Мальчишка только не плясал от радости. Он снова и снова пожирал глазами скупые неровные строчки. С каждым прочтением Клаус все больше убеждал себя, что Сэру Коллоу стыдно, и что все письмо — одно сплошное «прости меня, пожалуйста». Самолюбие пухло, как на дрожжах. Шутка ли? Древний снизошел до простого смертного! Мальчишка глупо улыбался в пустоту.
Тут на глаза попались едва заметные полосы, выдавленные на конверте. Клаус распахнул дверь и промчался к столу.
— Эй! — прикрикнул Дэн, запихивая рубашку в брюки.
— Нужен ты мне, — отмахнулся тот.
Он схватил простой карандаш и промокашку. Клаус так неистово черкал, что грифель сломался. Основательно вымазав пальцы, мальчишка провел по конверту.
— Где этому учат? — Дэниэл с интересом заглянул приятелю через плечо.
— Не делай так больше. — Клауса передернуло. — Проявляй уважение.
Шут притих.
Неровные строчки все того же почерка. Коллоу явно писал впопыхах. Корявые слова плясали, то разбредаясь, то наползая друг на друга.
— Теперь смотри. Можно. — Клаус для верности зажег лампу. — Знаешь, кто автор?
— Знаю, — заверил Дэн. — Видно плохо.
— Лучше не будет, — отрезал мальчишка.
Они сгрудились у стола и уставились на конверт.
— Никс не …бес ни чай, — шептал Клаус. — Документов …гон. Не надейся, что я сам все разгребу, ко… При самых хороших раскла… сяца лечения со строгим каранти… Танглом обеспечены.
— Это клад, — присвистнул шут. — Начинается с «не балбесничай». Поверь моему опыту. Нам такое постоянно говорят.
— …нешься в… с … рущей панелью, оторву…
Мальчишек разобрал нервный смех.
— Как курица лапой, — посетовал Дэн.
— Не только. Тут что-то еще лежало между конвертом и тем листом, на котором он писал, — возразил Клаус. — След нечеткий. И так свезло.
— Идеи есть? — Своевременный вопрос.
— Лечение со строгим карантином я как-то раз на своей шкуре испытал, — задумчиво произнес мальчишка. — Про один провал дважды рассказывать желания нет. Ты тогда все равно под дверью подслушивал.
— Случай с парнем первокурсницы, — кивнул шут. — Значит, Баламута послали кого-то спасать? Как тебя?
— Или автор письма послал себя спасать Тангла. Оба варианта равновероятны.
— А в самом письме что? — поинтересовался Дэн.
— Не твое дело! — выпалил Клаус.
Он непроизвольно сгреб листок со стола и запихал в карман, но тут же опомнился.
— Ничего там особенного нет, — признался мальчишка. — Вот.
Дэн читал трепетно, как читают древний свиток. Письмо дрожало в его руках. Наконец дурак поднял глаза и… разревелся.
— Ты чего? — оторопел Клаус.
— А если он правда не вернется? Сгинет? — всхлипывал шут. — Как же так?
— Да ну тебя в пень! — возмутился тот. — Коллоу не какой-нибудь дядька с улицы. Это ж Древний, Мастер Тени. Жив до сих пор как-то! Не вой. Ты же мужик!
Слезы хлынули по физиономии Дэна с новой силой. Он одарил приятеля таким взглядом, от которого кровь похолодела.
— …нет. Нет, нет, нет, нет, нет!!! — Клаус протестующее замахал руками. — Только не говори мне…
— Высокая степень морфности, брат. — Улыбка получилась кривой.
— Я тебя не слушаю! — Мальчишка демонстративно заткнул уши. — Ля-ля-ля! Ля-ля!! Ля!!!
Несметное число чужих проблем, навалившихся разом, грозило проломить неприступную стену, отгораживавшую Клауса от внешнего мира. Содрать с мясом безразличную маску, намертво сросшуюся с душой.
Он чувствовал, как по некогда безупречной защите бегут трещины. «Единственный способ сохранить лицо — принять реальность», — зудело в голове. — «Это… чем бы оно ни оказалось, уже есть. Уже сказано. Засело занозой. Не обращать внимания не получится».
— Хорошо, — Клаус опустил руки и зажмурился. — Объяснись. Пока я не выдумал себе что-то совсем омерзительное.
— По крайней мере, честно. — Дэн утер нос рукавом. — Я — девчонка!
Похожее чувство Клаус испытал в тот момент, когда Митчелл дезертировал, оставив его один на один с гигантской кошкой. Как сквозная рана. Вроде и разозлился бы, а… поздно.
— Я не молчу, — закашлялся он. — Я в шоке.
— У меня была веская причина, — начал оправдываться антропоморф.
— Не сомневаюсь, — перебил Клаус. — А у меня будет инфаркт. Ты… когда превращаешься в кого-то… Это насколько все точно?
— Если «в кого-то», то копия идентичная. — Робкое признание окончательно повергло в ступор.
Мальчишка пошатнулся и нащупал стул. Желание убраться подальше наложилось на отвращение, бороться с которым мешал едкий стыд.
— Выдашь — покончу с собой.
— Вот надо ж было… — простонал Клаус. — Еще сомневался! Не оставляешь мне шансов, дурилка мелкая. Так глупо себя только девчонки ведут. Эмьюз жалко. Она считает, что ты в нее вроде как влюблен.
— Эмьюз в курсе. И Коллоу.
— А Бэн? — Мальчишка приоткрыл один глаз.
Вид поддельной внешности Дэна угнетал. Вот перед ним обычный парнишка, зареванный только. Воображение нарисовало черный экран с мигающей кроваво-красной надписью: «Перегрузка! Угроза взрыва!».
— Покончу с собой, — упрямо повторил антропоморф.
— Спасибо, понял. — Очень кстати очнулось чувство юмора. — У меня на спине таблички нет «Скажите ему всю правду»? Итак. Что Бэн? Он хоть нормальный?
— Девчонкой быть тоже нормально. — Дэн постепенно приходил в себя. — Бэн не догадывается. И, подозреваю, лучше ничего тут не менять. Я обманул Орден. Все мои документы — мусор. В них нет правды.
Клаус вдруг ощутил себя бесконечно старым и мудрым. Кто, как ни они с отцом умели «обманывать Орден». Если даже Коллоу спокойно взял в Связные парня, без задней мысли.
— Судьба, — протянул он. — Ты вот знала, что Флоранс Гейл — Тень? И лет ей… сотни две. А я знаю. Уже где-то час как.
— Значит, не я один вру друзьям. — Антропоморф полностью оправился и повеселел. — Шутники, между прочим, хранят тайны друг друга, как свои.
— Я пока не один из вас.
Разум очистился. Факты стройными рядами потянулись на прежние места. Бреши в броне стремительно затягивались. Когда правда выказывала желание оставаться ложью, Клаус предпочитал ей мешать.
— Это исправляется на раз. — Дэн звонко щелкнул пальцами. — Тащи перо и чернила!
Глава 32. Когда плачут тени
Сириус честно предупреждал, что разделение сознаний приятным не будет. В считанные секунды Джулиус ощутил, как за его плечами выросли настоящие крылья, но в тот же момент их кто-то грубо вырвал. Хуже боли оказалось сосущее одиночество, заполнившее освободившееся пространство. Оставалось надеяться, что на приборах это никоим образом не отразилось, и Наблюдатели не заподозрили неладного.
