В небе прогремел гром.
— Я бы на твоем месте был поосторожнее с такими замечаниями, девочка, — предупредил ее Гермес. — Зевс не слеп и не глух. Он не оставил Олимп совсем уж беззащитным.
— Но тут эти голубые огни…
— Да-да, я их видел. Наверняка какая-нибудь новая шалость Гекаты, этой невыносимой богини магии. Но как вы, вероятно, заметили, они не приносят никакого вреда. На Олимпе сильная система антимагии. И потом Эол, бог ветров, послал самых своих мощных слуг на охрану цитадели. С воздуха к Олимпу не может приблизиться никто, кроме богов. Они просто будут сброшены с неба.
Я поднял руку.
— А как насчет этого дела… гм, ну, материализации-телепортации, вы это вроде хорошо умеете?
— Это тоже один из способов перемещения по воздуху, Джексон. Очень быстрый способ, Джексон, но боги ветров быстрее. Нет уж, если Кроносу нужен Олимп, то ему с его армией придется пройти через весь город и захватить лифты. Ты можешь себе представить такое?
Судя по словам Гермеса, это должно было выглядеть смешно — шайки монстров поднимаются на лифтах по двадцать штук за раз и слушают «Остаться в живых». И все же мне его речи не показались убедительными.
— Может, все же некоторые из вас вернутся? — предложил я.
— Ты не понимаешь, Перси Джексон. — Гермес нетерпеливо покачал головой. — Тифон — наш самый главный враг.
— Я думал, самый главный враг — Кронос.
Глаза бога засверкали.
— Нет, Перси. В старину Тифон чуть было не захватил Олимп. Он муж Ехидны…
— Видел ее у Арки, — пробормотал я. — Не самое приятное знакомство.
— …и отец всех монстров. Мы никогда не забудем, что он почти уничтожил нас всех… что он нас унизил! А в те дни мы были мощнее, чем нынче. Теперь мы не можем ждать помощи от Посейдона, потому что он ведет собственную войну. Аид сидит в своем царстве и выжидает, а Деметра с Персефоной находятся при нем и пикнуть не могут. Все оставшиеся наши силы должны быть брошены против гигантской бури. Мы не можем разбрасываться силами или ждать, когда Тифон доберется до Нью-Йорка. Мы должны сражаться с ним сейчас. И дела у нас идут успешно.
— Успешно? — проговорил я. — Да он почти уничтожил Сент-Луис!
— Да, — согласился Гермес. — Но он уничтожил только половину Кентукки. Теперь он замедляется. Теряет силы.
Я не стал с ним спорить, но мне казалось, что Гермес пытается уговорить сам себя. В углу печально замычал Офиотавр.
— Гермес, послушай, — сказала Аннабет. — Ты говорил, что сюда хотела отправиться моя мать. Она тебе для нас ничего не передавала?
— Передавала?.. — пробормотал он. — А мне когда-то говорили: «Соглашайся — классная должность. Работенка не бей лежачего. И уйма обожателей». И вот, пожалуйста… никого не интересует, что могу сказать я. Все время речь идет о посланиях других.
«Грызуны, — задумчиво произнес Джордж. — Я участвую в этом ради грызунов».
«Ш-ш-ш, — попыталась урезонить его Марта. — Нас интересует, что может сказать Гермес, правда, Джордж?»
«Безусловно. Ну, мы теперь уже можем вернуться на поле битвы? Я хочу снова поработать в лазерном режиме. Это так забавно».
— А ну-ка помолчите, вы оба, — проворчал Гермес.
Бог посмотрел на Аннабет, которая состроила посланнику богов большие умоляющие серые глаза.
— Да, — вздохнул Гермес, — твоя мать просила предупредить тебя, что вы тут сами по себе. Вы должны удерживать Манхэттен без помощи богов. Будто я этого и без нее не знал! Тоже мне — богиня мудрости. За что ей только деньги платят — ума не приложу.
— Что-нибудь еще?
— Она сказала, что вы должны задействовать двадцать третий план. Вроде ты знаешь, о чем речь.
Аннабет побледнела. Она явно знала, о чем речь, и ей это не понравилось.
— Продолжай.
— И последнее. — Гермес посмотрел на меня. — Она просила передать Перси: «Помни о реках». И еще… гм… что-то о том, чтобы ты держался подальше от ее дочери.
Я не знаю, кто покраснел сильнее — Аннабет или я.
— Спасибо, Гермес, — поблагодарила Аннабет. — А я… я хотела сказать… мне жаль, что с Лукой все так получилось.
Выражение лица бога посуровело, словно он превратился в мрамор.
— Не нужно было тебе поднимать эту тему.
— Извини. — Аннабет занервничала и сделала шаг назад.
— Что толку от твоих извинений?!
Джордж и Марта обвились вокруг жезла, который начал мерцать и превратился в нечто подозрительно напоминающее электрошокер для домашнего скота.
— Ты должна была спасать его, когда у тебя была такая возможность, — заворчал Гермес, глядя на Аннабет. — Только ты и могла это сделать.
Я попытался вмешаться.
— О чем это вы говорите? Аннабет не…
— Не защищай ее, Джексон! — Гермес направил электрошокер на меня. — Она прекрасно знает, о чем я говорю.
— Может, тебе стоит винить себя самого?! — Лучше бы мне было держать рот на замке, но единственное, что мне пришло в голову, — надо отвлечь его от Аннабет. Пока что он не выказывал своего недовольства мне, только Аннабет. — Может быть, все было бы иначе, если бы ты не бросил Луку и его мать!
Гермес поднял свой электрошокер и начал расти, пока наконец не достиг в высоту метров трех.
Я подумал: «Ну, вот и все». Но когда он собирался нанести удар, Джордж и Марта приблизились к уху бога и что-то прошептали.
Гермес заскрежетал зубами. Он опустил электрошокер, и тот снова превратился в жезл.
— Перси Джексон, — провозгласил он, — я должен пощадить тебя, потому что ты принял проклятие Ахилла. Теперь ты в руках мойр.
[9]
Но не смей больше говорить со мной в таком тоне. Ты и понятия не имеешь, что я принес в жертву, чтобы…
Голос его осекся, он уменьшился до человеческих размеров.
— Мой сын, самая большая моя гордость… моя бедная Мей…
Голос его звучал так сокрушенно — я даже не знал, что ему сказать. Только что он был готов нас уничтожить, а теперь вызывал жалость.
— Послушай, господин Гермес, я приношу свои извинения, но я должен знать. Что случилось с Мей? Она говорила что-то о судьбе Луки, и ее глаза…
Гермес гневно посмотрел на меня, и я остановился на полуфразе. Выражение его лица, однако, было не рассерженным — я увидел боль, глубокую, невыразимую боль.
— Теперь я вас покину, — сурово изрек он. — Идет война — и я должен вернуться в строй.
Его фигура окуталась сиянием. Я отвернулся и заставил Аннабет сделать то же самое, потому что она стояла ошеломленная, не в силах сдвинуться с места.
