– От суки. Раненого бросили.
Дагон встал, сделал еще глоток самогона и натянул противогаз. Прихрамывая, направился к ближайшему дереву: опираться на автомат было не слишком удобно, и он решил выломать подходящую палку. Когда Дагон прихромал к дереву, планы его слегка изменились. Он бросил «калаш» на землю, расстегнул ремень и спустил штаны.
– Ух, хорошо-о-о…
Дагон опустил глаза, любуясь своим хозяйством, а когда поднял их, мочевой его пузырь мгновенно наполнился и опорожнился во второй раз. Напротив стоял человек в защитном костюме и противогазе. Ему удалось подкрасться бесшумно, но признаков агрессии незнакомец не проявлял. Свой «калаш» он тоже бросил на землю.
– Ты кто? – тихо спросил Дагон.
– Ты кто?
Пришелец передразнил Дагона так ловко, что сатанист пришел в восхищение от умения незнакомца копировать чужой голос.
– Во даешь! Ну, хватит. Наверное, из Детей Дракона? Тоже по мордасам от жуковских получили?
– Жуковских получили?
– Не понял.
– Не понял.
На самом деле Дагон уже начал понимать, что к чему. Он видел, что на незнакомце такой же как у него защитный костюм и противогаз того же типа. Правая лодыжка его была перевязана грязным бинтом, а штаны приспущены. Даже то, что он держал двумя пальцами, было копией хозяйства Дагона.
Чтобы проверить свою догадку, сатанист поднял правую руку. Человек напротив повторил этот жест.
Зеркало? Какой шутник поставил в лесу зеркало… Чушь! Не может этого быть!
Дагон вытянул руку вперед. В глубине души он надеялся, что пальцы наткнутся на твердую и гладкую поверхность. Нет. Пальцы уткнулись в пальцы лесного близнеца.
– Не понял…
– Не понял…
Дагон поводил ладонью у лица. Близнец вновь скопировал движение. В голову полезли странные, но занимательные мысли. Кто этот человек, который над ним насмехается, и человек ли он вообще? Люди ведь не могут двигаться настолько бесшумно. Или могут? Всего несколько минут назад его спутники успели уйти бесшумно, стоило ему на время выпустить их из поля зрения. Может, и они не совсем люди? Может, и он сам не совсем человек? А какая, на хрен, разница?
Дагон захихикал. Ответное хихиканье развеселило его еще больше. Сатанист начал пританцовывать, не сводя взгляда с лесного близнеца. Отличное настроение Дагона передалось его клону. Он тоже пустился вприсядку, путаясь в приспущенных штанах. Странный этот танец длился минут пять. Потом запыхавшийся Дагон сел на землю. Клон тоже устал, но явно собирался продолжить игру. Он вытащил из чехла десантный нож, несколько раз воткнул его в землю, словно очищая. Дагон сделал тоже самое. Он не стал протестовать, даже когда лесной близнец вонзил нож во внутреннюю сторону бедра на всю длину лезвия. Загипнотизированный сатанист скопировал и этот жест.
От полыхнувшей боли Дагон на несколько секунд вышел из транса. Он увидел, что сжимает в кулаке рукоять ножа, погруженного в собственную плоть, и взвизгнул. Потом рассмеялся, вырвал нож, швырнул к ногам лесного близнеца и поднял автомат. Клон и Дагон синхронно приставили стволы «калашей» к подбородкам и одновременно нажали на курки. Перед тем, как упасть на спину и забрызгать серый мох кашей своих мозгов, Дагон успел заметить, что лесной близнец превратился в синее, искрящееся по краям облако…
Друзья-сатанисты были ошеломлены поведением Дагона. Когда он закончил перевязку, выпил и пошел к дереву, чтобы оправиться, они сидели, рассуждая о своем невеселом будущем. Услышав, что Дагона бормочет себе под нос, поднимает и опускает руки, решили, что он хлебнул лишку. Танец дружбана в спущенных до колен штанах навел его спутников на мысль о том, что дело вовсе не в крепости самогона. Они окликнули Дакона, а тот в ответ достал нож и пырнул себя в ногу. Заботиться о нем дальше уже не имело смысла. Абигор и Молох просто наблюдали за тем, как обезумевший Дагон, орошая мох кровью, ползет к своему автомату.
– Готов, – констатировал Молох. – Отмучился.
– Ага. Кстати, с половиной головы он смотрится лучше, чем при жизни, – согласился Абигор.
– Не, все-таки жаль Дагона. Мы с ним одни из первых веру Когтя приняли. Боевое было время…
– Упокой дьявол его душу. А нам сматываться отсюда надо. Выстрел наверняка услыхали.
– А похоронить? – возмутился Молох. – Неужто так его и оставим? Не по-людски как-то получается.
– Мы ж сатанисты! Или забыл?
– Хоть ветками забросаем!
– Себя, придурок, забросай.
Молох онемел от изумления и ужаса. Медленно обернулся. Дагон уже не лежал. Наклонившись, он, как ни в чем не бывало, натянул штаны, застегнул ремень и снял разорванный пулей противогаз.
– Ну, и что уставился? Не готов я, не отмучился еще. Ранило слегка, – Дагон просунул палец в дыру на черепе, поковырялся и брезгливо стряхнул розовую кашицу. – Голова всегда была моим слабым местом. Но в целом – я в порядке. Готов дать отпор корниловцам. Сунуть им по самое не могу. Так как: вперед, за Родину, за Сталина?
– Абигор, Абигор! – взмолился Молох. – Что происходит?
Абигор ничего не ответил. Задрав голову, он смотрел в небо. Молоху пришлось действовать в одиночку. Он вскинул автомат.
– Не походи, Дагон! Буду стрелять!
– Флаг те в руки. Мне уже все равно. Одной пулей больше, одной меньше…
Мертвец с хохотом двинулся на Молоха. Из раскрытого его рта вырывался голубой дымок. Молох дал очередь. Пули прошили грудь Дагона. Он покачнулся, но продолжал идти.
– Сука, сука, умри!
Молох бросил «калаш» и выхватил нож. Воткнув лезвие в живот мертвеца, он с наслаждением его провернул. Через дыру в комбинезоне Дагона вывалились внутренности. Почему-то синего цвета. Молох вытащил нож и толкнул мертвеца. Тот упал.
– Абигор! Я разделался с Дагоном, уходим. Абигор, ты где?
Молох услышал треск веток, рванулся догонять друга, но споткнулся обо что-то мягкое. Абигор никуда не убегал. Он лежал на земле, прижимая руки к развороченному животу. Окровавленный нож выпал из руки Молоха.
– Мамочки, – простонал он. – Мамочки, я все перепутал!
Молох схватил свой «калаш» и побежал, не разбирая дороги. Он страстно желал только одного – как можно дальше убраться от места, где люди режут сами себя и сводят счеты с жизнью, где мертвецы собираются идти в атаку, а живые выпускают кишки и отрезают головы своим товарищам.
Молох видел, что деревья вокруг стали синими, а трава голубой. Слышал монотонное гудение, от которого разбухала голова, но продолжал бежать. До тех пор, пока не увидел в просвете между деревьями Дагона и Молоха. Первый продолжал ковыряться пальцем у себя в голове, а второй держал голову в руках, прижимая ее к распоротому животу.
– Стоять! Бросай оружие! Руки вверх!
