Ник торопливо прошел мимо умолкших старушек, вежливо кивнув им, и скрылся за скрипучей дверью.
* * *
Забежав по ступенькам на третий этаж, Николай остановился у двери с цифрой «9». Хотел позвонить, но дверь оказалась приоткрытой.
Оказавшись внутри квартиры, он услышал шум льющейся воды и тихие голоса, раздававшиеся из кухни.
Ник прошел на кухню. Там он увидел пожилого доктора, моющего руки, и молодую медсестру, аккуратно складывавшую какие-то ампулы и прочий мединвентарь в саквояж и хромированную коробку.
— Здравствуйте. Я — Николай Воронов, — представился он врачам. — Внук. Вы мне звонили. Что с дедушкой? Он в порядке?
Доктор пожал плечами и развел в стороны руки:
— Извините, но возраст, изношенное сердце. В больницу он ложиться не желает. Мы сделали все, что было в наших возможностях.
— Все так плохо? — голос Николая дрогнул.
— А чего вы ожидали, молодой человек? — Доктор тщательно вытирал руки о полотенце. — Приступ мы купировали, опасность миновала, но… В больничку ему нужно и чем скорей, тем лучше… Он очень просил позвонить вам и настоять на вашем немедленном визите. Мы сделали необходимые уколы. Сейчас он спит.
Николай поблагодарил врачей и незаметно сунул в руку медсестры денежную купюру, чтобы соблюсти «тайные правила» бесплатной медицины. Затем провел их к выходу из квартиры, и, еще раз поблагодарив, закрыл дверь.
* * *
Старик не спал. Он лежал на диване с приоткрытыми глазами.
Из-под густых седых бровей на Николая смотрели живые серо-голубые глаза, которые хоть и потускнели за прожитые годы, но не утратили своей пронзающей остроты.
— Здравствуй, дедушка, — поздоровался Николай, протягивая руку для рукопожатия.
— Здравствуй, Коля.
Рукопожатие было крепким. Ник с удовлетворением это отметил.
— Ты как?
— Уже получше. Какое здоровье может быть в моем возрасте?.. Одни воспоминания. — Дед усмехнулся. — Вот и сердце снова шалить начало. Да ты не стой, присаживайся. Нам нужно кое о чем с тобой поговорить.
Николай присел на стул у изголовья старика.
— Возьми вот этот приборчик и включи в розетку, — попросил дед, протянув внуку маленькую коробочку с вмонтированной в нее штепсельной вилкой. — Не люблю комаров. Что-то их слишком много развелось. Да такие настырные!
Ник взял прибор, повертел в руках и всунул в розетку.
* * *
Долговязый парень с длинными волосами цвета соломы снял с головы наушники и выругался:
— Шайзэ!
[5]
Этот чертов старик, видимо, «глушилку» включил! Ни черта теперь не услышишь! Нужно было давно наведаться к нему в гости, сломать ему пальцы один за другим и узнать все необходимое. На крайний случай вколоть ему пентотал натрия, чтоб язык развязался.
В салоне микроавтобуса находились трое: длинноволосый блондин, коренастый крепыш с короткой стрижкой под «ежика» и невзрачный взъерошенный брюнет.
— Не суетись, Курт! — процедил сквозь зубы крепыш. — И перестань употреблять немецкие слова! Мы в России. Когда-нибудь это вызовет подозрение у какой-нибудь бабушки, и из-за подобного пустяка мы загремим в Сибирь чистить снег. Спецслужб и рядовых уличных доносчиков везде хватает.
— У меня не было русской бабушки, — тихо огрызнулся долговязый блондин. — Говорю, как могу. Кстати, курсы русского языка я окончил с отличием, а после два года стажировался в Калининграде.
— Ага, и тебя там все принимали за выходца из Эстонии! — ехидно заметил брюнет.
— Да иди ты! — огрызнулся на иронию Курт. — Я здесь один настоящий немец!
Крепыш протянул руку, достал дорожную сумку и вытащил из нее одежду и бутылку водки. Одежду бросил на сиденье, а бутылку протянул брюнету:
— Пей и переодевайся. Для тебя появилась работа. Все должно выглядеть натурально.
— Но зачем, Бруно? — удивился брюнет, поняв замысел крепыша. — Мне ведь потом за руль садиться!
— Ничего, — с довольным смешком сказал крепыш. — Машину, если понадобится, поведет Курт, а ты потом примешь таблетку из спецаптечки. Будешь выглядеть лучше, чем сейчас. Пей-пей! От тебя должен исходить свежий перегар.
— Это точно, Бруно, — подхватил Курт, хохотнув. — После вчерашнего свидания с русской фройляйн он выглядит неважно.
— Заткнись! — рыкнул Бруно на долговязого и продолжил инструктаж брюнета: — Когда объект будет выходить, подкинешь ему «маячок», мы подключимся к спутнику, и никуда он от нас не денется. Дед наверняка расскажет внуку все без утайки, а тот приведет нас куда надо, даже не подозревая об этом. Экспериментировать же с сывороткой правды над столетним стариком — пустое занятие. Здоровье у него ни к черту — сердце не выдержит.
— Русские девушки слишком много пьют, — хмуро сказал брюнет, подумав о чем-то своем.
Он с тяжелым вздохом откупорил бутылку и, поморщившись, начал пить прямо из горла.
Курт, усмехнувшись, отвернулся к своей аппаратуре и снова надел на голову наушники. Пробормотав что-то по-немецки, он покрутил ручку настройки частот.
3. Крысы
Ноябрь 1946 года. Антарктида.
Секретная подземная база «Черное Солнце».
Острое лезвие вонзилось в брюшко крысы, окрасив серый мех кровью.
Доктор Фогель аккуратно вскрыл брюшную полость, отложил скальпель, взял пинцет, лупу — и вытянул из желеобразной жижи внутренности.
Профессор Майер брезгливо поморщился. Он провел тысячи подобных опытов, но так и не смог избавиться от отвращения к окровавленным слизистым потрохам.
— Так-так… — задумчиво произнес доктор, поковырялся в кишках, осматривая их через увеличительную линзу. — Вроде все в норме… Хорошая работа, господин профессор. Она превзошла наши ожидания. Когда начнется регенерация?
— Как только закончится действие наркоза, — ответил Майер. — Ваша сыворотка творит чудеса! С каждым разом процесс ускоряется…
Фогель отложил в сторону инструмент и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
— Смотрите! — воскликнул Майер.
Эрих не поверил своим глазам: крыса зашевелила лапками и ее внутренности втянулись обратно, словно попав в водоворот; рана стремительно заживала.
— Вот это да! — воскликнул доктор и улыбнулся. — Малышка торопится воскреснуть!
— Это самец, дорогой Эрих, — поправил профессор. Его глаза сияли. — Но есть и самка. Я усовершенствовал больше дюжины тварей.
Крыса жалобно пискнула — доктор взял ее за хвост и опустил в один из террариумов, в которых находились другие подопытные грызуны. Она поднялась на задние лапки и как-то пристально посмотрела на ученого. Эриху даже показалось, что крыса искривила мордочку в легкой, но, несомненно, недоброй улыбке.
