— Нет! Но… Неееееет!
Растворяясь в тумане, он все еще пытался схватить чизбургер и поднести его ко рту. Но было слишком поздно. Тантал исчез, а чизбургер снова шлепнулся на тарелку. Обитатели лагеря разразились ликующими возгласами.
Лука взревел от ярости. Он рассек мечом радугу, и послание Ириды исчезло. Однако сделанного не воротишь.
Я чувствовал себя прекрасно, пока Лука не повернулся и не метнул на меня убийственный взгляд.
— Кронос был прав, Перси. Ты ненадежное оружие. Тебя следует заменить.
Не могу сказать наверняка, что он имел в виду, и подумать об этом было некогда. Один из его людей свистнул в медный свисток, и двери, ведущие на палубу, распахнулись. Оттуда вывалилась еще дюжина воинов, ощетинившихся медными остриями копий, и окружила нас.
— Ты не уйдешь живым с этого корабля, — прищурился Лука.
Глава восемнадцатая
Разгул лошадиной вечеринки
— Один на один. — Я бросил Луке вызов. — Что, струсил?
Лука презрительно скривил губы. Воины, собиравшиеся убить нас, заколебались, ожидая приказа.
Не успел он ответить мне, как медвежий близнец Агрий вывел на палубу крылатого коня. Впервые я видел совершенно черного, без единого пятнышка пегаса, крылья у него были как у огромного ворона. Жеребец брыкался и ржал. Я понимал, о чем он думает. Он так поносил Агрия и Луку, что Хирон, вероятно, надел бы на него намордник.
— Сэр! — позвал Агрий, уворачиваясь от нацеленного в него копыта. — Ваш конь готов!
Лука не спускал с меня глаз.
— Я еще прошлым летом сказал тебе, Перси, на эту наживку я не клюну.
— Поэтому ты избегаешь поединков? — напирал я. — Боишься, что твои воины увидят, как тебя вздуют?
Лука посмотрел на своих людей и понял, что попался. Если сейчас он отвернется от меня, то будет выглядеть слабаком. Если станет драться со мной, то упустит драгоценное время, чтобы догнать Клариссу. Что касается меня, то я лишь надеялся — мне удастся отвлечь его и тем самым помочь бежать друзьям. Если кто-нибудь и может придумать план, как выбраться отсюда, то это Аннабет. К тому же подспудно я понимал, что Лука прекрасный фехтовальщик.
— Я тебя быстро прикончу, — решил он, занося свой меч.
«Коварный» меч был на фут длиннее моего меча. Его клинок зловеще поблескивал серо-золотым светом там, где человеческая сталь сплавилась с небесной бронзой. Я представлял себе, какое внутреннее противоборство происходит на границе, словно два одинаково заряженных полюса магнитов соединили вместе. Я не знал, как выкован этот клинок, но предчувствие у меня возникало трагическое. Кто-то отдал за это свою жизнь. Лука свистнул, и один из его людей бросил ему щит из бронзовых и кожаных полос.
Сын Гермеса скривил губы в недоброй усмешке.
— Лука, — сказала Аннабет, — по крайней мере, дай ему щит.
— Прости, Аннабет, — ответил он, — на такую вечеринку каждый приходит со своим.
Отсутствие щита — серьезная проблема. Если дерешься, держа меч двумя руками, то удар выходит более мощный, но если в одной руке у тебя меч, а в другой щит, то имеешь лучшую защиту и маневренность. Больше разнообразия в приемах боя, богаче выбор, возможность убить. Я вспомнил Хирона, который говорил мне, чтобы я остался в лагере и научился как следует сражаться. Теперь придется расплачиваться за то, что я его не послушал.
Лука сделал выпад и чуть не убил меня с первой же попытки. Его меч прошел у меня под рукой, разрезав рубашку и задев ребра.
Я отпрыгнул, затем бросился в контратаку, но Лука резко отбил мой клинок щитом.
— Перси, Перси, — злорадно усмехнулся он. — Похоже, ты давно не упражнялся.
Лука снова напал, метя в голову. Я парировал удар и попытался его достать. Лука легко отступил в сторону.
Задетые ребра покалывало. Сердце бешено колотилось. Когда Лука снова кинулся на меня, я пятился, пока не упал в бассейн, и там ощутил прилив сил. Развернувшись под водой, я взвихрил ее и вынырнул прямо перед Лукой.
Волна была такой силы, что сбила его с ног, и он упал в туче брызг, ничего не видя. Но прежде чем я успел нанести удар, Лука откатился в сторону и снова вскочил на ноги.
Я бросился в атаку и отсек краешек его щита, но это почти не обескуражило Луку. Присев, он рубанул мне по ногам. Внезапно бедро мое словно огнем обожгло, боль была настолько сильной, что я упал. Джинсы над коленом разошлись в прорехе. Меня ранили, в горячке я не успел понять, насколько тяжело. Лука рубанул сверху вниз, но я откатился за шезлонг. Попытался встать, но нога не выдерживала моего веса.
— Перррррси! — в испуге заблеял Гроувер.
Мне снова пришлось откатиться в сторону, и меч Луки рассек шезлонг напополам вместе с металлическими трубками.
Волоча ногу по палубе, я на боку пополз к бассейну, изо всех сил стараясь не потерять сознание. Я никогда не позволил бы себе вырубиться, Лука это знал. Он медленно, с улыбкой продолжал теснить меня. Кончик его меча окрасился красным.
— Хочу, чтобы ты еще кое на что посмотрел, прежде чем умрешь, Перси. — Лука посмотрел на человека-медведя Орея, по-прежнему державшего за шеи Аннабет и Гроувера. — Можешь пообедать прямо сейчас, Орей.
— Хе-хе! Хе-хе! — Медведь поднял моих друзей в воздух и оскалился.
Тут-то и разверзся Аид!
В раскрытую пасть Орея с тонким свистом вонзилась оперенная красным стрела. На его волосатом лице появилось удивленное выражение, и он рухнул на палубу.
— Брат! — взвыл Агрий.
Он ослабил поводья пегаса, тот тут же ударил его копытом в голову и, освободившись, воспарил над Майами-Бич.
На долю секунды телохранители Луки остолбенели и лишь заворожено следили, как тела медвежьих близнецов обращаются в дым.
Затем раздался дикий хор воинственных воплей и оглушительное цоканье копыт по металлу. И с главного трапа на палубу стремительно вылетела дюжина кентавров.
— Лошадки! — восторженно закричал Тайсон.
В моей голове с трудом умещалось все, что я видел. В толпе кентавров я заметил Хирона, однако его сородичи ничем не напоминали моего учителя. Кентавры с вороными телами, как у арабских скакунов, золотистые с подпалинами, иные — в оранжево-белых пятнах, словно разрисованные красками. На некоторых были цветастые футболки, на них светящимися буквами значилось: «ЛОШАДИ ДЛЯ ВЕЧЕРИНОК. ЮЖНАЯ ФЛОРИДА». Вооружение их тоже пестрело разнообразием: луки, бейсбольные биты, ружья для пейнтбола. У одного лицо размалевано, как у воина команчей, он размахивал длинной оранжевой пенопластовой рукой, выписывая в воздухе большую единицу. Другой, с обнаженным торсом, был целиком вымазан зеленой краской. Третий надел «стрекозиные» авиационные очки, при этом он бешено вращал глазами, а бейсболку, увешанную банками из-под колы и еще черт знает чем, нахлобучил задом наперед.
