— Думаешь, ты еще раз попытаешься жить вместе с отцом?
— Пожалуйста, я не хочу растравливать раны. — Аннабет отвела глаза.
— Только не надо сдаваться. Напиши ему письмо, например, или еще что-нибудь сделай.
— Спасибо за совет, — холодно ответила дочь Афины, — но отец сам выбрал, с кем ему жить.
Еще несколько миль прошли в молчании.
— Значит, если боги затеют битву, — заговорил я, — то все вернется на исходные позиции, как во время Троянской войны? И Афина выступит против Посейдона?
Аннабет откинула голову на рюкзак, который дал нам Арес, и закрыла глаза.
— Я не знаю, что сделает мама. Знаю только, что буду сражаться рядом с тобой.
— Почему?
— Потому что ты мой друг, рыбьи мозги. Есть еще глупые вопросы?
Я не мог придумать, что ей ответить. К счастью, этого и не понадобилось. Аннабет уже спала.
Мне нелегко было последовать ее примеру: Гроувер оглушительно храпел, лев-альбинос смотрел на меня голодными глазами, но в конце концов сон смежил и мои веки.
* * *
Мой кошмар начался так, будто я видел его уже миллион раз: меня вынудили пройти стандартный тест в смирительной рубашке. Остальные ребята отправились на перемену, а учительница обратилась ко мне: «Подойди, Перси. Ты ведь не тупица, правда? Возьми свою ручку».
Затем сон сменил привычное течение.
Посмотрев на соседнюю парту, я увидел, что за ней сидит девочка, на которой тоже была смирительная рубашка. Она была моей ровесницей, с черными буйными волосами, прической в стиле панк, гневными зелеными глазами, обведенными черным карандашом, и веснушчатым носом. Каким-то образом я понял, кто она. Это была Талия, дочь Зевса.
Она старалась освободиться от смирительной рубашки, бросала на меня отчаянные взгляды и говорила быстро и сумбурно.
«Ну что, рыбьи мозги? Один из нас должен выбраться отсюда».
«Она права, — пронеслась у меня в голове сонная мысль. — Я отправлюсь обратно в пещеру. Отчасти раскрою Аиду свои намерения».
Смирительная рубашка спала с меня. Я провалился сквозь пол классной комнаты. Голос учительницы менялся, пока не превратился в холодный и злой утробный глас, гулко доносившийся из глубин расселины.
«Перси Джексон, — произнес он. — Я вижу, обмен произошел успешно».
Я снова оказался в темной пещере, и души умерших реяли вокруг. Невидимое чудовище в глубине продолжало говорить, но на сей раз уже не со мной. Цепенящая мощь голоса была обращена куда-то еще.
«И он ни о чем не подозревает?» — спросил голос.
Теперь уже другой голос, который я почти узнал, ответил у меня из-за спины.
Я обернулся, но за спиной никого не оказалось. Говорящий был невидим.
«Обман на обмане, — громко, нараспев произнесло существо из ямы. — Превосходно».
«Воистину, мой повелитель, — произнес голос рядом со мной. — Не зря вас называют Бесчестным. Но была ли в этом необходимость? Я мог бы прямо принести вам то, что украл…»
«Ты? — издевательски произнесло чудовище. — Ты уже показал, на что способен. Ты мог бы и еще больше подвести меня, не вмешайся я сам».
«Но, мой повелитель…»
«Успокойся, ничтожный слуга. Шесть месяцев дали нам многое. Зевс вконец разгневан. Посейдон в отчаянии разыграл свою последнюю карту. Теперь мы должны использовать ее против него. Скоро ты получишь награду, которой так жаждешь, — и отомстишь. Как только оба предмета окажутся в моих руках… но постой. Он здесь».
«Что? — Голос невидимого слуги сделался напряженным. — Вы призвали его, повелитель?»
«Нет. — Внимание монстра было теперь целиком приковано ко мне. Я застыл. — Да будет проклята кровь его отца, он слишком изменчив, слишком непредсказуем. Мальчишка проник сюда сам».
«Не может быть!» — вскричал слуга.
«С таким слабаком, как ты, все возможно, — прорычал голос. Затем его холодная мощь вновь обратилась на меня. — Итак… ты мечтаешь об успешном завершении своего поиска, юный полукровка? Что ж, сделаю тебе одолжение».
Картина изменилась.
Я стоял в просторном тронном зале с облицованными черным мрамором стенами и бронзовым полом. Передо мной высился наводящий ужас пустой трон, сложенный из человеческих костей. У подножия его стояла моя мать, протянув руки, застыв в золотистом мерцании.
Я хотел шагнуть к ней, однако ноги не слушались меня. Я дотянулся до нее лишь затем, чтобы убедиться, что руки мои касаются иссохших костей. Усмехающиеся скелеты в греческих доспехах столпились вокруг меня, облачая меня в шелковые одеяния, венчая мою голову лавровым венком, провонявшим ядом Химеры, насквозь прожигавшим мой мозг…
«Приветствую тебя, герой-победитель!» — расхохотался дьявольский голос.
* * *
Я резко проснулся. Гроувер тряс меня за плечо.
— Грузовик остановился, — сказал он. — Мы думаем, они решили проверить животных.
— Прячься! — прошипела Аннабет.
Ей-то сделать это было проще простого. Она надела свою кепку-невидимку и исчезла. Нам с Гроувером пришлось зарыться в мешки, притворившись репой.
Щелкнул замок, и двери трейлера открылись. Солнечный свет и тепло ворвались внутрь.
— Черт! — скривился от вони один из водителей, размахивая рукой перед своим уродливым носом. — Лучше бы я перевозил электробытовые товары.
Он забрался внутрь и плеснул немного воды из кувшина в миски животных.
— Ну что, жарко, дружище? — спросил он у льва, после чего выплеснул остатки воды на львиную морду.
Лев заревел от негодования.
— Ах-ах-ах, — передразнил мужчина.
Я почувствовал, как Гроувер, лежавший рядом со мной под мешками, весь напрягся. Для миролюбивого травоядного вид у него стал слишком кровожадный.
Шофер швырнул антилопе пакет «хэппи мил», похожий на мешочек для мячей, предназначенных для игры в сквош. Потом исподлобья посмотрел на зебру.
— Как дела, полосатая? Хоть от тебя за эту остановку избавимся. Тебе нравятся магические шоу? Этот фокус тебе уж точно понравится. Распилим тебя напополам!
Зебра посмотрела на меня в упор обезумевшими от страха глазами.
Вслух не раздалось ни звука, но ясно прозвучало (и я это услышал!):
«Повелитель, освободи меня. Пожалуйста».
Я был слишком ошеломлен, чтобы хоть как-то отреагировать.
Со стороны одного из бортов трейлера раздался громкий стук.
Находившийся внутри шофер громко выкрикнул:
— Чего тебе, Эдди?
— Морис? Что ты сказал? — крикнул кто-то снаружи, должно быть, Эдди.
