— К выходу! — прокричал Икар отцу, перекрывая вопли солдат.
— Хватайте их! — бесновался царь Минос.
Старик с сыном откинули крышку люка, и из-под земли вырвался поток горячего воздуха. Царь, не веря своим глазам, изумленно смотрел, как изобретатель и его сын под воздействием горячих воздушных струй стали подниматься в воздух на своих бронзовых крыльях.
— Пристрелить их! — заревел он.
Но у солдат не оказалось луков, один из них в отчаянии выхватил меч, но Дедал и Икар были уже вне досягаемости. Они заскользили в воздухе над лабиринтом, вот они уже над городом Кносс, а оттуда устремляются к обрывистым берегам острова Крит и к морю.
Икар счастливо расхохотался.
— Свобода, отец! Мы свободны! Это ты сделал!
Мальчик распростер крылья во всю ширину и парил теперь на струях ветра.
— Подожди! — воскликнул Дедал. — Будь осторожен!
Но Икар, опьяненный удачей, уже летел над открытым морем, на север. Крылья поднимали его все выше, вот он вспугнул орла, и птица увернулась, торопливо меняя направление полета. Затем мальчику пришла в голову другая мысль, и он резко понесся вниз к морю, лишь в самое последнее мгновение выйдя из крутого пике. Сандалии его коснулись поверхности воды. Он двигался с такой легкостью, словно родился для того, чтобы летать.
— Не делай этого! — воскликнул Дедал, но ветер отнес в сторону его оклик.
Его сын был вне себя от счастья обретенной свободы. Старик изо всех сил старался нагнать его, неуклюже барахтаясь в воздухе.
Теперь многие мили отделяли их от Крита. Они неслись над бездонной глубиной моря, когда Икар вдруг оглянулся и увидел тревожное выражение на лице отца. Он рассмеялся.
— Не волнуйся, отец! Ты настоящий гений! Твоя работа превосходна!
И тут первое металлическое перо выпало из его крыла и, кувыркаясь, устремилось вниз. Затем другое. Тело Икара, теряя равновесие, стало беспомощно дергаться, внезапно он оказался осыпанным множеством бронзовых крылышек, которые разлетались от него, словно стая вспугнутых птиц.
— Икар! — надрываясь, прокричал отец. — Скользи! Раскинь крылья пошире! Старайся как можно меньше двигаться.
Но Икар хлопал руками, отчаянно стараясь овладеть положением.
Левое крыло поддалось первым. Р-раз — и оно оторвалось от кожаной упряжи.
— Оте-е-ец! — Икар стал падать.
Крылья, отделившись от него, кувыркаясь, стали падать вниз, и он остался беспомощным. Мальчуган в белой тунике, опутанный уймой ненужных кожаных ремешков, раскинувший руки в тщетной попытке удержаться в воздухе…
Я неожиданно проснулся. Мне казалось, это падаю я сам. Вокруг царила темнота, стонал лабиринт, и в этом стоне мне чудился крик Дедала, продолжавшего звать своего сына, пока тот стремительно несся навстречу морской бездне, до которой оставалось не больше трехсот футов.
* * *
Утро здесь, в лабиринте, наступить не могло, но мы все проснулись почти одновременно, роскошно позавтракали овсянкой с орехами и изюмом, выпили сок и отправились в новое путешествие. Я не стал никому рассказывать о своем сне. Что-то в нем и вправду меня сильно напугало, и мне казалось, что не следует так же пугать остальных.
Древние каменные туннели сменились другими, их земляные своды крепились балками из кедра. Эти переходы напоминали шахты или что-то вроде того. Аннабет заметно заволновалась.
— Это неправильно, — сказала она. — Тут должна быть каменная кладка.
Мы подошли к пещере, где с потолка почти донизу спускались сталактиты. А в центре, в полу, темнела прямоугольная, похожая на могилу яма.
Гроувер даже вздрогнул, когда ее увидел.
— Тут пахнет, как в Царстве мертвых.
И не успел он договорить, как я заметил на краю ямы блестящую оберточную бумажку. Посветил на то место фонариком и увидел, что в коричневой пузырящейся жиже валяется недоеденный чизбургер.
— Именно здесь был Нико! — тотчас догадался я. — Это тут он призывал мертвых.
— Тут водятся привидения. — Тайсон сразу захныкал. — Терпеть не могу привидений.
— Нам необходимо найти его!
Не знаю почему, но сейчас, когда я стоял на краю ямы, меня охватило нетерпение. Необходимо срочно что-то делать. Нико где-то рядом. Я чувствовал это. И я не должен оставлять его бродить здесь в одиночку, в сопровождении вызванных им мертвецов. Я бросился бежать.
— Перси! — тревожно окликнула меня Аннабет.
Я нырнул в туннель, и вдруг в глаза мои хлынул свет. Когда Аннабет, Тайсон и Гроувер догнали меня, я стоял, задрав голову, и смотрел на дневной свет, льющийся сверху через решетку над моей головой. Над нами была металлическая решетка из переплетенных стальных трубок. Сквозь нее я видел деревья и синее небо.
— Где мы? — удивился я.
Но вот на решетку упала чья-то тень, и на меня уставилась коровья морда. Вроде бы обыкновенная корова, только очень странного цвета. Шкура у этой коровы была вся ярко-красная, как вишня. Никогда бы не подумал, что бывают коровы вишневого цвета.
Она осторожно поставила копыто на прутья решетки, замычала и отступила.
— А-а, скотный полицейский, — догадался Гроувер.
— Скотный что? — не понял я.
— Ну, такую решетку устанавливают в земле около ворот ранчо, чтобы животные не могли к ним приблизиться.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, если б у тебя были копыта, ты бы тоже прекрасно знал о скотном полицейском. Мерзкая штука! — Гроувер негодующе фыркнул.
Я обернулся к Аннабет и спросил:
— Кажется, Гера тоже что-то говорила про ранчо, помнишь? Нужно проверить. Нико может оказаться здесь.
Она поколебалась, но потом согласилась.
— Ладно. Только как нам выбраться наружу?
Тайсон разрешил ее сомнения, ударив снизу по решетке обоими кулаками. Она оторвалась и резко взлетела вверх, мы услышали свист металла — пиу! — и потом испуганное — муу! Тайсон покраснел.
— Извини, корова, — прошептал он.
И мой брат по очереди забросил нас наверх.
Нет, мы и вправду были на ранчо! Мягкая линия холмов тянулась до самого горизонта, кое-где отмеченная рослыми дубами, кактусами или большими валунами. От ворот в обоих направлениях бежали целые ярды колючей проволоки. Вишневого цвета коровы бродили по округе, пережевывая пучки травы.
— Красный скот, — сказала Аннабет. — Скот бога солнца.
— Что? — удивился я.
— Этот скот принадлежит Аполлону.
— Его священные коровы?
— Вот именно. Вот только что они тут делают?
— Погоди минуту, — попросил ее Гроувер. — Прислушайтесь.
