Хотя на первый взгляд казалось, что здесь царит хаос, при более внимательном рассмотрении обнаружилось, что территория поделена на четыре части, между художниками, резчиками, носильщиками и строителями.
Аменхотеп сбросил плащ и огляделся.
— Здесь что, не заметили нашего прибытия?
Панахеси заколебался.
— О чем вы, ваше величество?
— Здесь что, никто не заметил нашего прибытия? — выкрикнул Аменхотеп. — Почему никто не кланяется?
Рабочие вокруг нас остановились. Панахеси кашлянул.
— Мне казалось, ваше величество желает, чтобы храм великого Атона был построен как можно скорее.
— Фараон превыше всего!
Голос Аменхотепа разнесся по двору. Я увидела в отдалении военачальника Хоремхеба; на лице его читалась сдержанная угроза. Затем стук молотков стих, и солдаты тут же преклонили колени. Лишь один человек остался стоять. Аменхотеп вспыхнул от гнева. Он зашагал вперед, и толпа поспешно расступилась, давая ему дорогу. Нефертити резко втянула воздух. Я подошла к ней поближе:
— Что он собрался сделать?
— Не знаю.
Аменхотеп дошел до Хоремхеба, и теперь они стояли рядом — но любовь войска принадлежала лишь одному из них.
— Почему ты не преклоняешь колени перед представителем Атона?
— Вы рискуете вашими людьми, ваше величество. Здесь ваши отборные солдаты. Люди, способные нестись в битву на колесницах, высекают из камня ваши изображения, в то время как им следовало бы защищать наши границы от хеттов. Неразумно так использовать обученных солдат.
— Я здесь решаю, что разумно, а что нет! Ты — всего лишь солдат, а я — фараон Египта! — Аменхотеп напрягся. — Ты склонишься передо мной!
Хоремхеб остался стоять, и Аменхотеп потянулся за висящим на боку кинжалом. Он угрожающе ступил вперед.
— Скажи, — произнес он, извлекая кинжал из ножен, — как ты думаешь, твои люди взбунтуются, если я сейчас убью тебя? — Аменхотеп нервно огляделся. — Я думаю, они так и будут стоять на коленях, даже если твоя кровь впитается в песок.
Хоремхеб резко втянул воздух.
— Ну так попробуйте, ваше величество.
Аменхотеп заколебался. Он снова взглянул на тысячи солдат — сильных, тренированных, но безоружных. Затем он спрятал кинжал и отступил.
— Почему ты мне не повинуешься? — с негодованием спросил фараон.
— Мы заключили сделку, — ответил Хоремхеб. — Я повиновался вашему величеству, а ваше величество предало Египет.
— Я никого не предавал! — со злобой отозвался Аменхотеп. — Это ты предал меня! Ты и это войско! Ты думаешь, я не знаю, что вы с Тутмосом были друзьями? Что ты был верен ему?
Хоремхеб не ответил.
— Ты преклонил бы колени перед моим братом! — крикнул Аменхотеп. — Попробуй только сказать, что ты не встал бы на колени перед Тутмосом!
Хоремхеб продолжал безмолвствовать. Внезапно Аменхотеп выбросил руку вперед и врезал военачальнику кулаком в живот. Хоремхеб резко выдохнул, но остался стоять. Аменхотеп быстро взглянул на солдат вокруг. Те напряглись, приготовившись защищать своего военачальника. Затем фараон схватил Хоремхеба за плечо и яростно прошептал:
— Ты лишен должности! Возвращайся к моему отцу. Но лучше бы тебе не забывать, что, когда Старший умрет, я стану фараоном и Верхнего Египта тоже!
Хоремхеб направился к своей колеснице, и люди расступились перед ним. Потом солдаты, как один, повернулись и посмотрели на Аменхотепа.
— За работу! — закричал Панахеси. — Быстро за работу!
Невзирая на раннее утро, в жаровне в моей комнате потрескивал огонь. Нефертити уселась в позолоченное кресло, ближайшее к огню; отсветы пламени освещали лазуритовую подвеску в виде глаза у нее на груди. Отец сидел, откинувшись на спинку кресла и опершись подбородком на переплетенные пальцы. Весь дворец еще спал.
— Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы повлиять на его характер?
Дрова в огне затрещали и зашипели. Нефертити вздохнула:
— Я делаю, что могу. Но он ненавидит войско.
— Войско обеспечивает его власть, — строго произнес отец. — А Хоремхеб не забудет Аменхотепу его деяний.
— Хоремхеб в Фивах, — отозвалась Нефертити.
— А когда Старший умрет?
— Это может случиться еще очень нескоро, — ответила сестра моими словами, хотя я и знала, что она в них не верит.
— Без войска Египет слаб. Вам повезло, что в Фивах еще есть военачальники, которые готовят солдат к войне.
— Строительство будет идти всего три сезона! — защищаясь, заявила Нефертити.
— Три? — От гнева отец даже привстал. — Было шесть, а теперь стало три? Как войско может построить храм за год?
— Я жду ребенка! — Нефертити погладила себя по животу. — Ему необходимо получить благословение на алтаре Атона.
Отец сверкнул глазами.
— Так хочет Аменхотеп, — добавила Нефертити. — А если я этого не сделаю, это сделает Кийя! Вдруг она родит ему сына? — с отчаянием произнесла она.
— Ее роды ожидаются через семь дней, — предупредил отец. — Если родится царевич, Аменхотеп будет праздновать. Будут пиры и процессии.
Нефертити закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но отец покачал головой:
— Приготовься к этому. Следующие несколько дней должны принадлежать Кийе.
На лице сестры отразилась решимость.
— Сегодня утром я поеду с ним на Арену, — объявила Нефертити.
Она повернулась к чулану, в котором хранила свою одежду для верховой езды, и позвала Мерит.
— Ты поедешь с ним? — воскликнула я. — Но ты уже давно не ездила!
— А теперь поеду. Это было ошибкой — думать, что во время беременности я смогу наслаждаться удобствами.
Нефертити успела сама забраться в чулан, прежде чем вошла Мерит. Даже в столь ранний час служанка была безукоризненно накрашена, а на платье не было ни единой морщинки. Нефертити резким тоном приказала:
— Мои перчатки и шлем. Быстро. Пока Аменхотеп не проснулся и не захотел проехаться.
Отец пристально взглянул на Мерит:
— Это опасно для ребенка?
Нефертити сверкнула глазами из-за отцовского плеча, и Мерит немедленно отозвалась:
— Срок еще небольшой, визирь. Всего несколько месяцев.
Нефертити затянула пояс на талии.
— Возможно, от верховой езды моя кровь потечет быстрее и у меня родится сын.
Двадцать восьмого тота ко мне в комнату, где мы с Нефертити играли в сенет, вбежала Ипу.
— Свершилось! — воскликнула она. — Кийя рожает!
