Фараон Камос со своим отрядом подоспел вовремя: силы смельчаков были на исходе, еще немного, и гиксосы бы их одолели.
Стоя на носу передового судна, царица Яххотеп глядела, как пылает неприступная крепость Гебелен.
24
Посол гиксосов в Нубии, главный лазутчик и доносчик, Кривой был осведомлен обо всем, что происходило в этой обширной стране, населенной многочисленными воинственными племенами, которые объединил под своим владычеством жестокий Неджех.
В прошлом Кривой, отъявленный насильник и убийца, командовал отрядом пеших воинов. Левый глаз ему выколола нубийская девушка, оказавшая мерзавцу отчаянное сопротивление. Само собой, потом объявили, что доблестный военачальник был ранен в неравном бою, где одержал блестящую победу.
Долгое время Кривой следил за Неджехом: Апопи опасался, как бы тот не отважился напасть на Элефантину, возомнив о себе невесть что. Однако, по всей видимости, царю Нубии вполне привольно жилось в богатом городе Керма, от дальнейших завоеваний он отказался и заключил с повелителем гиксосов союз. Отныне в Аварис из Нубии привозили обильные дары в знак верности и дружбы.
Кривой не слишком доверял этому преданному союзнику. Уж не готовится ли Неджех потихоньку прибрать к рукам крупнейший из южных городов Египта, расположенный у первого порога Нила? Пока что осведомители посла не разнюхали ничего подозрительного. Твердили в один голос, что царь Нубии сидит сиднем в своей столице, лишь жиреет и богатеет день ото дня.
Итак, нигде в Нубии не назревал заговор, никакая опасность не грозила Апопи — Кривой лично в этом удостоверился, всюду побывав, всех расспросив, и теперь мог передохнуть, пожить спокойно недели три на острове Элефантина, благо здесь гиксосы с нубийцами прекрасно ладили, охраняя общими силами первый порог Нила. Впрочем, вдали от Авариса воины понемногу утрачивали сноровку и силу, забывая, зачем сюда посланы.
Не только опытный полководец, но и любой сторонний наблюдатель заметил бы, что здешний гарнизон ни на что не годен, поскольку обленился и даже обзавелся гаремом, хотя прежде водить женщин в казармы было строго запрещено. Жаркие летние месяцы и теплые зимы растопили самые холодные сердца, смягчили самые черствые души. Защитников острова больше занимали плотские утехи и разнообразие вкусных блюд нежели упражнения в воинском искусстве и исправность оружия.
На Элефантине не было ни лошадей, ни колесниц, не то что в Аварисе и других городах севера. Барки в гавани обветшали и нуждались в серьезной починке. Хотя крепость казалась такой же грозной, как Гебелен, ее стены не отличались прочностью. К тому же ворота частенько оставляли открытыми, а дозорные не проявляли особой бдительности.
— Кто отважится напасть на нас? — самодовольно пожал плечами градоправитель в ответ на упреки Кривого.
Тот, по правде сказать, не слишком сердился. Угощение было превосходным, а нубийская красавица — искусной.
— С нубийцами не ссоритесь?
— Что ты, друг, какие ссоры? Они, конечно, народ обидчивый, вспыльчивый, зато всецело преданы нашему правителю. Одно его имя внушает трепет. Ему они послушны, уж поверь мне. Между нами говоря, мне вовсе не хочется возвращаться в Аварис. Здесь так славно! Жаль будет оставлять благословенный остров.
К градоправителю приблизился виночерпий и зашептал на ухо:
— Господин, позволь передать тебе послание, важное послание!
— Ну что там такое? Бьюсь об заклад, бездельники жалуются, что им прислали скверное пиво. Совсем распустились, вот я им…
Тут он разобрал иероглифы, нацарапанные на камешке неумелой рукой простого воина, и замер потрясенный.
— «Гебелен взят»… То есть как это «взят»? Что значит «взят»?
Кривой был ошеломлен не меньше.
— Взят, в смысле кто-то его захватил… — пробормотал он в замешательстве.
— Кто мог захватить Гебелен?
С берегов Нила доносились крики, слышался шум.
— Похоже, мы скоро узнаем, кто именно.
Кривой и градоправитель стремительно взобрались на самый верх главной башни крепости.
Отсюда им был прекрасно виден египетский военный флот с парусами, надутыми мощным северным ветром.
Барки захваченных врасплох гиксосов пошли ко дну. Армия Яххотеп и Камоса высадилась на берег Элефантины.
— Запереть ворота! Лучники на башни! К оружию! Да скорей же! — блажил насмерть перепуганный градоправитель.
Он подбежал к лестнице, оступился и упал, покатился вниз, ударяясь головой о каменные ступени, и расшибся насмерть.
Защитников крепости охватила паника. Что делать? Чьих приказов слушаться? Один кричал одно, другой — другое. Лишь Кривой не растерялся. Ему было ясно: нужно во что бы то ни стало выбраться из крепости и предупредить царя Неджеха, пусть готовится к бою.
Усачу и Афганцу впервые не пришлось рисковать собой, спасая других. Элефантину взяли без труда. Лишившись командующего, гиксосы растерялись. К тому же они разучились владеть оружием. Страх придавал им сил, но воины из войска освободителей набросились на врагов с таким воодушевлением, что за несколько часов буквально смели их.
— Да, ребятки славно потрудились, — в который раз порадовался Усач.
— И мы не зря с ними возились. Усилия не пропали даром. Царица вселила отвагу в их сердца, ее труд принес добрые всходы. Сегодня мы в этом убедились.
Яххотеп стояла на ступенях храма Хнума, бога — покровителя Элефантины. В левой руке у нее был лук, в правой — анх, символ жизни. Царица казалась живым воплощением Мут, владычицы Фив, несущей свободу Египту. Рядом с матерью стоял Камос в белой короне.
Никогда еще юный фараон не был так счастлив. Они с молниеносной быстротой осуществили великолепный план Яххотеп, и вот теперь весь юг, от Фив до Элефантины, свободен!
На улицах и площадях города ликовали египтяне. Воины будут праздновать победу, пировать всю ночь напролет.
Из храма навстречу им медленно вышел, тяжело опираясь на посох, древний старец — верховный жрец.
— Я хотел бы низко поклониться фараону Египта и тебе, царица Яххотеп. Но старая спина не гнется. Какое счастье видеть вас в Элефантине! Не зря я не торопился уходить в царство мертвых. Порой надежда на освобождение родного города казалась мне безумной, но вот она сбылась!
— Прошу тебя, обопрись на мою руку, — сказала Яххотеп.
— Ты так добра, царица, но я…
— Пожалуйста! Ведь ты хранитель священного гончарного круга, я не ошиблась?
Сморщенное лицо жреца просияло.
— Гиксосы искали его, но не нашли. Наш храм построен на том самом месте, где в начале времен бог Хнум на гончарном круге создал человека из глины. Здесь же было изготовлено священное кормило власти, благодаря которому царство выстоит в бурю. Я открою вам много дивных тайн, а затем уйду с миром.
