразу после окончания Второй мировой войны в Империю вернулись и Императрица Мария с Наследником, и вице-адмирал Воронцов. Ксения сильно возвысилась при дворе, взявшись за экономику – новые территории требовали больших вложений. Императрица Мария поселилась в Царском Селе. Многие из тех, кого Император обласкал в последнее время, были отстранены, а некоторые из тех, кто ранее был в опале, наоборот – возвышены и обласканы. На Анахиту, у которой от Его Величества было уже двое детей, сын и дочь, Николай больше не хотел смотреть.
Вот тогда-то – не в Москве, не в Варшаве, не в Константинополе, не в Тегеране – в самом захолустье, в Туркестане – Император повелел возвести дворец. Его построили лучшие архитекторы из лучших материалов, не жалея денег. Когда дворец был готов, Николай повелел своей гражданско-морганатической супруге удалиться во дворец и не появляться ни в Санкт-Петербурге, ни в Константинополе без Его разрешения. Анахите ничего не оставалось, как повиноваться, дворец превратился в роскошную клетку, которую сторожила небольшая охрана из лейб-гвардии. Анахита почти не появлялась даже в Ташкенте, она, казалось, делала все, чтобы о ней и о ее детях раз и навсегда забыли…
Дежурная смена охраны дворца составляла двенадцать человек, кроме того, была еще бодрствующая смена и смена отдыхающая. Все они находились в пристроенных к дворцу помещениях – вообще здание выглядело на удивление гармоничным, несмотря на то, что строилось в большой спешке.
Уже почти стемнело… лето, темнеет в эти дни поздно, хотя и не так, как в Белые ночи в Петербурге, когда один из солдат лейб-гвардии шестьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии, которая до перевода в лейб-гвардию несла службу здесь и которая сейчас охраняла объект, заметил на подъездной дороге несколько массивных бронетранспортеров, идущих по направлению к зданию. Это были русские бронетранспортеры… афганский вариант, массивные, стальные коробки на восьми колесах с привинченными листами дополнительной брони, с решетками, останавливающими гранаты, с дистанционно управляемым крупнокалиберным пулеметом и спаренным с ним автоматическим гранатометом – единственное оружие, каким была вооружена эта двадцатисемитонная махина. Жандармский вариант, армейские вооружены мощнее. Солдата насторожило увиденное… как должно было насторожить любого. Они не были паркетными шаркунами – это была боевая, отлично подготовленная часть, не прекращавшая тренировки по программе воздушного десанта. И они здесь были не просто так… здесь была преступность, были наркомафиозные группировки, до сих пор не была изжита практика похищений людей за выкуп… и оставить без охраны детей Его Императорского Величества было бы верхом глупости. Он располагал автоматом «Коробова» с подствольным гранатометом, одноразовой ракетной установкой – а в бронированной будке охраны скопился целый арсенал, включающий в себя снайперскую винтовку калибра 14,5, ротный пулемет с большим количеством лент и полуавтоматический гранатомет с барабанным магазином. Но все это он должен был применять против нападающих, против боевиков или похитителей – а не против таких же солдат, как он сам.
Но что-то сделать он был должен. И, увидев приближающиеся бронетранспортеры, он зашел в будку, чтобы доложить командиру – именно это и должен делать солдат, когда не знает, как поступить в той или иной ситуации. Доложи командиру – и командир решит за тебя.
