– То есть ответ положительный, и моя версия кажется вам достойной рассмотрения, – кивнул он, когда гомон начал стихать. – Теперь дальше. Илья, в какой момент ты понял, что происходит что-то не то?
– Когда у меня ткани стали расползаться под пальцами, – сообщил Илья. – Только что была нормальная ткань, и она… поползла, словно разложилась, причем весьма основательно. Вот тогда я это и понял.
– Обрати внимание, до последнего момента мы не понимали, – кивнул Ит. – Хорошо. Дальше. Искин!
– Слушаю, – раздался лишенный выражения голос с потолка. Врачи мгновенно стихли.
– Вопрос, – Ит прикрыл глаза, формулируя. – Дано: боевой вирус одной клональной линии, срок жизни вируса ультракороткий, длительность жизни клональной линии около тысячи поколений…
– Некорректная формулировка, – тут же ответил искин. – Уточните данные.
– Боевой вирус. Срок жизни вируса – одна минута. Срок жизни клональной линии – тысяча поколений, плюс/минус сто поколений. Какова вероятность самостоятельной активации такого вируса?
– Ответ в вопросе, – невозмутимо ответил искин. – Боевой вирус. Самостоятельная активация невозможна. В неактивном состоянии остается полимерной структурой.
Ит повернулся к Илье. Тот сидел неподвижно и широко открытыми глазами смотрел на Ита.
– Нас заразили раньше. Они привезли не вирус, а спусковой крючок для этого вируса. Именно поэтому вирус запросто прошел «вошегонки»… точнее, он их не проходил, потому что он давно был в «Вереске»… ну, ты понял.
– Твою мать, – выдохнул Илья. – Искин! Подтверди модель.
– Некорректная форму…
– Ой, кончай идиотничать, – огрызнулся Илья. – Всем, у кого класс выше шестого, давно известно, как вы любите по кораблям шариться. Отвечай, хватит уже этого официоза.
– Умные все какие, – проворчал голос с потолка. – Ну да, все правильно. Он верно понял. Только, мужики, ничего вы никому не докажете. Про это они тоже подумали.
– Кто – они? – требовательно спросил Ит.
– Угадай сам, – огрызнулся голос. – Кому вы мешали, те и подумали.
– Один вопрос, искин, – Фэб привстал. – Мешал весь наш госпиталь?
– Ага. Не вы конкретно, если ты об этом, Фэб Эн-Къера. Не носители резонанса мета-порталов. Мешал именно «Вереск». Весь. Целиком. И на этом разрешите откланяться, потому что меня за беседу с вами по голове не погладят, как можете догадаться.
– Подожди, – попросил Ит.
– Ну? – недружелюбно осведомился искин.
– Не «ну». Это важно. Ведь до этого была еще одна попытка удалить нас из темпоральной капсулы, так?
– Так. Ты ведь об этом хотел спросить?
– Угадал. Шарлы. Но зачем?
– Ит Биэнн Атум Соградо, твою мать! «Зачем»!.. Определись, ты умный или тупой! – рявкнул, теряя терпение, искин. – Затем!!! Затем, чтобы вас не было в капсуле, конечно! Все, я не могу больше держать приват, «Альтея» меня сейчас просто вышвырнет из системы. И, да. Ты прав. Защититься или оспорить что-то даже не пробуйте. Вы не сумеете, а на разбирательство уйдут месяцы. Причем результат будет не в вашу пользу.
– Это я уже понял.
– Ну, раз понял, молодец. Привет кое-кому из вас могу передать, – искин понизил голос. – От одной маленькой секторальной станции, знаете ли. На которой кое-кто до сих пор скучает по вам.
* * *
– Илья, они втроем в свое время умудрялись обойти аналитический отдел из двадцати человек. Они выживали там, куда других не посылали, потому что нереально это было – там выжить. Они… они очень хорошо умеют молчать, но… ты сам все видел и сам все понял.
