Невольный лидер компании ни с кем не сближался, в посторонние разговоры практически не вступал, большей частью держался как бы в стороне, но в то же время умел замечать все и, главное, вовремя мог среагировать на любое мелкое изменение обстановки и принять какие-то меры, даже если речь шла о чьей-то усталости или о нежелании идти дальше.
С полдюжины попутчиков успели раскаяться в своем решении уйти и повернули назад. Еще ночью, задолго до рассвета. Никто им не препятствовал, каждый выбирает сам, да и есть ли смысл уговаривать тех, кого затем, возможно, придется или подталкивать, или тащить? Слабое звено, очень ли оно необходимо в дальнем пути? И уж лучше, когда люди поняли это в самом начале, пока есть возможность вернуться, чем где-нибудь на середине пути. Радовало, что ушли две пары с детьми. И, главное, что вернутся они без проблем – не так далеко еще отошли и заблудиться, двигаясь вдоль моря, невозможно.
Вояка тоже не спал. Сидел и спокойно чистил старенький, потертый по ребрам до белизны металла «парабеллум». Поднял взгляд, чуть усмехнулся одними краешками губ.
– Обменял у одного местного. Жаль, патронов всего две обоймы. И не новые: лет по двадцать, судя по маркировке. Надежды мало.
– А наш абрек вообще кинжалом обзавелся, – с легким оттенком зависти произнес Володя. – Тоже вроде бы у кого-то не то купил, не то выменял. А может, украл.
– Они такие, – кивнул Вояка.
– Лучше бы парочку автоматов, – вставил Александр. – Как-то надежнее кинжала. Кстати, там парашютист какой-то. Очевидно, сбитый летчик. Надо бы сходить глянуть.
– Гляньте. Только на рожон не лезьте – издали окликнете, и все. Будет нервничать – обратно. Запомните: мы здесь ни с кем не воюем. Нам просто надо выбраться. – Вояка невольно посмотрел на пистолет, размышляя, не дать ли на время, но Александр только мотнул головой. Мол, пока вроде бы ни к чему. Оружие – вещь хорошая, но в корне меняет мышление.
– Слушай, почему нам вечно надо больше всех? – спросил Володя, когда приятели уже преодолели часть расстояния. По песку, под палящим солнцем марш-бросок даже без груза и не на время был не столь легок, как казалось вначале. Причем полноватому Владимиру он явно давался тяжелее. Когда даже небольшие расстояния привыкаешь преодолевать исключительно на автомобиле, любая пешая прогулка становится разновидностью пытки. А тут еще возраст дает о себе знать… Когда-то это было не так тяжело, даже с грузом, а то и со схлопотавшим пулю товарищем за плечами. Но это было два десятка лет тому назад.
– Планида такая. Должен же кто-то за что-то отвечать, – хмыкнул Александр.
Нельзя сказать, что он так уж доволен «прогулкой», однако передвигался гораздо легче приятеля. И не скажешь, будто чуть постарше своего шефа. Впрочем, похоже, главенствующие роли сейчас менялись. И явно не в первый раз.
– Эту бы планиду, да в!..
– Во-во, – подтвердил Саша. – Не утащил бы меня сюда в лечебно-психологических целях, и сидели бы тихо-мирно сейчас на чьей-нибудь дачке. Хотя как раз от судьбы и не уйдешь. Лучше уж здесь, чем в наших краях.
– Типун тебе на язык, ротный! Я, вообще-то, хочу жизнь дожить спокойно.
– Да и я не против. Староват для активных действий. И зрение не то, и мотор оставляет желать лучшего… Но тут уж как получится… Да где ж этот летун-неудачник? Надеюсь, хоть парашют он закопал? А то еще помощи попросит, а мне, честно говоря, по такой жаре земляными работами заниматься как-то не в тему.
– Ты уверен, что он из тех, кто воюет против местных?
– В общем-то, нет. И даже не знаю, какой вариант предпочтительнее. Поможем аборигену – станем национальными героями. Поможем врагам – вдруг да вывезут заодно с летуном хотя бы женщин и детишек? Понятно, всех не возьмут, но все равно будет чуть легче. А уж одни-то мы как-нибудь выберемся. Не впервой.
– Ох, романтик ты, ротный! Ты что, влюбился?
– А смысл? – вздохнул Александр и машинально потянулся к карману за сигаретами. – Нет, сойти с ума я могу, но вот надолго ли? Не юноша уже – пожилой, битый жизнью мужик, давно испытавший все мыслимое и немыслимое… И на зуб, и на цвет, и на просвет… Что я могу дать, кроме былых контузий да памяти? Толку от такого! Даже если помогу выбраться отсюда, дальше пути все равно разойдутся. И помоложе есть, и посмазливее, и без дырок, плохо заштопанных… Зачем же начинать? Было бы годочков поменьше, тогда…
– А просто так? Правда, она еще слишком молоденькая.
– Просто так не надо. Кстати, ей двадцать шесть лет.
– И когда ты все узнать успел?
– Профессиональное. Ладно, ищем искомое, пока ищущие не нашли нас.
Но искать-то как раз и не потребовалось. Летчик сам показался из-за похожего на пучок ржавой проволоки кустарника. Осторожно выглянул, затем появился уже в полный рост и застыл, поджидая приближения приятелей. Правда, в руке был зажат пистолет, но сама рука была опущена, и как-то не верилось, что пилот начнет стрелять сразу, даже не выяснив, кто перед ним.
– Эй, на палубе! Живой? – нарочито бодро выкрикнул Александр, даже не потрудившись перевести фразу на английский. Да он, откровенно говоря, был не в ладах с распространившимся по планете языком. Так, дежурное «фак ю», да еще пару-другую фраз.
– Вы русские? – после минутной, наверное, заминки ответил пилот на вполне чистом языке родных берез, пусть и с едва уловимым акцентом. – Откуда? Кто такие?
Но пистолет поднимать все же не торопился, и это обнадеживало.
– Туристы. Во всяком случае, до недавнего времени, – без малейшего удивления отозвался Александр, а Владимир не удержался, чтобы не почесать в затылке.
Как-то не укладывалось в его голове, что военный пилот неизвестно какой державы (стандартно камуфляжный комбинезон мог принадлежать хоть русскому, хоть скандинаву, хоть папуасу с Соломоновых островов – не летают же они там в набедренных повязках и с костью в носу?) довольно свободно владеет твоим родным языком. Да и акцент не тянул даже на прибалтийский…
– Точно туристы?
– Отдыхающие, если уж так интересует. Жаль, наш отдых нарушили, и даже толком не знаем, кто именно. Не вы, часом, товарищ?
Пилот не ответил, напряженно вглядываясь в балагурящего мужичка, которого, видно, никак не ожидал встретить в здешних песках.
– Вот и приходится выбираться на родину своим ходом, – продолжал Александр. – Увидели в небе парашют, решили узнать, вдруг помощь нужна? Хоть и полные нейтралы, но люди все-таки. Надеюсь, наша страна с вашей не воюет? А то у нас почти никакой информации. Вы, гражданин, какого подданства будете? Не американец, часом?
– Израильтянин. – Пистолет изчез в кобуре, хотя застегнута она не была, и это не укрылось от обоих мужчин. – Нет, наши страны не воюют.
– Тогда хоть поясните, если в курсе, кто и с кем? Сигаретку?
– Не курю, – помотал курчавой головой представитель «наполовину нашего народа».
