Эмьюз инстинктивно вцепилась в кольцо покрепче, когда обнаружила себя в пяти метрах над полом. У бедняжки похолодела кровь, и только крошечные голубенькие искорки продолжали кружиться колючими пушинками.
— Не бойтесь, — попросил Наставник. — Поздно бояться. Все получилось. Страх еще попытается вернуть вас на землю. Не позволяйте ему. Я немного солгал. Трос самый обыкновенный. Он нужен в качестве направляющей движения. Удерживать себя вертикально не так-то просто, когда уже неважно, где низ, а где верх. Так, держась за кольцо, вы фиксируете положение в пространстве.
Руфус перевел дыхание.
— На будущее: пока вы не получили форму Танцоров, приходите на занятия в подобающей одежде, — посоветовал Тангл. — Есть волшебная штука, называется «штаны». Незаменима в нашем случае.
Эмьюз обернулась, чтобы посмотреть на Лют, но вместо лица увидела ботинки. Вторая Тень поднялась выше и, соответственно, сильнее испугалась. Лют покачнулась и немного съехала по тросу.
— Да, вы висите на приличном расстоянии от пола, — согласился Наставник. — Да, падать больно. Вестибулярный аппарат в данный момент сообщает вам, что у тела нет точки опоры, и оно, по идее, должно рухнуть: такое забавное ощущение в животе. Пройдет со временем. Постарайтесь удержать высоту. Ирония заключается в том, что приземляться гораздо сложнее, чем взлетать, и вот так вдруг не получится. Когда станет тяжело, просто скажите, и я помогу вам спуститься.
Что значит «тяжело», Эмьюз поняла слишком быстро. Ступни налились свинцом и словно распухли. Ботинки с носками больно врезались в кожу. Девочка стиснула зубы. Оцепенение, сковавшее тело, никак не вязалось с разговорами о свободе, скорости и небе. К горлу подкатывались волны тошноты, но самолюбие не позволяло сдаться. «Как замечательно, что я все-таки пропустила завтрак», — стараясь отвлечься, думала Эмьюз.
Дверь в комнату с визгом распахнулась, едва не слетев с петель.
— Погорячился, — виновато сообщил Танцор, переступая порог. — Силу не рассчитал.
В голове девочки явно что-то сломалось. Она отчетливо узнавала в этой Тени Вильгельмину. Те же интонации голоса, а внешность другая! Да что там внешность! Леди Вильгельмина должна быть… женщиной!
— Здорова, крошка Мо! Ты чего тут делаешь? Тангла нет? Это такой шустрый лохматый парень из наших. — Вошедший явно не видел ни Руфуса, ни его девочек.
Некогда грозный контролер швырнул карандаш с блокнотом на стол и картинно покрутил пальцем у виска.
— Он что, здесь? — опешил Танцор. — И не один, да?
Названный «крошкой Мо» хлопнул себя по лбу, развеивая маску. Эмьюз видела множество всяких разных людей, но таких черных еще не встречала. Гладко выбритая голова цвета темного шоколада, почти плоский нос с широкими ноздрями, толстые губы и выпуклые карие глаза.
— Знаешь, Вилли, похоже, я все-таки тебя ненавижу, — гудящим басом произнес он.
— Прости, Моисей. Я не нарочно. — Танцор вертел головой, стараясь определить положение нечаянных зрителей.
Острая боль скользнула от плеча к локтю и в кисть. От неожиданности девочка потеряла равновесие и сорвалась вниз. Моисей выкинул вперед руку, и падение остановилось. Мужчина бережно опустил Эмьюз на землю.
— Что? Что случилось? — заволновался Руф.
— Свело, — простонала Тень, растирая плечо.
Тангл немедленно спустил Лют на пол. Эмьюз подозревала, что необходимости в этом не было, но промолчала.
— Потерпи, — уговаривал он. — Сводит не от полета. Само по себе заболело. Не переживай.
— У-у-у… — протянул Вилли. — Аншлаг. Мне в деканате сказали, где у Тангла занятия, а я, к своему стыду, не сообразил, какие именно.
— Для первого раза, наверное, достаточно, — объявил Руф.
После «крошки Мо» воспринимать контролера серьезно не получалось. Руфус бесцеремонно согнал его со стула и усадил Эмьюз.
— Занятие окончено. Лют, ты свободна, — обернувшись ко второй девочке, сказал он.
— А она? — спросила та.
— Эмьюз посидит немного и тоже пойдет, — заверил Наставник.
Блондинка на трясущихся с непривычки ногах поковыляла к выходу.
— А чего это вы, Леди, так на меня таращитесь? — весело спросил Вилли, опускаясь перед девочкой на корточки.
— Мне кажется, я знаю вас… Сэр, — робко призналась Эмьюз.
— Девица из меня никудышная. — Он развеял маску и улыбнулся. — Вильгельм Хьорт, прошу любить и жаловать. В основном «любить».
Длинные каштановые волосы, зеленые глаза, острый нос, ямочки на щеках, мужественные скулы и небритый подбородок, — едва ли из всего этого вообще могла получиться женщина.
— Мне так больше нравится, — сказала прежде, чем подумала.
— А это мы проверим… лет через пять. Легко! — подмигнул Вильгельм.
Глава 19. Коллекционер
Джулиус раз за разом пролистывал страницы личного дела. Сухие факты, характеристики, выписки и справки, — ничего, что вдохнуло бы в картину хоть немного жизни. Психически здорова и вменяема. Софья Зингель — обычная девочка, если не брать в расчет страшную дозу радиации Призмы, полученную на эмбриональной стадии развития. Отец погиб, мать лишена родительских прав. Странно, что Сэр Коллоу выпустил это из виду. Чем же он был занят тогда?
«Собой», — подсказывал внутренний голос.
Оправдываться «служебным функционалом» не имело смысла. Даже если он не мог вмешаться в такую мелочь, как семейные вопросы, пусть и в крайне щекотливой ситуации, но не запомнить сам факт суда вокруг Истинного Оракула? Стенограмма заседаний, протоколы, все документы утеряны. Нет, не засекречены — уничтожены.
Гадкое ощущение в груди давило змеиными кольцами. Ощущение несправедливости. Но ни память, ни короткие заметки дневников не объясняли причины.
— А ведь ты всего лишь хотел разобраться в ее мотивах, Джулс, — пробормотал он себе под нос. — Почему сноходка помогает, нет ли тут… подвоха.
— Ты все-таки ей не веришь? — очнулся Сириус.
— Я в принципе не верю, кому — это частности. — Коллоу затолкал тощую папку в нижний ящик стола. — Вдруг у Софьи чувство юмора такое? Если она пошутила, только и всего? Что для Оракула судьбы других людей? Понимает ли девочка, чем могут обернуться ее шалости?
— Не понимала бы, были бы шалости, — резонно возразил тот. — Не пробовал поговорить с ее матерью?
— Она все еще инженер здесь в Башне. Сейчас у Эстер Зингель смена, — сообщил Джулиус.
— Потер что-то важное? — прямо спросил Сириус. — Забыл и жалеешь?
— Именно, — подтвердил Коллоу.
— Так давай вспомним! — предложил он.
Джулиус не успел ответить, как мурашки побежали по затылку к темени. Руки обмякли, а ноги налились свинцом. Коллоу тряхнул головой.