– Да, вот теперь я понял, – Илья говорил беззвучно. – Но… это подло. Это…
– Это нормально, – столь же беззвучно отвечал Фэб. – Спроси у ребят. Спроси, пусть расскажут сами.
– Спросить что?..
– Просто поговори с ними как-нибудь. О том, в чем они жили. Через что прошли. Что видели, что знают. Поверь, это послужит тебе потом хорошим подспорьем.
– Ладно, Фэб. Поговорю. Только в себя приду хоть немного и поговорю.
Фэб молча кивнул. Они с Ильей сидели сейчас друг напротив друга в палате Ильи, все остальные уже разошлись. Илья чувствовал себя дурно, временами ему начинало казаться, что его ударили чем-то тяжелым по голове. Вызвали Рофаила, тот сообщил, что ничего страшного, просто поднялось давление. Снизил, посоветовал Илье полчаса полежать и снова ушел – как оба поняли, в госпиталь поступали новые раненые. Получасом позже Илья сидел, согнувшись в три погибели, вцепившись себе руками в волосы, а Фэб пытался добиться от системы какого-нибудь подобия спиртного.
Он терпеть не мог спиртное. Но понимал, что если все настолько плохо, то не обойтись. Что вещи, подобные той, которая с ними всеми произошла, можно лечить двумя способами – либо тет-а-тет с тем, кто это сделал, либо – ста граммами спирта или чего-то подобного. Автора диверсии Илья, разумеется, придушил бы голыми руками, но кто именно этот автор и где он – было неизвестно.
– Илюш, ты это… ну, выпей, что ли, – попросил Фэб, когда система после долгих уговоров все-таки расщедрилась. – Поверь, так будет лучше.
– Кому? – горько спросил Илья, отбирая у него импровизированный стакан. – Им? Мне? Тебе?
– Не знаю, – Фэб отвернулся. – Может, и никому. Но у нас уныние вообще-то считается смертным грехом, так что лучше ты пей.
– У вас – это где?
– Охотно расскажу. Но после того, как ты выпьешь.
…К своим Фэб вернулся глубокой ночью – проговорили они несколько часов. Молча лег с краю на общую кровать, натянул повыше одеяло. Прикрыл глаза, но сон не шел. Слишком невеселые мысли одолевали его, и еще появилось какое-то очень нехорошее предчувствие, но к чему оно, Фэб понять не мог. Пока – не мог.
– Во что мы ввязались, – пробормотал он. – Только бы выбраться. Господи, только бы нам выбраться.
10. «Альтея» – госпиталь «Вереск» – Сосновый Бор. Яма
Разумеется, они все рассказали Ри, как только Ри к ним пустили. Впрочем, первые полчаса рассказывал сам Ри. И о том, что Берта чуть с ума не сошла и чуть в обморок не упала, когда узнала про то, что случилось. И что Джессика в панике. И что животные в гибернейте, на «Ветре», и что придумал это сделать Ромка, потому что совсем не хочется, чтобы их убили, а ему почему-то кажется, что кошек и собаку обязательно убьют, и пусть они лучше «поспят на корабле у папы»; и что сам Ромка спит теперь с ночником, а с ночником он не спал с семи лет…
Нет, в ту темпоральную капсулу он больше не заходил, а к «Сфинксам» приходит другой корабль, какой-то новый. Ему, Ри, за это время дали целых два двухсуточных отпуска, не считая суток тут, на «Альтее», когда «Ветер» стоял на деактивации, а он, Ри, с ужасом следил за тем, что происходило с врачами «Вереска», и пытался по скудным данным, поступающим в общую сеть, понять, живы друзья или нет. И как он, Ри, правдами и неправдами добивался встречи с Рофаилом, который оказался ни много ни мало заведующим сектором (ничего себе!.. а вы не знали?). И как Рофаил все-таки с ним встретился, и только потом Ри, у которого камень с души свалился, первым делом, едва «Ветер» выпустили с «Алтеи», рванул к Берте сообщать радостную новость, что все живы и что со всеми все нормально…
