– Сержанты – держать лестницу! – Приказал он Гаарзу с Киншаа, и те взяв пистолеты, направили их наверх, мало что видя в пороховом дыму, затянувшем все помещение. – Тюки складывать сюда… – Продолжал быстро распоряжаться Готор. – Лей масло… На лестницу лей дурень… Собери пороховницы у мертвых… клади под столбы… Отлично, надеюсь лестница тоже загорится, а может и обвалится. Мушкетер, шнур тлеет? – Подожги запал… Все уходим… Вы двое вперед. Я за вами…
Готор выбрался из пролома, на показавшейся ему необычайно чистым, после дымного подвала воздух, последним, и все участники диверсии еще долго отсиживались за щитом, пытаясь прокашляться от дыма и стараясь не тереть слезящиеся и чешущиеся глаза, грязными, пропитанными пороховой сажей, руками.
– Ну, кажется – лестница занялась! А шашка дает достаточно дыма, чтобы кредонцы не попытались спуститься вниз и выкинуть все это на улицу… Уходим.
А у Ренки, тем временем, было тоже довольно жарко. – Кредонцы оказались чуточку хитрее, чем он рассчитывал, и не полезли напролом, к чему он готовился, а предприняли сначала отвлекающий маневр.
Внезапно, на соседней улице начался какой-то переполох. – Густая стрельба, крики, ответный залп, опять рассыпчатая дробь егерских мушкетов…
Пришлось отрядить одно капральство на подмогу. Увы, солдаты, едва отбежав от дома, попали под залп егерей, и из более чем дюжины человек, обратно смогли приползти лишь двое. Один – только для того чтобы скоро умереть скрючившись у стенки.
И почти в то же мгновение – началась атака. Минимум полусотня высоких крепких рубак, ринулась через улицу, а из окон дома, который они только что покинули, их товарищи начали плотный обстрел штурмуемого здания.
Ренки скомандовал, и грохот нескольких десятков мушкетов, кажется даже заставил завибрировать стены, гулко разносясь по освобожденным от мебели помещениям. Все вокруг, мгновенно затянуло дымом, но мушкетеры были опытными вояками, и даже в этом дыму, успели зарядить мушкеты, чтобы выставив их из окон, почти вслепую дать еще один залп.
Змеиным жалом, метнувшийся из окна штык, едва не оборвал весьма перспективную карьеру лейтенанта оу Дарээка, попытавшегося оценить обстановку на улице… Лишь благодаря выработанным на тысячах тренировок, мгновенным рефлексам, тот сумел в последнее мгновение уйти в сторону. Уйти, и резко нанести ответный удар шпагой. …В дыму было трудно разобрать, но кажется попал …во что-то…
– Сержант. – Первое капральство на второй этаж. Стрелять оттуда. Бросайте сверху весь хлам, что еще не успели выбросить. – Рявкнул Ренки во всю глотку, кляня себя за то, что не догадался отдать все эти приказы заранее. – Ведь ясно же было, что дым заволочет помещение, и от множества бестолково машущих штыками солдат, будет малом пользы, зато все они станут отличными мишенями…
– …Остальных к дверям и окнам, по два человека на каждое. Напротив окон не стоять – будут стрелять, бить из-за стены тех, кто попытается пролезть. …Сержант Дроут – наверх. Ты командуешь там!
В окно, возле которого стоял Ренки, сначала просунули ствол мушкета, выпалили внутрь дома, и обрадованные раздавшимся криком боли, попытались пролезть следом за пулей. Почти не глядя, Ренки ткнул шпагой, и тяжелая фигура повисла на подоконнике. Достав свой пистолет Ренки разрядил оба ствола в мелькающие за окном тени, и быстро отпрянул назад, и очень вовремя – раздался залп, и в помещение влетело не меньше десятка пуль.
К счастью – лишних людей, к этому времени, тут уже не было, так что пули благополучно расплющились о противоположную стену, не причинив никому вреда.
