— Бог покарал меня за это… жестоко покарал.
— Не Бог тебя покарал, а Пико, который, чтобы утолить жажду мщения, заколол Шамбара, отравил Солари, сжег твой дом, опозорил твоего сына и выдал твою дочь за каторжника. Так знай, что под личиной официанта Проспера скрывался Пико. А теперь настал твой последний час, потому что ты будешь Номером третьим.
Лупиан падает. Он убит. Пико уже у выхода из Тюильри, но тут его хватает чья-то железная рука, ему затыкают рот и куда-то увлекают под покровом темноты. Он приходит в себя в подвале, где находится с глазу на глаз с незнакомым человеком.
— Ну как, Пико? Я вижу, мщение кажется тебе детской забавой? Ты потратил десять лет жизни на то, чтобы преследовать трех несчастных, которых тебе следовало бы пощадить… Ты совершил чудовищные преступления и меня сделал их соучастником, потому что я выдал тебе имена виновников твоего несчастья. Я — Антуан Аллю. Издалека следил я за твоими злодеяниями. И наконец понял, кто ты такой. Я поспешил в Париж, чтобы разоблачить тебя перед Лупианом. Но, видно, дьявол был на твоей стороне, и тебе удалось опередить меня.
— Где я нахожусь?
— Не все ли тебе равно? Ты там, где тебе не от кого ждать ни помощи, ни милосердия.
Месть за месть. Пико зверски убит».
[20]
Как похож этот сюжет на развитие событий в «Графе Монте-Кристо»! И вместе с тем как сильно он отличается! Главное отличие даже не в том, что Пико не носит графского титула и реальная история происходит не в высшем свете. То, что время действия романа несколько позже реальных событий, и то, что Дантес был арестован как агент Наполеона, а не как английский шпион, тоже не так уж важно. Важно, что у романа совершенно другая логика. Граф Монте-Кристо не обычный мститель, он — орудие Провидения, решившего покарать виновных. Учитывая, что этот роман большинство наших читателей наверняка очень хорошо помнят, мы не станем, конечно, пересказывать его сюжет, но все же приведем кое-какие цитаты и напомним ход развития некоторых событий.
Посмотрим, что сам Монте-Кристо говорит о своих отношениях с Провидением:
«И я так же, как это случается раз в жизни со всяким человеком, был вознесен Сатаною на самую высокую гору мира; оттуда он показал мне на мир и, как некогда Христу, сказал: «Скажи мне, сын человеческий, чего ты просишь, чтобы поклониться мне?» Тогда я впал в долгое раздумье, потому что уже долгое время душу мою снедала страшная мечта. Потом я ответил ему: «Послушай, я всегда слышал о Провидении, а между тем никогда не видел его, ни чего-либо похожего на него, и стал думать, что его не существует; я хочу стать Провидением, потому что не знаю в мире ничего выше, прекраснее и совершеннее, чем награждать и карать». Но Сатана склонил голову и вздохнул. «Ты ошибаешься, — сказал он. — Провидение существует, только ты не видишь его, ибо, дитя Господне, оно так же невидимо, как и его отец. Ты не видел ничего похожего на него, ибо оно двигает тайными пружинами и шествует по темным путям; все, что я могу сделать для тебя, это обратить тебя в одно из орудий Провидения». Наш договор был заключен; быть может, я погубил свою душу. Но все равно, если бы пришлось снова заключать договор, я заключил бы его снова» («Граф Монте-Кристо». Ч. Ill, X).
Итак, Эдмон Дантес стал орудием Провидения. Чем же он отличается от своего прототипа Пико, остающегося всего лишь обычным мстителем? Почему Дантес оказывается неподсуден и неприкосновенен при свершении своего возмездия, тогда как Пико убивает, но гибнет сам? Подсознательно человек, сравнивающий два сюжета, ощущает, что Пико получил по заслугам, а Монте-Кристо не должен нести наказание за свои действия, хотя они тоже привели к гибели почти всех его обидчиков. А дело вот в чем. Будь Дантес похож на Пико, он стал бы неумолимым Роком, он не оставил бы своим врагам возможности найти причину своих несчастий, лишил бы их свободы выбора: изменить свою жизнь либо разрушить себя окончательно. Монте-Кристо не решает судьбу своих обидчиков, он предоставляет им возможность либо превысить предел нарушений, либо изменить себя.
