— На камне нет ни имени дедушки, ни фамильного герба.
— Перед смертью он приказал не делать никаких надписей. Дедушка был очень строгий. К нему приходили из владений Гамо и Датэ, предлагая службу, но он отказался. Дедушка считал, что, став крестьянином, не имеет права выбить на камне свое имя, чтобы не бросить тень на покойного сюзерена.
— Как звали дедушку?
— Мисава Иори. Мой отец лишился фамилии, перейдя в крестьянское сословие. Его стали звать просто по имени — Санъэмон.
— А тебя как зовут?
— Санноскэ.
— А родственники у тебя есть?
— Старшая сестра, но она давно живет отдельно. Я не знаю, где она.
— А еще кто?
— Никого.
— Как будешь теперь жить?
— Как и прежде.
Мальчик помялся и вдруг выпалил:
— Вы изучаете боевые искусства и странствуете повсюду. Возьмите меня с собой! Я отдам вам коня и буду прислуживать вам.
Мусаси не торопился с ответом. Он в раздумье смотрел на расстилавшуюся перед ним равнину. Он удивлялся, почему земля здесь пустует, хотя должна быть плодородной, судя по растительности. Странно, ведь люди здесь не настолько богаты, чтобы не нуждаться в заработке. Повсюду в глаза бросались следы нищеты.
Пока люди не отучатся бояться могучих сил природы, развития не будет. Почему здесь, в центре равнины Канто, люди бессильны и подавлены природой? В лучах восходящего солнца Мусаси видел в траве и в кустах суету бесчисленных птиц и зверюшек, которые в отличие от людей пользовались дарами природы.
Санноскэ вывел Мусаси из задумчивости. Ребенок оставался ребенком, несмотря на недетскую самостоятельность. Взошло солнце, засверкала роса, и мальчик отвлекся от своего горя. На обратном пути он ни разу не заговорил об отце.
— Я готов в дорогу прямо сейчас, — объявил он Мусаси. — Вы возьмете моего коня, а я буду вам слугой.
Мусаси невнятно хмыкал в ответ. Санноскэ был бы неплохим спутником, но Мусаси не хотелось брать на себя заботу о его будущем. Дзётаро, наделенный от природы умом, немного выиграл от того, что числился в учениках Мусаси. Сейчас, когда Дзётаро бесследно пропал, мысль о нем не давала покоя Мусаси. С другой стороны, если постоянно остерегаться неприятностей, тогда в этой жизни не сделать ни шагу, а планы на будущее вообще нельзя строить. Судьбу ребенка не могут предвидеть даже его родители. «Как определить, что благо, а что зло для ребенка? — спрашивал себя Мусаси. — Санноскэ смышленый, а я смогу направить его способности. Впрочем, любой мог бы сделать это», — скромно заключил Мусаси.
— Обещайте, что возьмете меня, пожалуйста! — настаивал мальчик.
— Санноскэ, неужели ты хочешь на всю жизнь оставаться слугой?
— Конечно нет! Я стану самураем.
— Согласен. Но в скитаниях со мной ты настрадаешься.
Мальчик отбросил веревку, за которую вел лошадь, и не успел Мусаси опомниться, как Санноскэ упал на колени. Склонившись в глубоком поклоне, он сказал:
— Прошу вас, господин, сделайте из меня самурая. Это мечта моего отца, но мы не встретили никого, к кому можно было обратиться с подобной просьбой.
Мусаси спрыгнул с лошади и, подобрав на дороге две палки, протянул одну Санноскэ.
— Ударь меня палкой, — сказал Мусаси мальчику. — Посмотрю, как ты наносишь удар. Так я определю, есть ли в тебе задатки самурая.
— Если я вас ударю, возьмете меня?
— Посмотрим, — засмеялся Мусаси.
Санноскэ крепко сжал палку и пошел в атаку. Мусаси ему не спускал, нанося удары по плечам, по лицу, по рукам. Мальчик откатывался назад, но вновь бросался на Мусаси. «Скоро расплачется», — подумал Мусаси, но Санноскэ не сдавался. Когда палка сломалась, он бросился в наступление с голыми руками.
— Соображаешь, что делаешь, глупый мальчишка? — крикнул Мусаси и хлестнул его посильнее. Затем, ухватив мальчика за пояс, повалил его на землю.
— Ах ты, громила! — воскликнул Санноскэ, вскакивая на ноги и кидаясь в новую атаку.
Мусаси схватил мальчика и поднял его над головой.
— Доволен? — спросил он.
— Нет! — не унимался Санноскэ, беспомощно болтая в воздухе ногами и руками.
— Сейчас швырну тебя головой в скалу, и она разлетится вдребезги. Сдаешься?
— Нет!
— Упрямец, ты проиграл!
— Я не побежден, пока жив. Все равно победа будет за мной.
— Каким образом, интересно?
— Буду тренироваться и заниматься самодисциплиной.
— На тренировки уйдет, скажем, лет десять. Но и я не буду сидеть без дела.
— Но вы намного старше меня, поэтому умрете раньше.
— Х-м…
— И когда вас положат в гроб, я нанесу последний победный удар.
— Дурак! — крикнул Мусаси, отталкивая мальчика.
Санноскэ поднялся с земли. Мусаси пристально смотрел на него, затем засмеялся и хлопнул в ладоши.
— Ладно! Будешь моим учеником.
Учитель и ученик
Всю дорогу до хижины Санноскэ трещал без умолку о своих мечтах. Вечером, когда Мусаси сказал, что они навсегда покидают эти места, мальчик загрустил. Они засиделись допоздна в тот вечер. Санноскэ рассказывал учителю об отце и дедушке.
Утром Мусаси объявил Санноскэ, что отныне будет звать его Иори.
— Ты намерен стать самураем, — объяснил мальчику Мусаси, — поэтому можешь носить имя деда.
Мальчик еще не достиг возраста посвящения в мужчины, когда дается взрослое имя, но до той поры имя деда будет ко многому обязывать внука.
Санноскэ замешкался в доме. Мусаси ласково, но твердо сказал:
— Иори, поторапливайся! Этот дом ушел в прошлое. Лишние воспоминания тебе не нужны..
Иори выскочил из лачуги в коротком кимоно, обутый в соломенные сандалии, как и подобает погонщику лошадей, с коробкой риса и проса на дорогу. Он походил на лягушонка, готового вступить в большую жизнь.
— Привяжи коня к дереву подальше от дома! — скомандовал Мусаси.
— Но вы могли бы сесть на него.
— Делай что говорят!
— Слушаюсь, господин!
Мусаси отметил, как вежливо говорит мальчик. Мальчик действительно настраивался на образ жизни самурая, избавляясь от грубой крестьянской речи.
Иори отвел в сторону коня, привязал его и вернулся к Мусаси, стоявшему около лачуги. «Чего он ждет?» — удивился про себя мальчик.
Положив руку на голову Иори, Мусаси сказал:
— Это место, где ты появился на свет и преисполнился решимости победить.
