— Что хотела сказать? Что случилось? Говори, и уходи. Негоже молоденькой девушке ночью находиться рядом с голым молодым человеком. Женатым, притом. Слухов потом не оберёшься.
— А гоже молодой девушке убивать людей? – усмехнулась Амела – я и хотела с тобой поговорить по этому поводу. Можно, я присяду?
— Присаживайся – хмыкнул Нед – ненадолго. Вообще – как ты решилась на это? А если бы я не разобрал в темноте и снёс бы тебе голову? Ты представляешь, что бы со мной было?
— А что было бы? – с живым интересом осведомилась Амела – ты бы расстроился, да?
— Дурочка! – захохотал Нед – расстроился, точно. Так, ко мне не двигаться. Вот там сиди, и все.
— Боишься за свою невинность? – коварно осведомилась Амела, придвигаясь поближе и ложась на подушку лицом к Неду – вроде это мне надо опасаться за мою невинность, тебе‑то чего бояться? Ты же мужчина!
— Так! Ты чего пришла? Спросить? Спрашивай и вали отсюда – рассердился Нед – а если спрашивать нечего, а пришла меня соблазнять – пошла вон. Всё уже сказано, всё выяснено. Ты для меня как сестрёнка, и другого не будет. У меня есть жена, которую я люблю. Все. Закрыли тему. Уходишь?
— Нет, не ухожу – вздохнула девушка – сегодня я убила больше десятка человек. И не испытала ни–че–го. Не считая усталости и чувства удовольствия от хорошо выполненной работы. Как так может быть? Я видела – Бордонара рвало. Думала когда‑то – убью человека, как я отреагирую? Рассказывали – людей рвёт, они теряют сознание, переживают. А я – ничего. Совсем ничего! Что я за монстр?
— Ну и спросила бы у Харалда. Чего ко мне‑то пришла?
— К тебе? Потому, что я тебя люблю. И ты мне ближе всех. Не считая дедушки – просто сказала Амела, вызвав у Неда неожиданный приступ кашля – к кому мне ещё прийти? Да ещё – в тебе память Юрагора, прожившего так долго, что и представить нельзя. Лет сто, да? Вот. Кто мне ещё объяснит – нормальная я, или нет? Или превратилась в кровавую убийцу, как тётка! Я не хочу быть похожей не неё. Не хочу. Она красивая, да… но это красота змеи, это холодная, жестокая красота. Не хочу быть такой. И вот теперь объясни – что со мной не так?
Нед помолчал, собираясь с мыслями, вспоминая, прислушиваясь к своим ощущениях и глядя на лицо девушки, находящееся на расстоянии вытянутой руки от него. Потом вздохнул, как бы решаясь, и сказал:
— Дед сделал из тебя убийцу. У тебя сняты барьеры страха, не позволяющие обычным людям лишать жизни человека. Не каждый может убить. Люди готовы рисковать собой и своими близкими, не в силах перешагнуть этот барьер, поставленный перед ними природой. Понимаешь… как бы тебе это сказать… человек не должен убивать себе подобных. Это заложено в нем с рождения. Если он будет уничтожать себе подобных – род людской погибнет. И лишь после многих тысячелетий этот барьер стал падать, стираться. Создатель сделал людей миролюбивыми существами, не способными убить себе подобных, но… Я тебе расскажу историю, про крыс. Знаешь, как делают крысу–убийцу? Крысу–крысоеда?
— Нет – шепнула Амела и дёрнувшись, ненамного придвинулась к Неду – расскажи.
— Ловят здоровенного крысюка, стараются взять самого сильного, самого большого. Кидают его в медную бочку, которую он не сможет прогрызть, чтобы вылезть. И выпрыгнуть не может. И держат там без еды много дней. А потом кидают умирающему от голода крысюку труп крысы. Вначале он его не ест. А потом… потом решает, что надо есть. И ест. Привыкает. Жить‑то хочется. И тогда ему кидают полудохлую крысу. И не дают трупов. И тогда этот крыс решает, что эта полудохлая крыса заслуживает того, чтобы её съели. И убивает — впервые. А потом – убивает легко, просто, здоровых особей, которых к нему бросают, не ожидающих того, что их убьют. Он делается сытым, сильным. Тогда его выпускают на волю. И крыс начинает убивать соплеменников. Общество крыс быстро узнает о происходящем, и что же они делают?
— Что? – выдохнула Амела, заворожено глядя на мерцающие в темноте глаза Неда.
— Они уходят. Потому что если уподобиться этому монстру, и убить своего – пусть даже и преступника, родятся дети, которые решат, что можно убивать соплеменников. И будут убивать. И уничтожат всех. Не сразу, постепенно, но уничтожат. Вот так…
— И я… как та крыса, да?
— Да. И я. И Харалд. И многие другие. У нас нет барьера, не допускающего убийство. С детства тебе вдалбливалось в голову, что убийство это нормально, что это в порядке вещей. Мишени выглядели как люди – с лицами, с нарисованными частями тела. И теперь ты удивляешься, что смогла безболезненно, легко убить людей?
Нед вздохнул, расправил на груди одеяло и другим, тёплым голосом сказал:
— Не переживай. Ты не убила никого ради… ради..плохой цели. Вот. Ты убила негодяев, угрожавших хорошим людям, и совершивших множество преступлений. Пусть тебя не мучает совесть. Впрочем – она тебя и так не мучает. Иди к себе и усни. Скоро рассвет, а мы тут с тобой болтаем. Завтра поедем в горы искать бандитский склад. Или ты здесь останешься, охранять лошадей?
— Только посмей меня тут оставить! – яростно выдохнула Амела – и в голову же придёт такое! Я тебя… я… не знаю, что с тобой сделаю, если ты меня с собой не возьмёшь!
— Да поедешь, поедешь – усмехнулся Нед – иди, и ляг спать. Все. Хватит.
— Я тут полежу, ладно? – жалобно сказал девушка – там за стеной Герлат храпит, аж треск стоит! Я тебе не помешаю, я с краешку! И одеяло у меня есть, видишь?
— Вижу – хрипло сказал Нед, отворачиваясь от блеснувшего под светом красной луны обнажённого тела девушки – накрывайся, и спи. Будешь приставать – выкину за дверь!
Амела радостно хихикнула, завозилась, и свернувшись калачиком улеглась на краю кровати. Через несколько минут она уже спала, выводя рулады курносым носиком.
Нед же долго не мог уснуть. Его волновала девушка, лежавшая так близко, что протяни руку, и коснёшься её упругой груди, шёлкового бедра, полных губ, раскрывшихся во сне… Ему до безумия хотелось прижать её к себе, сжать так, чтобы она пискнула, чтобы забилась в его объятьях, как пойманная птичка… а потом уснула у него на руке, улыбаясь во сне, раскрасневшаяся от любовных игр.
Но как тогда Санда? Это же предательство по отношению к ней. А ещё хуже – по отношению к Амеле. Ведь она заслуживает большего, чем мимолётные соития на продавленной сотнями посетителей кровати гостиницы. У неё должна быть нормальная семья, дети, как он может её обмануть? То, что ей безразлично, женат Нед, или нет – ничего не значит. В глубине души каждая женщина хочет владеть мужчиной, и не отдать его никому. Забрать без остатка, поглотить, как морское чудовище поглощает рыбацкую лодку, или даже целый корабль. И если дать Амеле повод подумать, что он может принадлежать ей… последствия могут быть непредсказуемы. Влюблённые женщины коварны и неразборчивы в выборе средств, когда это касается их любви.
Пример – Санда, которая окрутила его во мгновение ока. Он и оглянуться не успел, как оказался перед алтарём в храме Селеры и жрец спрашивал, готов ли он взять в жены Санду Нитуль.
