Книга Братья и сестры по оружию. Связные из будущего, страница 94. Автор книги Юрий Валин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Братья и сестры по оружию. Связные из будущего»

Cтраница 94

Наконец Николай Николаевич изнемог и закончил:

— …Ну, а уж отбросив фашиста от Москвы, мы его гнали до самого вражеского логова — до Берлина!

«Угу. Безостановочно и с криками „Ура!“».

Обрадованная Екатерина Максимовна подскочила:

— Спасибо, дорогой Николай Николаевич, за интересный и познавательный рассказ. Вот так, ребята, ровно тридцать четыре года назад начался разгром немцев под Москвой.

Класс очнулся и с энтузиазмом зааплодировал. Всем хотелось домой.

Екатерина Максимовна одобрительно кивнула и поинтересовалась:

— Может быть, у кого-нибудь будут вопросы?

Леночка Щукина подскочила и заученно пропищала:

— Николай Николаевич, скажите, пожалуйста, где вы начали войну и где закончили?

Ветеран показал пальцем на медаль:

— Закончил я войну под Берлином. Там, у зоопарка, меня в последний раз ранило. А начал я войну, ребята, аж двадцать второго июня. Наша дивизия входила в состав 8-го мехкорпуса. Так что, можно считать, приняли мы бой в самый первый день войны.

Опа! Вот тебе на!

Катя-Катрин подскочила, потом вспомнила и вытянула руку:

— Товарищ Николай Николаевич… Тьфу, Николай Николаевич, а вы в то время где служили? Случайно не в 34-й танковой дивизии? 64-й танковый полк не знаете?

— Знаю, — с удовольствием сказал ветеран, глядя на любознательную девчонку. — Служил я в 12-м отдельном зенитно-артиллерийском дивизионе, во взводе связи. Так что в 64-м танковом неоднократно бывал по делам службы. Знал лично его командира, Героя Советского Союза подполковника Васько. Слыхали про такого?

— Как же, — поспешно пробормотала Катрин. — Товарищ старший лейтенант, если вы из 12-го зенитного… Ваши батареи прорыв 2-й Ударной группы прикрывали?

— Не только прикрывали, но и непосредственно вошли в прорыв в составе Ударной группы. Между прочим, я в этой операции принимал личное участие. Мы тогда в Люблин прорвались. К сожалению, о той операции мало кто знает. А мы ведь фрицев до конца сентября держали. Считайте, целую немецкую армию на себя оттянули. А у тебя, девочка, в 8-м мехкорпусе кто-то из родственников воевал?

— Бабушка, — пробормотала Катрин.

— Бабушка? — изумился Николай Николаевич. — У нас женщин, считайте, и не было. Тогда армия была не то что потом. Кто в прорыв женщин брал бы? Только боевые части шли. 2-я Ударная группа — это, я вам доложу, сила была. Мало кто из тех людей в живых остался. Героическая операция была. Действительно, до последнего патрона в Люблине дрались. А как твоей бабушки фамилия?

Со всех сторон с интересом смотрели одноклассники. Екатерина Максимовна неуверенно улыбалась.

— Вы бабушку вряд ли знаете, — с трудом проговорила Катя-Катрин. — Она была прикомандирована к 64-му танковому полку. Обеспечивала подготовку прорыва, но сама на Люблин не пошла. Была такая группа под командованием танкиста лейтенанта Любимова. Я запомнила, потому что он наш однофамилец. Он у Васько тогда вроде порученца был.

— Женька Любимов?! Да я же его знаю! — ахнул Николай Николаевич. — Мы же вместе в Люблине на аэродроме в последние дни сидели.

— То есть как?! — Девочка двумя руками уцепилась за парту. — Он же в прорыв не пошел. Он после войны жив остался, я точно знаю.

— Так и я жив, — Николай Николаевич широко улыбнулся, блеснув золотыми коронками. — Мы вместе эвакуировались. Я с перебитыми ногами, а он с документами штаба. Женьку прямо на моих глазах подполковник Васько пообещал пристрелить, если тот приказ не выполнит. Это уже в последних числах августа было. Мы, считайте, чуть ли не последним самолетом, что с Люблинского аэродрома взлетел, эвакуировались. Васько тогда почти весь госпиталь вывез. Об этом тоже мало кто знает…

За окном уже стемнело. Только на гигантском скелете-стройке нового корпуса Третьяковской галереи вспыхивали синие огоньки электросварки. Екатерина Максимовна оставила ключ от класса, и девочка с Николаем Николаевичем сидели за первой партой.

— Операция была из ряда вон, — хрипловато повторил Николай Николаевич. — До сих пор не пойму, почему о ней так мало говорят. В сорок первом рейд на Люблин по всей стране гремел, боевой дух поднимал. А потом разве что между делом упомянут. У нас всегда так, — грузный мужчина посмотрел на девочку и поправился: — Нет, историки все правильно освещают, другие операции напрямую судьбу войны решали. Как говорится, каждый со своей колокольни глядит.

— Понятно, — Катька шмыгнула носом. — Война большая, про все операции не расскажут. Вот и про крымскую осаду не всегда все вспоминают. Там тоже… было.

— Это точно, — согласился Николай Николаевич и принялся разминать сигарету. — Кать, так как твою бабушку зовут? Здорово она тебе все рассказала. Ты молодец. А мои оболтусы ничего слушать не желают. Один хоккей на уме.

— Хоккей тоже хорошо, — улыбнулась девочка. — Пусть лучше клюшками стучат, чем гранаты швыряют. Хотя в свое время, может, и им придется. Бабушку мою Екатериной зовут. Меня в честь ее назвали. Жаль, она сейчас за границей работает, а то бы обязательно встретилась. Она о прорыве на Люблин очень часто вспоминает.

— Еще бы, — Николай Николаевич сунул незажженную сигарету в рот. — Такими делами гордиться нужно. Я, например, горжусь. Я тебе как умной девочке говорю. Ни медали, ни ордена я тогда не заработал. Зато горжусь. Все на восток пятились, а мы на запад рванули. Эх, что за парни были! А танки? Я, чтобы так танкисты работали, ни до, ни после не видел. Знаешь, как ходили они в контратаки под Люблином? Цвет армии, эх!

— А как же лейтенант Любимов в Люблине оказался? Он ведь за Львовом остался, мне бабушка точно говорила.

— Женька мне уже после войны рассказывал. Он с киевского аэродрома прилетел. Тогда воздушный мост исправно работал. Боеприпасы в Люблин каждую ночь перебрасывали. Десантники, отчаянные ребята, прилетали. Вот и Любимов как-то умудрился на самолет попасть и в родной полк прибыть. Кстати, Женька тогда уже старшим лейтенантом был. Катя, твоей бабушке обязательно нужно с ним встретиться. Он мне, кажется, рассказывал, как с одной красивой чекисткой во Львове во время заварухи с бандеровцами оказался. Это часом не твоя бабушка была?

— Очень может быть, — Катя улыбнулась. — Мне о бабулиной красоте трудно судить. Будет она в Москве, обязательно позвонит. А вы, когда будете встречаться с Любимовым, привет передайте. Может, он ее еще помнит.

— Передам. Пусть твоя бабушка девятого мая к Большому театру подходит. От 8-го мехкорпуса там, понятно, никого нет, но меня она может у места встречи 3-й Ударной армии отыскать…

* * *

Листочек с телефонами и адресом Катя-Катрин скомкала и выбросила в снег. Не встретиться «чекистке» с бывшим лейтенантом Любимовым. Когда она сама бабушкой станет, вряд ли ветераны Люблинской операции еще о чем-то поговорить смогут.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация