Мы нырнули в ближайший туннель, и я чуть не задохнулся от вони. Ничто — поверьте мне, ничто — не пахнет хуже, чем берлога гигантских муравьев. Они, прежде чем начать жрать, зачем-то выдерживали пищу, пока та не протухнет. Нет, кому-нибудь нужно серьезно заняться ими и научить пользоваться холодильником!
Мы плутали внутри по лабиринту темных туннелей и тронутых плесенью помещений, устланных сброшенными хитиновыми щитками, с лужицами сукровицы. Муравьи стремглав проносились мимо, торопясь на поле боя, а мы только сторонились, пропуская их. Слабый бронзовый отблеск моего меча помогал нам находить дорогу в темноте, по мере того как мы углублялись в их гнездо.
— Смотрите! — воскликнула Аннабет.
Я заглянул в боковую комнату, и мое сердце екнуло. С потолка свисали громадные липкие мешки — муравьиные личинки, насколько я понял, — но внимание мое привлекло не это. Пол этого помещения был сплошь усыпан золотыми монетами, драгоценными камнями и другими сокровищами — шлемами, мечами, музыкальными инструментами, ювелирными изделиями. Они сверкали, как сверкают волшебные предметы.
— А ведь это всего одна комната, — сказала Аннабет. — Тут, наверное, сотни таких кладовых с сокровищами.
— Это все не имеет значения! — отрезала Силена. — Мы должны найти Чарли.
Первый раз в жизни вижу, что дочь Афродиты не интересуют драгоценности!
Мы продолжали пробираться вперед. Еще двадцать футов — и мы попали в пещеру, где так ужасно воняло, что мне пришлось зажать нос. Тут, словно песчаные дюны, были навалены объедки — кости, куски гнилого мяса, даже остатки обедов из лагеря. Я думаю, муравьи наведывались в нашу мусорную яму и воровали оттуда недоеденную пищу. У основания одной из таких куч мы увидели Бекендорфа, который пытался подняться на ноги. Выглядел он ужасно отчасти и потому, что его камуфляжные доспехи имели теперь цвет помоев.
— Чарли! — Силена подбежала к нему и попыталась помочь встать.
— Слава богам, — слабо улыбнулся он. — У меня… ноги парализованы.
— Это пройдет, — сказала Аннабет. — Но мы должны вытащить тебя отсюда. Перси, бери его с другой стороны.
Мы с Силеной подняли Бекендорфа, и вчетвером тронулись в обратный путь по туннелям. Издалека до меня доносились звуки битвы — металлический треск, рев пламени, я слышал, как огрызались и плевались муравьи.
— Что там происходит? — спросил Бекендорф. Мышцы его напряглись. — Дракон! Неужели вы реактивировали его?
— Боюсь, что так, — отозвался я. — Похоже, другого выхода у нас не было.
— Но нельзя просто так запустить автоматон. Нужно ведь откалибровать двигатель, провести диагностику… Иначе кто знает, что он тут наделает. Нам нужно поскорее выбраться отсюда!
Но оказалось, что нам никуда не нужно выбираться, потому что дракон сам пришел к нам. Мы пытались вспомнить, какой из туннелей ведет к выходу, когда весь муравейник взорвался, забросав нас землей. Внезапно мы оказались под открытым небом. Дракон был прямо над нами, он метался туда-сюда, растаптывая муравейник и пытаясь стряхнуть с себя мирмеков, облепивших все его тело.
— Вперед! — закричал я.
Мы стряхнули с себя комья и выбрались на склон муравейника, таща за собой Бекендорфа.
Наш друг дракон попал в переделку. Мирмеки вгрызались в сочленения на его броне, заплевывали тело автоматона кислотой. Дракон топал ногами, щелкал челюстями, но долго ему было не продержаться. От бронзовой шкуры поднимался пар.
Но еще хуже — несколько муравьев набросились на нас. Я так думаю, им не понравилось, что мы умыкнули у них обед. Я ударил клинком одного — и у него отскочила голова. Аннабет рубанула другого, удар пришелся точно между усиками. Когда лезвие из небесной бронзы пронзило муравьиный панцирь, муравей испарился.
— Пожалуй… пожалуй, я теперь сам смогу идти, — сказал Бекендорф, но как только мы его отпустили, рухнул лицом вперед.
— Чарли! — Силена помогла ему подняться и потащила дальше, а мы с Аннабет расчищали путь от муравьев.
Каким-то образом нам удалось добраться до края полянки, и нас никто не покусал и не рассек на части, хотя одна из моих кроссовок дымилась от кислоты.
Дракон на полянке зашатался. Над его броней поднималось облако кислотного тумана.
— Мы не можем оставить его в беде, — сказала Силена.
— Это слишком опасно, — печально произнес Бекендорф. — Его проводка…
— Чарли! — с мольбой в голосе воскликнула Силена. — Он же спас твою жизнь! Прошу тебя. Ради меня.
Бекендорф колебался. Лицо у него все еще было пунцовым от муравьиной кислоты, а вид такой, будто он в любую минуту может упасть в обморок, но он, хотя и с трудом, удерживался на ногах.
— Приготовьтесь бежать, — сказал он нам, потом посмотрел в сторону полянки и закричал: — ДРАКОН! АВАРИЙНАЯ ЗАЩИТА, БЕТА-АКТИВИЗАЦИЯ!
Дракон повернулся на звук голоса. Он прекратил сражаться с муравьями, и глаза его засверкали. В воздухе запахло озоном, как перед грозой.
ЩЩЩЩЩЕЛК!
Из кожи дракона вырвались синие электрические молнии, они заплясали по всему его телу, поражая муравьев. Некоторые из них начали взрываться. Другие задымились и почернели, их ноги задергались. Через несколько секунд на драконе не осталось ни одного мирмека. Те, что были еще живы, в панике отступали, отходя к своему разрушенному муравейнику, а электрические разряды били по ним, как по мишеням, поторапливая и подгоняя.
Дракон торжествующе протрубил, а потом повернул к нам свои сияющие глаза.
— А теперь, — скомандовал Бекендорф, — берем ноги в руки!
На этот раз мы не кричали: «За Гефеста!» Мы кричали: «Помоги-и-и-ите!»
Дракон топал следом, плюясь огнем и испуская молнии над нашими головами, словно решил поразвлечься.
— Как его остановить? — крикнула на ходу Аннабет.
Бекендорф, чьи ноги теперь прекрасно работали (ничто так не излечивает больной организм, как догоняющий тебя громадный монстр), тряс головой и тяжело дышал.
— Нельзя было его включать! Он работает неустойчиво! После стольких лет простоя автоматоны становятся как бешеные!
— Отличная новость! — прокричал я в ответ. — А как они выключаются?
Бекендорф оглянулся и заорал как сумасшедший:
— Вот оно!
Впереди торчала скала высотой с дерево. В лесу было полно всяких необычных скал, но этой я прежде не видел. Она имела форму гигантской горки для скейтборда, наклонной с одной стороны и с вертикальным обрывом с другой.
— Вы, ребята, бегите вокруг к основанию утеса, — велел Бекендорф. — Отвлеките дракона. Пусть он будет занят!
— А ты что собираешься делать? — спросила Силена.
— Увидишь. Бегите!
Бекендорф нырнул за дерево, а я повернулся и закричал дракону:
