— Замуж не вышла? Выглядишь совсем взрослой.
— После твоего ухода жить с матерью стало невыносимо. Потерпев, пока сил хватало, я в прошлом году убежала в Сумиёси.
— Она загубила и твою судьбу. Погоди, она за все расплатится!
— Мне безразлично. Меня больше волнует, как самой жить дальше.
— Я смутно представляю будущее. Все гадаю, как расквитаться с Око, но, верно, ничего не придумаю.
Пока они разговаривали, Осуги собиралась в дорогу. Прищелкнув языком, она недовольным тоном позвала сына:
— Матахати, почему ты сетуешь на судьбу перед первым встречным! Лучше помог бы мне.
— Иду.
— До свидания, Матахати! До встречи.
Акэми убежала с виноватым видом.
Вскоре служанка принесла поднос с ужином и сакэ. Комнаты гостиницы осветились. Не глядя на счет, лежавший на подносе, мать и сын поднесли друг другу по чашечке. Зная, что постояльцы уезжают, слуги по очереди прощались. Пришел и сам хозяин.
— Жаль расставаться, вы так долго гостили у нас, — сказал он. — Извините, что не смогли предоставить вам всех удобств. Надеемся увидеть вас в следующий приезд в Киото.
— Спасибо, — ответила Осуги. — Я собираюсь приехать еще раз. Сколько я у вас прожила? Почти три месяца.
— Да. Будем скучать без вас.
— Не выпьете с нами сакэ на прощанье?
— С удовольствием. Вы так внезапно покидаете нас. Редкий гость отправляется в дорогу на ночь глядя.
— Получили срочное известие. Не посоветуете, как побыстрее добраться до деревни Итидзёдзи?
— Это на другом берегу Сиракавы у горы Хиэй. Лучше не отправляться туда ночью, места там безлюдные.
— Ничего, — вмешался Матахати. — Не нарисуете нам план для верности?
— Конечно. Один из наших слуг родом оттуда. Он подробно расскажет. Людей в Итидзёдзи немного, но деревня разбросана по окрестностям.
— За нас не беспокойтесь. Нам главное туда добраться, — произнес захмелевший Матахати.
— Прошу прощения и не стану мешать вашим сборам.
Откланявшись, хозяин вышел из комнаты. Не успел он спуститься с веранды в сад, как подбежали управляющий и трое слуг.
— Она проходила здесь? — спросили они, едва переводя дух.
— О ком вы?
— Девушка, которая живет в задней комнате?
— Зачем она вам?
— Я ее недавно видел, но потом я заглянул к ней в комнату…
— Короче!
— Не можем найти.
— Болван! — заорал хозяин гостиницы, мгновенно забыв об учтивости, которую только что разыгрывал перед Осуги. — Чего ради бегать по саду, когда ее и след простыл. По ее виду ясно было, что она без денег. И ты разрешил ей жить в долг целую неделю? Разорить меня хочешь?
— Она держалась тихо и пристойно.
— Поздно об этом вспоминать. Проверь, не пропало ли что из других комнат. С какими тупицами приходится иметь дело! — Хозяин поспешно зашагал к главному дому гостиницы.
Осуги и Матахати выпили еще немного сакэ, потом старуха налила чаю и протянула чашку сыну.
— На донышке осталось немного, — сказал Матахати, опрокидывая кувшинчик. — Есть я не хочу.
— Надо подкрепиться. Съешь хотя бы чашку риса с соленьями.
Слуги с фонарями все еще бегали по саду.
— Пока не нашли, — заметила Осуги. — Я не хотела вмешиваться, но речь шла о девушке, с которой ты разговаривал?
— Похоже.
— Немудрено, что такая мать, как Око, воспитала негодную дочь. Почему ты любезничал с этой девчонкой?
— Жалко ее. Тяжелая жизнь ей выпала.
— Не проболтайся, что знаком с нею. Хозяин гостиницы, узнав, что мы ее знаем, заставит нас платить.
Матахати думал о другом. Он повалился на постель, подложив кулак под голову, и проворчал:
— Убил бы негодяйку эту. Как живая стоит перед глазами. Не один Мусаси виноват в моих несчастьях. Око тоже постаралась!
— Разболтался, умник! — одернула его Осуги. — Ладно, положим, убьешь ты Око, но что это прибавит к репутации нашей семьи? Никто в деревне и в глаза не видел твою Око.
В два часа ночи к ним зашел хозяин гостиницы, чтобы сообщить время.
— Поймали девушку? — поинтересовался Матахати.
— Как в воду канула, — ответил хозяин. — Она хорошенькая, так что управляющий рассчитывал подержать красотку с неделю здесь, пока не отработала бы долг. Вы понимаете, что я имею в виду. К сожалению, упустили.
Матахати завязывал сандалии.
— Мамаша, опять ты копаешься! Всегда подгоняешь меня, а сама никогда не бываешь готова вовремя! — крикнул он.
— Поди сюда, Матахати! Я тебе не отдавала кошелек, который я держу в дорожной котомке? За комнату я расплатилась тем, что ношу в оби, а деньги на дорогу у меня в кошельке.
— Не видел.
— Взгляни-ка. На листке твое имя. Что?! Какая наглость! Написано, что она взяла деньги взаймы, пользуясь давним с тобой знакомством. Она надеется, что ты простишь ее. Взяла взаймы!
— Это почерк Акэми.
Осуги позвала хозяина гостиницы.
— Полюбуйтесь! Если постояльца обворовали в гостинице, то отвечает хозяин. Вам придется возместить украденное!
— Да что вы? — широко улыбнулся хозяин. — Я бы так и поступил, не будь она вашей знакомой. Боюсь, вам придется заплатить за комнату.
Глаза Осуги забегали.
— Еще чего придумали! — пробормотала она. — Никогда в жизни не видела эту воровку. Матахати, поднимайся! Будем копаться здесь, так и петухи запоют.
В ловушке смерти
Забрезжило утро, но луна стояла высоко. По белеющей во мгле горной дороге двигались тени. Путники беспокойно переговаривались тихими голосами.
— Я думал, что людей будет побольше.
— И я тоже. Многие не явились. Я полагал, что человек сто пятьдесят наберется.
— И половины нет!
— С людьми Гэндзаэмона и семидесяти не насчитаешь.
— Плохи дела. Развалилась школа Ёсиоки!
— Нечего жалеть о тех, кто не явился, — раздался голос из группы людей, шедших сзади. — Додзё закрыт, и многие разбрелись, чтобы прокормиться. Пришли самые гордые и преданные, а это важнее количества.
— Правильно! Представь, какую кутерьму устроили бы двести или даже сто человек!
— Ха-ха-ха! Отважные речи! Вспомните Рэнгэоин! Двадцать человек открыв рот смотрели вслед Мусаси.
Гора Хиэй и соседние вершины спали в пелене облаков. Путники приближались к развилке, откуда одна дорога взбиралась в гору, другая — вела к деревне Итидзёдзи. Дорога была каменистой, с глубокими выбоинами. У развилки, раскинув ветви гигантским зонтом, росла сосна, под которой расположились несколько старших учеников школы Ёсиоки. Шел военный совет.
