— Я присмотрю за ним, идите, — охотно согласилась она. Лицо ее оставалось бледным, она изо всех сил старалась приобрести власть над своими дрожащими губами. — Допросы с пристрастием не по моей части.
— Ты как? — спросил Шельга, остановившись возле двери.
— Нормально, — ответила она. — Это скоро пройдет.
Наступила пауза. Лицо у майора было серьезное, и он как-то странно посмотрел на девушку. Некоторое время он постоял, советуясь с собой, словно пловец, готовящийся нырнуть, а затем глубоко вздохнул и вышел из помещения.
Боголюбов и Воронов последовали за ним.
17. История профессора Зауэра
Декабрь 2010 года. Антарктида.
Секретная подземная база «Черное Солнце».
— Послушайте, профессор, а это не опасно? — поинтересовался Ник, и, посмотрев на лежащее человеческое тело, озабоченно добавил: — А вдруг придет в себя, набросится на нас, схватит за горло и захочет сожрать? На этой базе все, что выжило, несет в себе смерть. Я раньше не верил в дурацкие истории с зомби, но после того, что мы здесь видели, готов поверить во что угодно.
— Белка шишку не найдет, пока шишек не набьет, — задумчиво откликнулся Боголюбов, подсоединяя провода к клеммам. — Время для размышлений истекло. Настало время решать. Нужно всегда надеяться на хороший результат. Вполне вероятно, этот несчастный может знать много полезного. Нам-то, зачем лишние шишки на голове? А если дальше идти по этим подземельям — и смысла нет?
— Не нравится мне все это, — заявил Воронов.
— С сомнениями нужно играть честно, если хотите их развеять. Думаю, это неизвестная науке форма паразита, который поддерживает жизнь бедолаги. Как он это делает, не знаю, но факт остается фактом. Николай, вы готовы к тому чтобы убить тварь, если она сразу не сдохнет?
— Вы либо ярый оптимист, либо слишком любознательны, — хмуро заключил Николай. — Я бы вообще предпочел не трогать эту дрянь на его голове. — Он рассматривал человека, которому предстояло либо избавиться от своей мозговой «пиявки», либо принять мучительную смерть. Воронов вздрогнул и невольно съежился. Человек, на которого он смотрел, неожиданно открыл рот и его губы растянулись в кривой улыбке, обнажив пожелтевшие зубы. На мгновение Ник ощутил вину перед ним за то, что они собираются сделать. Скорее всего, его организм не выдержит такой нагрузки, решил он.
— Тимофей Романович, скажите, а как он вообще дышит? — поинтересовался Шельга. — Я щупал руку — пульса нет.
— Не знаю, — ответил Боголюбов. — Но он ведь дышит? Возможно, и видит, и слышит нас, только пошевелиться не может. А пульс настолько слаб, что вы его и не почувствовали. Живой мертвец, как в кино.
— В фильмах им вышибали мозги, чтоб остановить, — сказал Ник, наблюдая за манипуляциями профессора.
— Отойдите в сторону, Николай, и будьте начеку, — спокойным тоном произнес Боголюбов и добавил, обращаясь к Шельге: — А вы, командир, по моей команде должны подать ток на щупы. Вам ясно?
Шельга молча подошел к рубильнику — его рука замерла на рукояти.
Воронов посмотрел на то, что Боголюбов назвал «щупами» — два тонких стержня от какого-то найденного им прибора, к которым были подсоединены провода: одни концы щупов — оголенные, другие — покрыты толстой резиной. Один из стержней он держал левой рукой, другой — правой. Облаченный в экзоскелет профессор напоминал железного монстра с вязальными спицами. Ранее подобное сравнение могло бы позабавить Николая, но ему сейчас было не до юмора.
Профессор приблизился к незнакомцу, коснулся щупами его головы и громко скомандовал:
— Разряд!
Сухо щелкнул рубильник.
Замкнутые контакты брызнули искрами.
Тело человека неестественно изогнулось, едва не переломившись в хребте. Несколько секунд оно дергалось в жутких конвульсиях и извивалось, словно его положили на горячие угли. Изо рта хлопьями вырывалась желтая пенистая слизь.
— Хватит, может?! — озабоченно воскликнул майор. — Он же умрет!
— Нет! Рано! Продолжайте! — жестко сказал Боголюбов и еще прочнее прижал оголенные концы щупов к голове несчастного.
Тело еще несколько секунд продолжало отплясывать страшную пляску, опираясь лишь головой и пятками об пол, а затем замерло, опустилось. И обмякло. Глаза несчастного закрылись веками. Пористый нарост на голове потемнел, но так и остался неподвижным.
— Ни черта не вышло, — процедил сквозь зубы Шельга, отключив рубильник. И с сарказмом хмуро добавил: — По-моему, наш пациент не перенес операции. Однозначно — мертвец.
Воронов неопределенно хмыкнул.
— Подождите… — Палец профессора указал на лежащее тело. — Смотрите, кажется, оно…
Неожиданно бурая масса пошевелилась. Совсем чуть-чуть, почти незаметным движением.
— Твою мать! — невольно вырвалось у Николая.
— Если что, не раздумывай и сожги эту дрянь к чертям собачьим вместе с телом, — обратился Шельга к растерявшемуся Нику. — Хрен с ним с допросом. Понял?
Николай мысленно одобрил решение командира. Присоединив шланг от баллона с зажигательной смесью к специальному штуцеру, имевшемуся на оружии, он переключил его в режим огнемета.
Люди обмерли, широко раскрытыми глазами наблюдая за происходящим. Стало настолько тихо, что можно было явно слышать дыхание друг друга.
Нарост на голове незнакомца начал вздуваться изнутри. Из-под твари потекла какая-то зеленая, мерзкая на вид жидкость и оттуда стали появляться маленькие паучьи лапы.
— Осторожней! — запоздало предостерег Шельга.
Паук, размером с небольшой детский мяч, резво приподнялся на лапках и прыгнул на профессора, издав противный писк.
— А-а! — вскрикнул Боголюбов и отшатнулся. Глаза профессора вылезли из орбит, ошпаренные ужасом.
Паук цепко ухватился за экзоскелет и стал проворно взбираться к голове Тимофея Романовича.
— Уберите с меня эту дря-я-янь! — истошно заорал тот, пытаясь стряхнуть с себя мерзкую тварь. — А-а-а-а-а!
Николай опешил, не зная, что делать дальше. Сжечь паразита вместе с профессором не входило в поставленную командиром задачу. Бросил короткий взгляд на майора.
Шельга подскочил к Боголюбову, сорвал паука с панциря его «эска», бросил себе под ноги и изо всей силы обрушил на него тяжелую подошву ботинка экзоскелета, буквально впечатав существо в пол. Тварь заверещала. Из паразита потекла буро-зеленая кашица, брызнула желтая кровь. Затем майор пнул, точно футбольный мяч, раздавленного паука ногой — тот отлетел в угол и ударился об стену.
Испуг несколько секунд лишал Воронова возможности трезво оценить обстановку и действовать согласно ситуации, но увидев, как существо истекает кровью, он понял: паук вовсе не неуязвимый, он испытывал боль, кровоточил, а значит, мог быть уничтожен.
