– Валите все на меня, – попросил Кир. – Ну, виноват. Торопился очень.
– Понимаю, – Фэб усмехнулся. – Ничего, бывает. Но все равно, давай осторожнее.
– Попробую…
* * *
По сути дела, пятеро младших врачей сейчас работали, как дублирующее звено. Делать им было особенно нечего, шататься по «углам» Дослав им категорически запретил, поэтому они сидели сейчас в «вошегонке» и впустую пялились на визуалы, числом четырнадцать. После суток ужасно хотелось спать, а бессмысленное сидение и ничегонеделание раздражало все больше.
– Не понимаю, – недовольно произнес Скрипач на четвертом часу. – Зачем Илья нас сюда отправил? В «углах» одиннадцать душ, куда больше? И потом, какой от нас тут толк, спрашивается? Зачем мы сидим?
– Потому что так положено. В армии вопросы задавать не принято, – ехидно напомнил Ит. – Зачем-то сидим, как видишь. И потом, там не одиннадцать человек, первая полуторка спит во второй «вошегонке».
– Мы тоже могли бы спать, – огрызнулся Генка. Он был самый молодой и, пожалуй, самый прямодушный из младших врачей. Руслан, впрочем, тоже порой грешил прямодушием так, что его хотелось стукнуть чем-то тяжелым, чтобы он заткнулся.
– Спроси у Поля, отпустит он тебя спать или нет, – Кир хмыкнул.
– Ага, спасибо. Мне жить хочется, «спроси», – проворчал Генка. – Его, пожалуй, спросишь.
– Да ладно вам, – миролюбиво заметил Ит. Потянулся, хрустнул суставами. – Сидим себе и сидим. Плохо, что ли?
– Это ты можешь по трое суток не спать, гермо, – огрызнулся Руслан. – Другие, знаешь ли, иногда и отдохнуть хотят.
– Ты знал, на что подписываешься, – пожал плечами Ит. – И потом, я тоже не фанат не спать по трое суток. Я вообще спать люблю.
– Это точно, – хмыкнул Кир. – Зря вы о нем плохо думаете, мужики. Ему волю дай, так его вообще не разбудишь.
– Ага, именно поэтому он каждое утро по крыше бегает, – ехидно заметил Генка. – Ит, спишь на бегу, что ли?
– Угу, досыпаю, – Ит зевнул. – Скъ`хара, вот зачем ты меня сдал? Все бы думали, что я…
– Первая «вошегонка», чем заняты? – вопросил недовольный голос Василия по общей связи. – Кир, Руслан, через полчаса в третий «угол», на плановую. Ит, Скрипач к Илье, бегом. Гена, сиди дальше, отслеживай.
– А можно стимулятор? – попросил Генка. – Глаза слипаются.
– Ну, прими, – сжалился Василий. – Но лучше б ты просто кофе выпил. Есть кофе у тебя?
– Нету, откуда, – горестно ответил Генка. – Запрещено же…
– Кому запрещено, а кому разрешено, – хмыкнул Василий. – Сходи в комнату мою, там есть. Но быстро. Не тяни.
– Спасибо!
…Илья сидел у себя. Когда они пришли, он поспешно надиктовывал какое-то сообщение для общей сети. Махнул рукой Иту и Скрипачу – помолчите, мол, пока; закончил диктовку, отправил, потом выключил систему.
– Дверь закройте, – приказал он.
Скрипач движением руки поднял мембрану двери.
– Так… вы же у меня агенты бывшие, да? А ну-ка, есть тут следящее что-нибудь?
Ит и Скрипач недоуменно переглянулись.
– Не понял, – недоуменно сказал Ит.
– Комнату мою проверьте, блин!
* * *
– Значит, так, – начал Илья вполголоса, когда они сообщили, что известных им следящих систем в комнате нет. – Очнулась вторая «лада». Требует священника, убедить ее в том, что она вне опасности, мы не смогли. Ребята, я вас позвал не просто так, как вы догадались. Вся эта афера мне очень не нравится, локальные точки, подобные этой, мы работали и раньше, но тут творится какая-то хрень, и я хочу знать, во что нас всех втравили.
– Но при чем тут мы и «лада»? – удивился Скрипач.
– При том, что она может многое знать, – Илья тяжело глянул на Скрипача. – О происходящем снаружи в том числе. И я бы хотел, чтобы вы…
– Подожди, – попросил Ит. – О происходящем снаружи мы и так отлично знаем. Идет противостояние Официальной службы и Свободных. Тут обнаружены порталы, которые…
– Ты мне в уши-то не дуй, «противостояние», – перебил его Илья. – Рыжий вон правильно ляпнул: это ни хрена не война. В поле, Скрипач, я попросил тебя заткнуться, но тут могу сказать – а ты прав. Это действительно не война, это какая-то адова чертовщина! И если вы хоть что-то соображаете оба…
– Илья, мы соображаем, – Ит нахмурился. – Мы соображаем гораздо больше, чем ты можешь себе представить и чем мы имеем право рассказать. Нам тоже категорически не нравится то, что происходит, но я считаю и, думаю, рыжий меня поддержит, что мы не сможем сделать какие-то выводы, даже если эта «лада» нам что-то сообщит.
Илья неподвижно и тяжело смотрел на них, ничего не говоря.
– Илья, ну правда, – первым нарушил затянувшееся недоброе молчание Скрипач. – Ну, хорошо. Допустим, она что-то расскажет. И… что?
– Это первый конфликт, Скрипач, в который я попадаю… вот так, – тихо произнес Илья. – За четыреста лет я впервые чувствую, что хочу воевать на стороне тех, кто прав. Раньше мне было все равно, потому что всегда, понимаете, всегда обе стороны были правы по-своему. И жаль мне было в одинаковой степени и одних, и других. А сейчас… и мои люди, и моя Санкт-Рена, и сам я оказываемся перед очень нехорошим выбором. Я чувствую, что больше нельзя так, как раньше, оставаться в стороне. Это вы понимаете?
– Еще бы, – невесело усмехнулся Скрипач. – Ты ведь сам из Русского Сонма, Илья. Вот ты и чувствуешь… то же, что и все остальные.
– Не все, – покачал головой Ит. – Если бы все, это остановили бы очень быстро. Я… ладно. Илья, я дам тебе почитать мои работы по Русскому Сонму, хорошо? У меня их много. Сначала ты почитаешь, а потом поговорим.
– Во как даже, – удивился Илья. – Рауф, и по Сонму. И жена у вас Терры-ноль…
– И Официальная поставила нас перед выбором – либо наниматься в Санкт-Рену, либо оказаться в тюрьме, – закончил Ит. – И в заложниках мы провели восемьдесят лет. Илья, пойми, пожалуйста, ты сейчас говоришь о вещах, которые мы… в истоке которых мы были. Потом расскажем, хорошо? А сейчас я сделаю то, ради чего ты нас вызвал. Что от меня требуется?
– Исповедь, если я ее правильно понял. Вот только мужиков они стесняются, не принято у них женщинам много с посторонними мужчинами общаться. Хотя ты гермо, может, и получится чего.
– Судя по тому, как они лихо разбираются с гермо, ничего хорошего из этого не получится, – Ит задумался. – Слушайте, а у меня есть мысль! Если они стесняются мужиков и если им не сильно нравятся рауф… Илюш, у меня есть женская метаморфоза.
– Чего у тебя есть? – не понял тот.
– Метаморфозы у нас есть. Женские, – пояснил Скрипач. – Мы ж в агентуре кем только ни скакали. Бабами в том числе. Женщины же она не будет стесняться?
