Нефрет осталась ждать мужа возле водоема, где плавали яркие рыбки. Визирь приблизился к Рамсесу, но царь не обернулся, по-прежнему занятый яблоней.
– Всели благополучно в царстве, Пазаир? – спросил он.
– Мой повелитель, я принес недобрые вести.
– Не удалось договориться с послами?
– Посол из Азии прибыл в гневе.
– Азия – извечный наш враг, ее народы не ценят мирной жизни. Перемирие для них означает одно: подготовку к следующей войне. Я укрепил границы Египта на востоке и на западе. Сеть новых крепостей не позволит ливийцам и азиатам захватить наши земли. Гарнизоны выставляют часовых днем и ночью. Каждый день в Пер-Рамсес привозят вести о передвижении войск азиатских владык. Получаю я донесения и о действиях моего визиря. – Царь обернулся и посмотрел Пазаиру в глаза. – Многие достойные люди жалуются на тебя. Начальники провинций недовольны. Придворные ропщут. Закон гласит: «Если визирь совершает промах, не следует ему таиться и запираться; пусть покается перед всеми и загладит свою вину».
– В чем моя вина, мой повелитель?
– Разве не ты приказал наказать палками сановников? Причем палачи с подручными восклицали: «Такого угощения не получал еще ни один из вас!»
– Я не слышал, что восклицали палачи. Но богатые и нищие равны перед Законом. И чем могущественней преступник, тем строже наказание.
– Так ты ни в чем не раскаиваешься?
– Ни в чем.
Рамсес сердечно обнял Пазаира.
– Рад это слышать. Искус властью ты выдержал с честью и не изменил себе.
– Я лишь боялся огорчить вас.
– Торговцы-греки прислали мне длиннейший свиток с жалобой на тебя. Зачем ты их притесняешь?
– Пытаюсь пресечь незаконный ввоз монет, чтобы деньги не поработили Египет.
– И чтобы Бел-Тран не восторжествовал.
– Его преступные сторонники изгнаны. Источник доходов иссяк. Многие от него отвернулись.
– Стоит ему прийти к власти, деньги потекут в Египет рекой.
– У нас в запасе есть еще время, мой повелитель.
– Я буду вынужден отречься от престола, лишь вмешательство богов способно мне помочь.
– Сейчас у Бел-Трана не хватит сил захватить власть.
– Он не отступится, и ради власти готов уничтожить весь Египет. Таких, как Бел-Тран, немало. Счастье, что до сих пор им не удавалось завладеть царством.
– Будем надеяться, не удастся и теперь.
– Чем разгневаны азиатские владыки? – спросил фараон.
– Бел-Тран послал им золото самой низкой пробы.
– Нет оскорбления хуже. Посол грозил войной?
– Единственная возможность сохранить мир – это послать им золота вдвое больше прежнего и высшей пробы.
– Хватит ли нам золота?
– Нет, владыка. По милости Бел-Трана сокровищницы пусты.
– В Азии решат, что я нарушил слово. Нет, отречения не избежать. И все поверят, что Бел-Тран спас Египет.
– Есть средство ему помешать. Сути находится в Коптосе, с ним вместе золотая богиня. Быть может, они укажут нам путь к богатым золотым приискам.
– Отправляйся в Коптос и все разузнай.
– Не так-то это просто.
– Почему?
– Сути возглавил собственное войско. Он прогнал градоначальника Коптоса и занял его место.
– Он нарушил Закон.
– Наши войска окружили Коптос, но я запретил им идти на приступ. Вторжение в город прошло мирно, ни один житель не пострадал.
– Чего ты осмеливаешься просить у меня, Пазаир?
– Если мне удастся уговорить Сути помочь нам, я прошу, чтобы его помиловали.
– Сути сбежал из крепости в Нубии и сейчас, заняв Коптос, совершил величайшее беззаконие. Он виновен.
– Сути – жертва несправедливости, он всегда служил Египту с любовью и верностью. Разве он не заслуживает снисхождения?
– Забудь о своей дружбе, визирь, и служи Закону. Порядок должен быть восстановлен.
Пазаир склонился в низком поклоне. Рамсес в сопровождении льва направился к беседке, где в задумчивости сидела Нефрет.
– Готовы ли вы начать меня мучить? – спросил он.
Более часа осматривала фараона главная целительница. Она поняла, что Рамсеса Великого донимают ревматические боли, и прописала ему отвар ивовой коры
[22]
, который нужно было пить каждый день. Зубы тоже доставляли немало страданий фараону, многие из них следовало залечить.
Нефрет приготовила пасту из смолы фисташкового дерева, нубийской глины, меда, толченого гранита и медной пыли. Она посоветовала фараону отказаться от молодых сладких побегов папируса, которые он любил жевать, так как они причиняют вред зубной эмали и изнашивают зубы до времени.
– Вы надеетесь на лучшее, Нефрет?
– Если быть до конца откровенной, скажу, что опасаюсь воспаления коренного зуба слева. Я посоветовала бы вам находиться под постоянным наблюдением, иначе придется его вырывать. В особо тщательном уходе нуждаются десны, мы будем укреплять их примочками из календулы.
Нефрет вымыла руки и подала Рамсесу содовое полоскание.
– Не мое будущее заботит меня, Нефрет, а будущее Египта. Я знаю ваш дар ясновидения. Как мой отец, вы чувствуете направление глубинных сил, которые невозможно различить за поверхностным кипением каждодневных событий. Поэтому я вновь повторяю свой вопрос: надеетесь ли вы на лучшее?
– Вы приказываете мне ответить?
– Неужели нам не на что надеяться?
– Душа Беранира бережет Египет, его муки не пройдут бесследно. В глубинах тьмы рождается свет.
* * *
Нубийцы несли сторожевую службу на крышах Коптоса, зорко наблюдая за тем, что делается за его стенами. Каждые три часа опытный старый воин приходил к Сути с донесением.
– Сотни воинов... Они приплыли по Нилу.
– Мы окружены?
– Они расположились лагерем в отдалении и укрепляют свои позиции. Если они пойдут на приступ, нам не выстоять.
– Отправь отдыхать своих людей.
– Ливийцы внушают мне опасение: у них одно на уме – грабежи и игра в кости.
– Стражи пустыни наблюдают за ними.
– А если и эти предадут тебя, что тогда делать?
– Не предадут, пока у меня есть золото. А запасы его неисчерпаемы.
С сомнением покачав головой, старый воин вернулся на террасу дома, откуда он созерцал воды Нила. Он давным-давно устал от пустыни.