Не Дантес убивает своих врагов, а их привычная логика действий. Кадрусса, Морсера, Вильфора приводит к гибели образ их жизни, те привычные модели поведения, которым они следуют, вопреки справедливости обвиняя весь мир в собственных преступлениях. Граф Монте-Кристо только предельно ужесточает ситуацию выбора, в которой Кадрусс должен решить, грабить ли, Морсер — обманывать ли, Вильфор — осуждать ли вопреки собственному чувству вины, его жена — убивать ли людей в своих корыстных целях. Они не видят выбора, не делают его и потому — гибнут. Единственный, кто выбивается из этого ряда, — это, как ни странно, Данглар (прототип которого — Лупиан), основной виновник бедствий Дантеса, автор доноса, человек, который, казалось бы, должен быть наказан суровее всех. Почему так? Приглядевшись к этому персонажу, мы можем увидеть, что он один из всех не лжет сам себе, остается верен своей натуре, пусть низкой и злобной, и потому он — единственный, кто оказывается в состоянии всерьез задуматься о своей вине. После скандала, уничтожившего его репутацию в свете, он спрашивает себя: не наказание ли это за злорадство в отношении Морсера (Ч. VI, VII)? Голодая в пещере Луиджи Вампа, он вдруг в бреду видит умирающего от голода отца Эдмона Дантеса и единственный из всех говорит Монте-Кристо: «Я раскаиваюсь» (Ч. VI, XIX). А уставший от роли орудия Провидения, но остающийся до конца верным его законам Монте-Кристо отвечает: «Тогда я вас прощаю» (Там же).
Следует обратить внимание на то, что в жизни так называемых положительных героев действует та же логика. Можно было бы спросить, почему Провидение в лице Эдмона Дантеса не сразу же избавило арматора Морреля от банкротства, а лишь предоставило отсрочку выплат. Наверное, в этом был элемент испытания тяготами жизни, провозглашаемый Монте-Кристо как один из принципов его жизненной философии. Но думается, дело не только в этом. За что вообще страдает Моррель? Почему этот достойный и весьма симпатичный человек, вроде бы всегда старающийся быть справедливым и помогать тем, кому может помочь, вдруг оказывается на грани банкротства и самоубийства? Трудно поверить, что он делает что-то непровиденциальное, иначе говоря, недостойное. Однако обратимся к первым страницам романа. Корабль Морреля «Фараон» возвращается в трауре, и арматор обеспокоен этим. Он спрашивает, что случилось. Дантес отвечает:
«— Большое несчастье, господин Моррель, — (…) мы лишились нашего славного капитана Леклера.
— А груз? — живо спросил арматор.
— Прибыл в целости (…) Вы будете довольны… Но бедный капитан Леклер…
— Что же с ним случилось? — спросил арматор с видом явного облегчения» (Ч. I, I).
По мере грустного рассказа Дантеса г-н Моррель окончательно успокаивается, понимая, что смерть капитана не принесла ему убытков. Он отделывается дежурной фразой: «Что поделаешь! Все мы смертны!» — и вновь переводит разговор на сохранность груза, которая беспокоит его явно больше, чем жизнь человека. Это смещение ценностей в душе арматора и запускает механизм воздаяния за нарушение природной гармонии. Без всякой видимой причины, без козней врагов, а вроде бы по чистой случайности, он постепенно теряет все свое богатство, но зато научается превыше всего ценить преданность окружающих людей. И когда через много лет обедневший Моррель получает известие о гибели «Фараона», его первый вопрос уже не о грузе.
