— Если хочешь, можешь называть меня Цветанкой.
„Инга,“ — пришла ко мне мысль Гуннара. — „Что там с Беатрисой?“
„Кажется, всё нормально. Она говорит, что рядом со мной ей ничего не страшно.“
„Тогда похоже, что она не попала в зависимость. Король Ивэйн в своём завещании пишет, что страх, порождаемый отсутствием шкуры, совершенно иррациональный, беспочвенный и ни в малейшей мере не зависит от того, существует ли объективная опасность. Так что с девочкой всё в порядке.“
„Ну и слава Богу,“ — сказала я. — „Ко всем её бедам не хватало ещё паранойи. Вы далеко отошли?“
„Шагов на тридцать.“
„Этого достаточно?“
„Если верить Ивэйну, вполне.“
„Дальше не идите, но пока что не возвращайтесь. Давай подождём немного, посмотрим.“
„Хорошо… Кстати, что ты думаешь о всей этой истории?“
Я вздохнула.
„У меня просто голова крýгом идёт. Я уже говорила тебе, что не верю в случайные совпадения, а здесь эти самые совпадения буквально толпятся и толкают друг друга. Это и шкура Ивэйна, что так удачно попала в руки Марка и Беатрисы, и тот факт, что они оказались нашими дальними родственниками, что позволило им воспользоваться её силой. Да и наша встреча с ними — ведь мы вполне могли разминуться. И то, что со мной оказался ты — эта шкура словно бы притянула тебя к себе. Быть может, мы так долго блуждали вокруг Контр-Агриса не по моей вине… то есть, не только по моей вине, а ещё и потому, что должны были появиться здесь именно сегодня, именно сейчас. О том, что приключилось с Беатрисой, я даже не говорю. Тут явно не обошлось без вмешательства высших сил, которые заставили её вселиться в тело брата.“
„Гм… А я думал, что Вышний Мир избегает прямого вмешательства в дела земные.“
„Чёрта с два избегает! Это всё сказки, Гуннар. Разве Великие, мессии там всякие, или пророки — это не вмешательство?“
„Да, вмешательство,“ — признал кузен. — „Но опосредованное.“
„Ай, чепуха! Всё это лишь слова. Прямое, опосредованное — какая, собственно, разница. Меня волнует другое: было ли вселение Беатрисы в тело Цветанки чистой случайность, или к этому тоже приложили руку сверху. Что же касается самой Цветанки, то тут я полностью исключаю любую случайность. Я уверена, что её выбрали для воплощения вовсе не наугад, а потому, что она сестра Владислава.“
„Думаешь, Велиал разгадал твой план и под маской Цветанки хотел подсунуть тебе шпиона?“
Несколько секунд я размышляла над предположением Гуннара.
„Этот вариант тоже следует рассмотреть. Хотя сомневаюсь — последние несколько дней мы блуждали вокруг этой Грани и в любой момент могли на неё попасть. А тогда все планы Велиала сорвались бы. Если бы он готовил девочку для меня, то произвёл бы воплощение гораздо раньше. Скорее всего, моя хитрость удалась, и он не ожидал моего появления на Контр-Агрисе. А шпион в Цветанкином теле был предназначен для моего мужа. Очевидно, Свен Ларссон или другой агент из нашего окружения доложил Велиалу, что Владислав очень привязался к своей младшей сестре и хочет забрать её с собой, а тот решил воспользоваться этим. Если я не ошиблась в своих догадках, то через несколько дней после похищения Цветанки инквизиторы каким-то образом напали на её след — возможно, поймали сообщника ведьмы, который рассказал им об этом логове, — и теперь они спешат сюда, чтобы освободить сестру Владислава. Не будь нас и Марка с Беатрисой, они бы «спасли» её от якобы готовящегося заклания и вернули на Истру, а потом она поехала бы с братом в Вечный Город. И никто, никто не заподозрил бы, что эта девочка — не та, за кого себя выдаёт.“
„Ты так думаешь?“
„Безусловно. Её непременно проверили бы на предмет возможной одержимости — и установили бы, что с ней всё в порядке. А предположить переселение душ никому бы в голову не пришло. К тому же она наверняка симулировала бы сильное нервное расстройство в результате испытанного потрясения. На это списали бы и провалы в её памяти, и перемены в характере и манерах, и разные мелкие странности в её поведении. Любовь, как говорят, слепа, а мужчины, вдобавок, любят глазами, поэтому Владислав, видя перед собой Цветанку, продолжал бы любить в ней ту девочку, которую знал до похищения, даром что с тех пор она сильно изменилась… Хотя кто знает. Возможно, в тело девочки собирались вселить талантливую актрису, состоящую на службе у тёмных сил.“
„М-да, любопытная теория,“ — сказал Гуннар. — „И если ты права, то в самое ближайшее время здесь следует ждать инквизиторов. А может, и самого Владислава.“
„Совершенно верно,“ — подтвердила я. — „Сегодня они вряд ли появятся, зато завтра или послезавтра — наверняка… Ну ладно, кузен. Я вижу, Беатриса чувствует себя нормально. Возвращайтесь уже.“
Через минуту Гуннар с Марком вернулись, и мы стали совещаться, что делать дальше. Беатриса предлагала немедленно пойти к избушке и посмотреть, куда всё-таки ведут следы похитительницы. Марк не соглашался с ней и советовал обождать до завтрашнего утра. У меня создалось впечатление, что он полностью доволен новым телом сестры и очень не хочет продолжать поиски прежнего.
— А как именно ты видишь эти следы? — поинтересовалась я у девочки.
— Ну, по-настоящему я их не вижу, — немного замявшись, ответила она. — Мне они только кажутся. Просто я чувствую, куда шла похитительница, и в тех местах, где она была, у меня перед глазами возникают такие призрачные отпечатки, словно тут ступала её нога. На самом же деле она ехала на лошади — но я всё равно вижу следы её ног.
— Занятный феномен, — сказала я. — Что ж, давай обувайся и пойдём к избушке. — Посмотрев на Марка, я объяснила: — Лучше это сделать сейчас, а то завтра сюда могут нагрянуть сообщники ведьмы.
Мальчик неохотно кивнул.
Беатриса обула мои сапожки, затем снова взяла Леопольда на руки и спросила:
— Котик пойдёт с нами?
— Конечно, пойду, — ответил сам Леопольд. — Должен же кто-то вас защищать. А киски мне помогут.
На том и порешили. Коня Вулкана и все наши вещи мы оставили в лесу, а кота и кошек понесли с собой. Дойдя до избушки, Беатриса указала на место, чуть правее туши убитой ими козы:
— Вот здесь немного натоптано. Я думаю, что тут похитительница спешилась и сняла с лошади поклажу. Потом вошла в избу и больше оттуда не выходила.
— А где же тогда её лошадь? — произнёс Гуннар. — Даже две лошади — её и лейтенанта Ларссона.
— Ларссон вполне мог уехать, — заметила я. — Беатриса же не видит его следов. А вторую лошадь он мог забрать с собой.
— Нет, госпожа, — возразил Марк. — Я думаю, что лошадь похитительницы осталась здесь и бегает где-то в лесу. Когда коза стала с рёвом гоняться за Кариной… то есть, конечно, за Фридой… ай, ладно, буду называть её Кариной, — он ласково погладил рыжую кошечку, которую держал на руках, — так вот, ведьма выбежала успокоить свою козу и совсем не была готова к нападению. Наверное, она решила, что из леса вернулась лошадь похитительницы.
