У самой кромки песков все трое остановились в растерянности. Они увидели сияющую белую антилопу. Волшебное животное взвилось в изящном прыжке и скрылось из глаз.
Вместо нее стояла прекрасная величественная женщина в красном одеянии и красном тюрбане. Залюбовавшись ею, градоправитель позабыл о грозящей ему опасности.
Воины подняли дубинки, чтобы прикончить беглеца, но в испуге их опустили. Вдвоем они не решались напасть на отряд египтян.
Нубийцы так и не поняли, что с ними произошло, хотя, должно быть, успели услышать свист выпущенных стрел.
Градоправитель затрясся от страха.
— Царица, неужели это ты? Неужели…
— Сколько нубийцев в оазисе?
— Около сотни. И гиксосов столько же. Все они пьяны и разнузданны. Апопи решил превратить оазис в военный лагерь.
Египтяне расправились с вояками без труда.
Гиксосы и нубийцы не ждали нападения, к тому же одурели от винных паров. Жалко было смотреть, как они без толку размахивают дубинками и бранятся.
В живых остался только гонец. Он схватил маленькую девочку, заслонился ею и завопил:
— Не подходите, не то я перережу ей горло! Если поклянетесь, что не убьете меня, я открою вам важную тайну!
— Отпусти девочку, мы клянемся, — сказала Яххотеп.
Гонец дрожащей рукой протянул царице послание Апопи к Неджеху.
Вот что там говорилось:
«Апопи приветствует властителя Кермы!
Знаешь ли, что злоумышляют египтяне? Предводитель их Камос меня преследует. Он задумал захватить два царства, твое и мое, разорил наши земли, сжег и опустошил. Поспеши на помощь ко мне. Не страшись! Все силы врага на севере, я не дам уйти ему, пока ты не придешь. Ничто не угрожает тебе. Мы вместе победим Камоса и поделим города Египта между собой».
Вот и ответ на второй вопрос. Апопи задумал взять египетскую армию в клещи. С севера ее атакуют гиксосы, с юга подоспеют нубийцы.
— Теперь я свободен? — пролепетал гонец.
— Свободен, если немедленно отпустишь девочку и пообещаешь доставить правителю наше послание.
Презренный трус все послушно исполнил.
Царица взяла насмерть перепуганную девочку на руки и принялась утешать.
Гонец застыл, боясь пошевелиться. Яххотеп продиктовала писцу язвительное предупреждение Апопи: пусть и носа не сует в Нубию. Отныне египтяне завладели оазисом, ему сюда нет пути. Неджех не получил и не получит его послания. Нубийцы не придут к нему на помощь.
54
Правитель приказал Яинасу сосредоточить войска под Мемфисом и сдерживать наступление египтян. Вскоре нубийцы ударят их с тыла, и армия Яххотеп и Камоса поневоле побежит на север, прямо в лапы к гиксосам.
Яннасу план правителя не пришелся по вкусу. Блистательному военачальнику претила зависимость от каких-то чернокожих, наверняка трусливых и медлительных. Его никогда так не унижали!
Еще незадача: разлив Нила. Вода прибывала с каждым днем. Колесницы увязнут в грязи, потонут, какое уж тут решающее сражение? Пришлось отступить на восток от Мемфиса. На это ушло много времени. Войско в безопасности, но толку от него мало.
На месте Камоса он воспользовался бы этой благоприятнейшей возможностью и повел бы в бой свои барки. Но юнец неопытен, неумен, к тому же несколько побед наверняка вскружили ему голову, так что он и остатков разума лишился. У Яххотеп врожденный изъян: она женщина, а стало быть, ничего не смыслит в военном деле. Трусиха станет уговаривать сына, чтоб тот подождал, подумал, и так уже много городов взяли, не то гиксосы, чего доброго, все назад отберут.
Вода прибывала стремительно.
— Давно Нил не разливался так царственно, — радовался флотоводец Хонсухотеп.
— Еще бы не царственно! — подхватил Афганец, недавно выслушавший донесения лазутчиков. — Приказал Нил Яннасу отступать со всеми колесницами, и негодяй послушался.
— Немедленно на барки, — приказал Камос.
— Государь, подожди денечек, ну, пожалуйста! — взмолился Усач. — Позволь переговорить с теми, кто нас поддерживает в Мемфисе! Если горожане будут на нашей стороне, Яннаса ждет немало неожиданностей.
— Слишком опасно! А вдруг вас схватят?
— Мы с Афганцем проберемся туда незаметней мыши.
Камос вопросительно посмотрел на мать, та кивнула.
— Завтра на восходе наши барки причалят в гавани Мемфиса. Готовьтесь к встрече, сделайте все возможное!
Усач любил Мемфис больше других городов. Прежняя столица с достоинством и величием переносила тяжкие испытания. Фараоны древности обнесли город белыми стенами и воздвигли множество храмов, к несчастью, теперь сожженных гиксосами. Впрочем, любоваться Мемфисом Усачу было некогда. Согнувшись в три погибели, он тащил на спине огромный кувшин с питьевой водой. У ворот двух водоносов остановили стражники.
— Стой! Кто идет?
— Мы крестьяне. Воин в черном приказал нам пополнить запасы воды в казармах. Нил разлился, так что пить из него нельзя.
— Проходи!
Ополоумевшие гиксосы сновали по улицам взад и вперед Видимо, военачальники гоняли их почем зря, не зная, что предпринять, коль скоро колесницы отступили и первоначальный план провалился.
Водоносы направились к развалинам храма Птаха.
Здесь ютились бедняки и среди них, должно быть, кто-то из прежних товарищей Усача и Афганца.
Они свернули в узкую безлюдную улочку, подошли к знакомому дому. Послышался лай. Они сразу узнали условный сигнал, который подавал заговорщикам умный пес.
Водоносы опустили наземь кувшины и распахнули залатанные одежды, показывая, что оружия у них нет.
— Это мы! Неужели не помните? Или нас и узнать нельзя? — возмутился Афганец.
В ответ гробовое молчание. Всякий почувствовал бы угрозу и убежал, но друзья стояли как вкопанные.
— Эй, вы, там! У нас времени в обрез. Пора приниматься за гиксосов!
Лезвие кинжала пощекотало Афганцу бок.
— Молодец, малыш. Подкрался ты незаметно, но не на того напал.
Приемом, усвоенным в Бени Хасане, он схватил мальчишку за ногу, повалил, больно заломил руку и отобрал кинжал.
— Хочешь стать воином, малыш, учись и упражняйся!
Из дома вышли пятеро мужчин. Среди них жрец Птаха, скрывающийся от гиксосов.
— Я их узнал! Это они подняли нас на борьбу с захватчиками. Мы думали, вас убили.
— Нас не убили, нас наградили. И не кто-нибудь, а сама царица Яххотеп. Завтра на заре египтяне дадут в Мемфисе бой гиксосам. Вы нас поддержите?
— Борцов в городе мало, большинство казнили.
