— Я сразу удалил ее с диска, — бесцветно ответил Николай.
— У тебя еще много секретов от меня, конспиратор? — хмыкнул майор. Хотел добавить «хренов», но сдержался от подобного словосочетания, потому что это могло дать другой смысл фразе. Если бы не забрало, то Николай бы сейчас увидел недобрый отблеск в сузившихся глазах Василия.
Воронов пожал плечами.
— Ладно, проехали. Пойдешь вместе с Лисой за препаратом. А профессор направится на командный пункт, передаст Кошкину ключ, чтобы включить лифт, а затем вернется обратно. Я буду прикрывать вас, если нас обнаружат. Соберемся вместе у подъемника, как только включится. На все про все у нас минут двадцать. Успеешь?
Николай кивнул.
Шельга немного помолчал, а потом спросил:
— Скажи, как думаешь, препарат, который создал твой дед, он не испортился? Времени прошло много… Такие вещи скорее хранят в специальных холодильниках, а не в сейфах.
— Другими словами: не истек ли срок годности, да? — Николай прикинул ситуацию. — Нет, не думаю. Раз все эти твари до сих пор живые, то и с препаратом ничего не должно произойти. Хотя…
Ник снова пожал плечами, давая понять, что это лишь одному богу известно.
— Должна быть еще и документация, — напомнил Шельга. — Забери ее обязательно.
— Без вопросов, — согласился Ник. — Прихвачу все, что вызовет интерес.
— Нет, забери все, — твердо сказал майор. — Если понадобится, выкинь из ранца боезапас и остальное снаряжение, понял?
В этот момент откуда-то снаружи послышались странные звуки, отдаленно напоминавшие повизгивающий тоненький смех.
В дверном проеме показалась Лиса и сообщила:
— Командир, к нам что-то приближается.
Выглядела она крайне взволнованно.
Николай на миг встретился с ней взглядом и прочитал в нем то, что хотел. Но промолчал.
* * *
Паукообразные твари столпились в проходе, сверкая бусинками зеркально-черных глаз, будто бы и не удивляясь встрече с людьми. Что-то странное наблюдалось в их поведении. Они ждали. Их было много, и каждую секунду прибывали новые пауки, превращая их разрозненные тела в единую копошащуюся массу. Но двигались они очень медленно, будто только что проснулись.
— Спланированная засада, не находите? — выдал свою версию происходящему Боголюбов. — Вернемся и найдем другой путь?
— У развилки всегда две дороги, — сказал Николай одну из любимых дедовых поговорок.
— Ага! — Лиса усмехнулась. — Девочкам налево, мальчикам — направо? Дорожка здесь одна. И нам — туда. — Она указала в полумрак тоннеля — того, что находился слева.
— Так он пуст. Пауки с другой стороны, — профессор даже немного растерялся. — Чего ждем? Бежим?
— Внимание. Приготовить огнеметы, — послышался голос Шельги по внутренней связи «эска». — Огонь открывать по моей команде.
— Хорошо хоть не крысы, — буркнул Боголюбов. — Я этих мерзких тварей на дух не переношу.
— А вид пауков, значит, у вас не вызывают отвращения, Тимофей Романович, и совсем их не боитесь? — вставил Воронов, как-то обреченно усмехнувшись.
— Неуместная ирония, — ответил профессор, нахмурившись. — По мне, кстати, Коля, эта дрянь уже успела поползать. А крысы… они более юркие… и гадкие.
Николаю стало стыдно за свои неуместные, нечаянно оброненные слова.
— Отставить разговоры, — спокойным тоном приказал майор. — Сейчас мы их поджарим, как цыплят табака, пока они спросонок не протерли глаза и не бросились на нас. А вы, Тимофей Романович, тут же бегите к пульту управления; после сигнала Кошкин обязан включить питание, напомните ему, какие кнопки нужно нажимать… и прочее. Если не получится присоединиться к нам здесь, то мы вас обязательно заберем на втором уровне. Однако вам придется прыгать на ходу, учтите это обстоятельство и будьте готовы. Место встречи сразу же согласуем по рации, корректировать будем после того, как вы покинете капитана… Николай, а ты — к лаборатории. Пойдешь сам.
Лиса покосилась на Шельгу, но промолчала.
— Но я не могу вас оставить здесь… один на один с этими… — Боголюбов попытался возмутиться решением командира. — Не хотелось бы выступать в качестве подносчика снарядов.
— Не говорите чепухи! — отрезал Шельга. — Хотите повоевать? Это, конечно, не те твари, коих коснулся своей волшебной палочкой Господь Бог, но они, как мы уже успели убедиться, уязвимые и смертные. Без вас управимся. И бросьте замашки донкихотствующего мальчишки, вам не десять лет. Выполнять! Задача всем ясна?
— Так точно, — в унисон ответили Боголюбов и Воронов. Но профессор — понуро.
Скопление пауков неожиданно пришло в движение. Твари, как по команде, подняли вверх свои тоненькие хвосты и двинулись в сторону людей, ускоряясь с каждым шагом и даже не догадываясь, к какому помпезному огненному шоу они так рьяно спешат.
— Пли! — с бравадой и задором, словно пушкарь в старину, рявкнул Шельга. — Пали сучье племя!
Струи пламени вырвались из трубок огнеметов, точно страшное дыхание разъяренного дракона, и поглотили полчище тварей, накрыв их пылающим ковром. Пауки вспыхнули и превратились в горящие шарики — а-ля попкорн, прыгающий и лопающийся на разогретой сковороде. Жуткий визг гибнущих пауков приятно ударил в уши людям. Они замерли, удовлетворенно наблюдая за трапезой огня.
— Нам долго нельзя находиться здесь, — сказал Шельга. — С ранцев «эска» были демонтированы автономные дыхательные аппараты для дополнительного боезапаса и ядерных малюток.
Но дальше объяснять, что воздух скоро станет ядовитым, майору не пришлось. Это и так ощущалось с каждым вдохом — огонь поглощал кислород так же быстро, как брошенная спичка выжигает стелящийся по земле тополиный пух, и наполнял тоннель угарным газом и вонью от горящей плоти пауков.
Но тут произошло что-то странное. Огонь на секунду замер, поднявшись до сводчатого потолка, а затем заклубился и ринулся вспять — в сторону людей.
— Обратная тяга! Бежим к подъемнику! Живо! — закричал Шельга и, остановив Боголюбова, толкнул его в плечо, указав путь к командному пункту. — А вам туда! Забыли?!
Люди бросились со всех ног в темный коридор. За ними по пятам, словно взбесившийся локомотив, несся гулкий огненный шквал, облизывая стены, пол и потолок.
* * *
Едва Боголюбов захлопнул дверь, он почувствовал, как поток раскаленных газов ударил о железную преграду, загудел и постепенно утих. Роману Тимофеевичу стало не по себе от мысли, что опоздай он хоть на пару секунд, то сейчас бы пылал, как факел. Потом, вероятно, взорвался бы и боезапас в ранце, и его обугленные останки разнесло на клочки по сторонам, словно конфетти из хлопушки.
Профессор перевел дух и двинулся дальше. Когда же он вошел на командный пункт, то остолбенел от шока, с трудом подавив в себе рвущийся наружу крик.
