Поворочавшись немного и убедившись, что двигаться нормально не в состоянии, жрец соизволил наконец, открыть глаза. Обвел пространство вокруг себя мутным взором и прокомментировал увиденное короткой и, судя по всему, достаточно емкой фразой. Снова попытался сесть, очевидно даже не сообразив, что связан. Ничего удивительного, кстати, насколько могла понять Джоанна, Артур, как обычно, профессионально сделал то, за что взялся, зафиксировав «пациента» надежно и вместе с тем безболезненно, так чтобы веревка не давала шевелиться, но при этом не нарушала кровообращение. После нескольких минут бесплодных усилий жрец, очевидно, все же вышел из состояния обшей расслабленности, смог немного оценить мрачную красоту окружающей реальности и выдал новый комментарий, судя по экспрессии и продолжительности, эмоционально превосходящий сказанное ранее. Артур, с легкой циничной улыбкой наблюдавший за ним, ответил коротко и емко, после чего, не обращая внимания на разразившийся шквал явно бранных слов, повернулся к Джоанне:
— Я, с твоего разрешения, переводить не буду, тут сплошная нецензурщина. Пускай выговорится — тогда и перейдем к делу.
— А если не выговорится?
— Тогда я его легонечко побью. Такие вот организмы, привыкшие безнаказанно убивать и унижать других, очень быстро ломаются, если бьют их самих. Почему-то они свято верят в свои права и удивляются, что кто-то может быть более правым.
— Более правым… Хорошо звучит. Это ты про себя?
— Ну, естественно. — Артур скорчил Джоанне веселую рожу и демонстративно почесал брюхо. Получилось смешно, и девушка с трудом удержалась от того, чтобы не дернуть в ответ киборга за отросшие волосы. — Хотя, думаю, до крайних мер дойдет несколько позже.
— Почему?
— Да потому, что он уже начал повторяться. Этот язык и без того достаточно скуден, так еще и пользуются они его урезанным вариантом. В принципе, логично, зачем им богатый язык, если они жрут да спят да ловят приход… О философии, что ли, разговаривать будут?
Словно в доказательство его слов, жрец выплюнул короткую и, очевидно, на его взгляд, едкую фразу, убедился, что она не произвела на Артура впечатления, и принял самую независимую и гордую позу, которую только позволяли веревки. Киборг понимающе кивнул и в свою очередь сказал несколько слов. Жрец дернулся, словно от оплеухи, и вновь заговорил.
— О чем это вы? — Джоанне и впрямь было интересно.
Артур безразлично пожал плечами:
— Я ему сказал, что если не прекратит ругаться при даме, то есть при тебе, то посажу его голым задом на муравейник. Тут неподалеку есть один, довольно симпатичный. Сейчас он орет, что я не посмею, что он жрец второго круга посвящения и что от нас, если мы не падем ниц и не облобызаем его грязные пятки, мокрое место останется. При этом искренне верит, что все так и будет, но, что характерно, за речью следит и не выражается. Но угроз хватает, да… Правда, однообразные они все какие-то. Ну ничего, сейчас я окончательно приведу этого урода в чувство.
С этими словами Артур взял из костра небольшую, слабо дымящуюся головню и решительно направился к пленному. Ловко зажал ему рот, чтобы не орал, задрал кожаную юбку… Джоанна еще успела убедиться, что нижнего белья жрецы не носят, а Артур уже ткнул головней прямо между ног. Тело жреца выгнулось, сдавленное мычание, призванное заменить крик, разнеслось по всей поляне, а потом жрец потерял сознание.
— Зачем так-то…
— Как так? — Артур выглядел удивленным. — Вообще-то я ткнул ему во внутреннюю сторону бедра, а во-вторых, та часть головни была холодной. Ну, почти холодной, все же из костра, однако термический ожог вызвать не могла в принципе. Просто он ждал боли — и он ее получил. Для этого не обязательно, чтобы она была на самом деле, — главное, поверить, что так и будет.
М-да… Что-то ей об этом еще в академии рассказывали… Артур же, не обращая больше внимания на пленного, вернулся к костру и начал тщательно вытирать пучком травы обслюнявленную жрецом руку. При этом на лице его была написана такая брезгливость, что Джоанна, привыкшая к фирменному отстраненно-безразличному виду киборга в куда более сложных ситуациях, едва не поперхнулась от удивления.
Жрец пришел в себя довольно быстро, минут через пять, но вел себя теперь намного тише и возмущаться больше не пытался. Права, что характерно, тоже не качал, только смотрел на своего обидчика с забавным выражением ужаса и удивления на лице. Похоже, Артур был прав, и его действительно никто и никогда всерьез не бил. Киборг же, потеряв, казалось, интерес к пленному, начал с отрешенным видом раскрывать многочисленные лезвия, пилочки, шильца и крючки извлеченного из кармана складного ножа. Нож был здоровенным, даже с чем-то похожим на клещи (Артур называл их пассатижами) на конце, предметов, упрятанных в рукоятку, соответственно, тоже хватало, и к концу процедуры глаза жреца уже, казалось, лезли на лоб. Наконец, закончив, киборг повернулся к Джоанне, подмигнул ей и сказал, что сейчас пойдут разговоры «за жизнь».
По душам они говорили довольно долго, и Джоанна даже немного заскучала, поскольку Артур на сей раз не переводил. Впрочем, по общим интонациям и без того было ясно, что ее спутник давит, а жрец пытается как-то отбрыкаться. Получалось у него не очень, поскольку Артур не собирался миндальничать и торговаться. Не нравится — можно ведь и ноготь, к примеру, вырвать… А можно и еще один… Словом, через некоторое время высокие договаривающиеся стороны нашли общий язык, и довольный Артур повернулся к Джоанне:
— Ну вот, в принципе, и все, мы с ним пришли к консенсусу.
— К чему пришли?
— Не важно. Главное, договорились, даже не пришлось переходить к крайним мерам. А то я уж думал начинать лечить ему геморрой.
— Это как? — с интересом спросила Джоанна, переворачиваясь на живот — спина уже устала от лежания.
— По старинному рецепту. Нагревается железка докрасна и вставляется пациенту, извини, в задницу. Однако мальчик попался умненький и до крайности решил не доводить. Наверное, хе-хе, ему дорога собственная ж…
Насчет мальчика Джоанна могла бы поспорить — пленному, на ее взгляд, было лет сорок. Впрочем, киборг с высоты прожитых лет мог бы, наверное, обозвать так любого и остаться при этом в своем праве, поэтому девушка не стала заострять на этом внимание, а заодно и гадать, кем же тогда он считает ее саму. Вместо этого она поинтересовалась куда более насущным вопросом:
— И о чем договорились?
— Ночью он проводит нас к Источнику. Правда, сам он толком ничего не знает, но и тех обрывков информации, которые у этого дятла имеются, для наших целей достаточно…
Жрец и впрямь хотя и пыжился от осознания собственной значимости, мог сообщить на удивление мало информации. Пирамида на этом холме появилась в незапамятные времена, и жертвы Великому Моисею тоже приносились давно. Их племя явилось сюда, когда это было уже традицией, и, частью уничтожив, частью обратив в рабство прежних хозяев этих мест, наложило лапу в том числе и на пирамиды. Правда (об этом моменте жрец, как пояснил Артур, рассказывал с несомненной гордостью), прежние хозяева поклонялись ложным богам и приносили им жертвы неправильно, за что тот их и наказал, предав в рабство соседям, а они стали поклоняться единственно верному богу и жертвы приносить согласно древним канонам. Вот, если кратко, и вся история.
