Надо признать, с ответом я затруднилась. К тому же (и это мне было известно совершенно точно) Полина сейчас сильно прибеднялась. Может, она, конечно, и училась на аптекаря, но о расчлененке мечтала с детства. А фильм «Пила» знала на память, что, кстати, уже давало ей неплохое представление о человеческих внутренностях. К счастью, защищать старшего Казакова от единственной дочери и пасть героем в этом заранее проигрышном сражении мне не дали. По дороге к вольеру плавно подъехала синяя «мазда».
— А я думала, вы поругались, — хмыкнула, кивая на нее, подруга.
Я вяло улыбнулась:
— Сюда меня забросил Егор, ему было по дороге в аэропорт. Обратно, сказал, что заберет Богдан. Интересно, почему приехал Шурик?
— Может, помириться хочет? — подмигнула Поля, но это звучало так нереально, что я даже не стала отвечать. Алекс первым предложит мировую? Не смешите мои тапочки! Он будет держаться до последнего, как Зоя Космодемьянская, даже если я стану его пытать. А вот, кстати, пакость какую-нибудь придумать — тут он и правда первый.
К сожалению, и на этот раз я в своих представлениях о заклинателе не обманулась.
Машина остановилась у вольера (Поля покосилась на меня с предвкушением), из нее вышел Александр (взгляд подруги стал таким довольным, словно в руках он держал огромную плитку шоколада, букет из ста одной алой розы… ну или меч Арагорна, как вариант), посмотрел на нас (она, кажется, даже закивала, мол: «Подходи, мирись, я, в случае чего, ее подержу!») и отошел к багажнику. На этом моменте лицо Полины уже почти сияло восторгом и, кажется, легкой завистью. Видимо, она решила, что сейчас из недр машины вынырнет какой-то презент из серии «очевидное-невероятное», пристыженный заклинатель падет к моим ногам, ударится лбом о землю и начнет истово клясться в вечной любви. Что характерно, обычно готесса к подобному проявлению чувств относилась весьма скептически, но и на нее порой что-то находило. А в последнее время, с тех пор, как она стала встречаться с Богданом, даже чаще, чем мне бы того хотелось…
Короче, что-то из машины все-таки вынырнуло. Правда, не букет, а велосипед. И защита к нему, которую заботливый Шурик аккуратно сложил на обочине, молча сел обратно в машину и так же неспешно выехал за ворота клуба.
Какое-то время мы с Полей смотрели на моего старого двухколесного друга, потом готесса кашлянула и щедро предложила:
— У меня еще несколько занятий осталось… подожди часов пять, и я сама отвезу тебя домой.
Я чуть с бортика не свалилась.
— Пять часов? Нет уж, подруга, лучше я как-нибудь своим ходом доберусь.
— Ну хочешь я Богдану позвоню и промою ему мозг?
— За что? — покосилась я на нее. — Он же не в курсе, что у него брат — дебил?
— Ладно, — вздохнула Полина. — Если ты такая добрая, я не буду его обижать. Просто попрошу за тобой приехать.
Я кивнула, и готесса достала телефон. Несколько минут о чем-то ворковала с парнем, потом отключилась и подняла на меня недовольный взгляд.
— В общем, можешь сказать «спасибо» Ядвиге. Она забрала Богдана с Георгием на шоппинг. Сказала, что с твоей телепортацией Алекс справится самостоятельно. А тот не осмелился отказать ей при отце.
Тяжко вздохнув, я сунула озябшие ладони под мышки: и когда же проявит себя эта чертова вселенская справедливость? У мамы карма, как решето, в которое пальнули из дробовика, а она все равно ходит вся в шоколаде. Вредный, циничный, эгоистичный подстрекатель. Вечно ей скучно, а я страдаю!
— Ну давай ты себе такси вызовешь? — предложила очередную гениальную идею Полина. Я подняла на нее мрачный взгляд:
— На какие шиши?
— А метла?
— День на дворе.
— Егор?
— Вернется только послезавтра. У него очередной учебный перелет через полконтинента. Ладно, Полина, — улыбнулась, пытаясь выглядеть убедительно. — Поеду на велосипеде.
— Ева, до города пятнадцать километров!
— Ну, и фигли? — пожала плечами. — Мы и дальше катались.
— Ага, — кивнула Поля. — Но не зимой же! Он тебе лыжи должен был привезти, а не велик!
— Не выдумывай, — отмахнулась, стараясь выглядеть оптимисткой. — Дороги расчищены, шуба у меня хорошая, шлем вон есть…
— Ева… — нахмурилась Полина.
— А в случае чего, ты меня потом вылечишь! — бескомпромиссно добавила я и пошла переодеваться.
Скажем прямо: после того дня я больше никогда не сомневалась, что зимой на велосипеде кататься нельзя. И чтобы это понять, долгой дороги не потребовалось: мне хватило не слишком высокой, но чертовски длинной обледенелой полосы на выезде из клуба. Какого рожна я сперва заперла своего железного монстра на самую верхушку, а потом подумала, что спуститься с ветерком будет круто?! Помню, еще постояла немного на месте, огляделась, подергала за тормоз, закрепила шлем потуже…
В общем, о том, что физику надо было учить, я подумала где-то на середине пути. Когда, вытаращив глаза и судорожно вцепившись в руль, давила обеими ногами на тормоз и по инерции, на застывших колесах, неслась вниз. Именно неслась — велосипед набрал скорость быстрее, чем болид Шумахера на гоночной трассе.
— Как?!! Как тебя остановить?!!! — заорала, чувствуя, что заднее колесо уже начинает догонять переднее и мой транспорт с душераздирающим скрипом пытается сделать то, к чему его точно не готовили, — ехать боком.
Революционная идея торможения пришла в голову неожиданно. Обдумать ее времени не было, иначе я бы, наверное, подобной глупости не совершила. Мысленно перекрестившись, я ухнула и с размаху опустила ноги в снег по обе стороны от ледовой горки. К несчастью, они до земли дотянулись…
Я даже не сразу сообразила, что произошло и почему я только что сидела на велосипеде, а теперь лечу впереди него, причем гораздо быстрее. Это потом до меня дошло, что, состыковавшись с землей, мои ноги превратились в катапульту и по плавной траектории (и со значительным ускорением) отправили меня вверх.
Вот тогда-то я и поняла, как здорово, что вокруг — зима и сугробы по пояс. Меня впечатало в снег как бесноватого казака в гущу врагов на поле брани. Да что там! Если бы ракеты Северной Кореи летали с подобным прицелом, мир бы давно капитулировал перед их мощью. Беззвучно, с перекошенным лицом я пропахала траншею своей бестолковой головой и замерла, истово благодаря бога за крепкий шлем.
Но это был еще не апофеоз. Апофеозом стал велосипед, который летел на меня с таким страшным металлическим скрежетом, будто на ходу пытался трансформироваться в Оптимуса Прайма.
[1]
Я на минуту представила, что нас ждет, если он все же ко мне пришвартуется и, кротко пискнув, ломанулась из сугроба. Нас разделило мгновение и несколько сантиметров. Рогатый «Титаник» упал на бок и прорезиненными колесами вошел в снег точно в том месте, где мгновение назад была я. Но его, в отличие от меня, сугроб не остановил и, прокатившись по инерции еще с метр, он вписался в растущий у дороги клен. Раздался негромкий «бух!», и половина снежной шапки с кроны обрушилась на землю, железного агрессора и мою голову.
