– Но товарищ Ягода мне докладывал, что ситуация на селе стабилизировалась.
– В целом – да, так и есть. И с каждым годом она действительно улучшается. Но крестьяне лишь смирились с текущим положением дел, и говорить о безоговорочной поддержке советской власти нет никакой возможности. Они уступили силе. Катастрофической ситуацию не назовешь, и за десять-пятнадцать лет спокойной работы мы смогли бы ее исправить, но у нас нет этих лет.
– А сколько у нас есть? – с легкой, хорошо скрываемой улыбкой спросил Сталин.
– Четыре, может быть, пять лет.
– То есть вы считаете, что «Бонапарт» прав?
– Курируя разработку «Бонапарта», я запросил у товарища Слуцкого анализ по обстановке в Испании. Если не вдаваться в подробности, то в испанском обществе наметился серьезный раскол, который продолжает прогрессировать. Вероятность Гражданской войны, о которой говорил «Бонапарт», крайне высока. Товарищ Слуцкий считает, что она начнется в самое ближайшее время – один-два месяца. Основными инициаторами восстания против законной власти станет армейское руководство и радикально настроенные граждане, склонные к фашистской идеологии. Поэтому мы ожидаем очень сильную поддержку повстанцев со стороны Берлина и Рима. Кроме того, ИНО уверено в том, что Германия и Италия прикладывают все усилия для того, чтобы подготовить и реализовать этот переворот. Для них он является шансом получить нового союзника.
– А Великобритания и Франция разве не вмешаются в этот конфликт?
– Вмешаются. Точно так же, как вмешались в процесс ликвидации демилитаризованной Рейнской области. То есть максимум осудят Германию публично, но не предпримут никаких решительных действий.
– И почему, по вашему мнению, Франция так и не решилась на военную реакцию?
– Достоверных сведений нет, – слегка замялся Берия. – Но ИНО считает, что это обусловлено чисто экономическими соображениями. И я с ним согласен.
– Поясните.
– Выдворение германских войск из Рейнской области потребует частичной мобилизации. По приблизительным расчетам ИНО, она обойдется Франции в сумму порядка тридцати миллионов франков в сутки. То есть примерно около восьми миллионов рублей. В условиях прогрессирующего бюджетного дефицита и общего роста социальной напряженности, Париж не рискнул. Да и в принципе не мог решиться на этот шаг. Товарищ Слуцкий считает, что Франция из-за прогрессирующего финансового кризиса сейчас практически не готова к войне.
– Значит, провокация Гитлера не была авантюрой?
– Да. Хороший стратегический расчет. Франция, по его мнению, это колосс на глиняных ногах. Кроме того, в ней растет влияние различных социалистических и коммунистических сил, которые не настроены на войну.
– Тогда почему «Бонапарт» считает, что Великобритания и Франция поддержат Германию с Италией в испанском конфликте? Это что, беспочвенное предположение?
– Нет. В случае, если они этого не сделают, то не получится создать решительного перевеса у одной из сторон конфликта, из-за чего возникнет соблазн попробовать свои силы или у германского блока, или у нас. И в Европе может начаться новая полномасштабная война, в которую они будут безусловно втянуты. Учитывая прогрессирующий экономический кризис, который сильно ударил по экономикам практически всех европейских государств, и рост социальной напряженности, это может привести к социалистическим революциям. Они этого боятся и постараются предотвратить такое развитие ситуации, даже пойдя на уступки Германии, в том числе и весьма серьезные. Мы считаем, что мнение «Бонапарта» о том, что Великобритания и Франция выступят против Германии только в случае непосредственной угрозы завоевания, более чем правдоподобно. До возникновения данной угрозы Лондон с Парижем будут на стороне Берлина, стараясь отсрочить начало крупномасштабной войны.
– К предположениям «Бонапарта» добавились ваши? Или у вас имеются факты?
– По словам товарища Слуцкого, он для подобных выводов использует экономический анализ, для чего привлек нескольких компетентных специалистов. Произвольная проверка полученных данных по каналам резидентуры в целом эти выводы подтвердила.
– И что этот способ смог пояснить по Польше?
– Вооруженные силы Польши не способны в одиночку противостоять РККА. Экономика пребывает в том же кризисе, что и в остальной Европе. В одиночку они никогда не решатся напасть на Советский Союз. В то же время никто никогда не даст им никаких серьезных гарантий, так как в этом случае они смогут легко вывести шаткую систему из равновесия. Товарищ Слуцкий считает, что если мы сами на Польшу не нападем, они не решатся это сделать самостоятельно. То есть несколько лет относительного спокойствия на западной границе у нас есть.
– Несколько лет… – задумчиво произнес Сталин. – А почему только на западной границе?
– На востоке нарастают японские провокации. Очевидно, что они прощупывают нашу оборону, смотрят на реакции. Начальник ИНО считает, что через год, может быть два, вероятна серия пограничных военных конфликтов в духе конфликта двадцать девятого года
[18]
или масштабнее…
– Интересная картина вырисовывается, – с плохо скрываемой грустью в голосе произнес Сталин. – А как ведет себя сам «Бонапарт»?
– Развил бурную деятельность по наркомату, который из-за него вот уже месяц стоит на ушах. Но военные, хоть и ворчат, но в целом довольны.
– Что за деятельность? – спокойно и невыразительно спросил Сталин.
– Наркомат под его фактическим руководством разрабатывает комплексную военную доктрину. За месяц работы его комиссии при наркомате сделано очень много. Сейчас сформировали рабочие группы по переработке боевых уставов РККА
[19]
. Товарищ Ворошилов жалуется, что покоя в его наркомате нет совершенно, хотя работой «Бонапарта» он в целом доволен.
– Вот как? И почему же?
– Основная причина, по нашему мнению, заключается в том, что объект «Бонапарт» кардинально изменил тактику взаимодействия с товарищем Ворошиловым. Если раньше он прямо его критиковал и старался максимально затереть и отстранить от принятия решений, то теперь он его старается, наоборот, привлекать как можно больше. Кроме того, «Бонапарт» стремится выставить свое взаимодействие с товарищем Ворошиловым таким образом, чтобы его собственные предложения и идеи преподносились как мысли, озвученные либо товарищем наркомом, либо людьми, им глубоко уважаемыми. Благодаря такой схеме «Бонапарт» смог добиться уважения у товарища Ворошилова. Тот стал к нему прислушиваться и доверять. Отмечено три нерабочие встречи.
Сталин едва не поморщился, вспоминая о том, как Клим рассказывал ему о нескольких встречах с Тухачевскими во время семейных прогулок в парке Сокольники: «Вот зараза, слишком быстро этот мутный «Лазарь» вживается в чуждое ему окружение. Уже сумел подобрать ключи к Климу, которого еще полгода назад изводил тотальной критикой. Пока это идет на пользу делу, но лиха беда начало».