– Таагай… Встань тут. – Приказал Ренки, появившемуся у него, откуда ни возьмись, за спиной гренадеру. – Коли сбоку, если кто полезет… Я на второй этаж, осмотрюсь!
– Дыма на втором этаже, было уже наверное побольше чем на первом. (Все-таки – воевать в помещении, это какое-то свинство! – Подумал Ренки).
Поднявшиеся наверх мушкетеры, устроили тут настоящее караколирование. Посменно подходя к окну, и паля в образовавшийся у них под ногами, от выстрелов егерей, клуб дыма, и вновь отходя вглубь комнаты, для перезарядки. – Выстрелов из соседнего здания, можно было больше не опасаться – его почти не было видно, из-за слишком интенсивной пальбы с обеих сторон.
«Очень организованно»… – Подумал Ренки, восхитившись выучкой мушкетеров. – Но надолго нам так пороха и пуль не хватит… Впрочем – ведь можно же забрать запасы у убитых и раненных…
С целью проверки запасов, он подошел к телу, лежащему у дальней от окна стены… Человек еще был жив, но уже без сознания и судя по отчаянно зажимающих рану на животе рукам – это было к лучшему – истечет кровью без боли.
Ренки проверил его берендейку, и пороховой рог, для подсыпания на полку. И эта последняя деталь экипировки, навела его на определенные мысли.
Быстро спустившись вниз, он прошелся по комнатам обороняемого здания, и собрал у раненных и убитых все пороховые рога, не постеснявшись даже втащить в помещение одного из убитых кредонцев, чтобы обобрать и его.
Затем он поднялся наверх, и объяснил задачу Дроуту… Тот, будучи гренадером, довольно быстро сообразил что от него требуется, и занялся подготовкой.
А лейтенант оу Ренки Дарээка, забрав с собой примерно два десятка солдат со второго этажа, спустился вниз, и уже там, вновь объяснил предстоящий маневр Таагаю и сержанту мушкетеров, распределив между ними задачи.
Командовавший зуурскими егерями, капитан, естественно – родом из благородных оу – уже было подумывал дать приказ к отступлению. Внезапной атаки, на которую и был весь расчет, не получилось! Противник либо успел заметить подготовку, либо к тооредаанцам подошло подкрепление, которое и смогло противостоять успешному штурму.
Стоять под градом пуль, и палить внутрь здания, не имело смысла. Ясно, что внутрь дома прорваться не получится, а бессмысленно терять людей, от, пусть и не слишком прицельной, но достаточно интенсивной стрельбы со второго этажа, было нельзя… …Зуурские дикари – совсем не то что цивилизованное кредонское быдло, которое своих офицеров боится больше чем врагов. – Эти могут и невзначай штык у бок воткнуть, и в спину выстрелить.
…С ними вообще было не просто. …хотя и интересно. – Офицер для них, был скорее вождем, еще в том, старом понятии этого слова, чем господином и повелителем. Его беспрекословно слушались, только пока он, совмещая личное бесстрашие и разумность, вел своих солдат от победы к победе. А вот когда начиналась полоса неудач…, тут уже приходилось поддерживать свой авторитет всеми средствами, иначе – быть беде. А в общем-то, имея дело с этими дикарями, доказывать свое первенство во всем, приходилось постоянно. – Фехтовать-стрелять лучше всех, топтать версту за верстой в одном строю, не показывая признаков усталости. …А еще быть то щедрым и справедливым, то свирепым и безжалостным. – Ни скупости, ни трусости со слабостью – зуурцы своим вождям-офицерам не прощали! …Как впрочем – и неудачи.
Постоянно соревноваться со своими подчиненными, чуть ли не каждый день ходя по лезвию клинка – это ощущение пьянило. После такого, командовать обычной солдатней… – Благородный оу, сравнивал это с дрессировкой мышей и тигров. – С первыми безопасно, зато с последними всегда приходится быть настороже, аккуратно используя и свою стальную волю, и змеиную хитрость.
