Помпей не ответил. Оставшись один, он заставил себя подняться на ноги. Войска готовы выступить. Сквозь полог шатра брезжит свет, значит, легионеры уже выстроились и ждут появления командующего. Прежде чем звать рабов и начать одеваться, нужно перетянуть живот. Только лекарь мог видеть жестоко вздувшуюся опухоль, которую Помпей утягивал полосками чистого полотна. Но и лекарь не знал о том, что по ночам диктатор кашляет кровью. Находясь на людях, Помпей проглатывал противную склизкую массу, и каждый раз это давалось ему все труднее.
У диктатора закружилась голова, и он тихонько выругался: придется ждать, пока пройдет приступ. Капли едкого пота катились по лицу, даже волосы у Помпея взмокли.
— Всего несколько дней, мне нужно лишь несколько дней, — шептал он, сам не зная, кого умоляет — богов или терзающую его боль.
Помпей дотянулся до бинтов, лежащих в ногах койки, и стал обматываться, резкими движениями заталкивая опухоль вглубь и вздрагивая от боли. Завязав неловкими пальцами узлы, он наконец смог выпрямиться и перевести дыхание. Подошел к ведру с водой, ополоснулся, затем накинул тунику. Едва дыша, кликнул рабов; те вошли, не поднимая глаз, и стали надевать на хозяина доспехи. Знают ли они, почему их господин так задержался? Впрочем, не важно. Боги даруют ему время, чтобы он успел уничтожить своего последнего врага. Когда Юлий будет мертв, тогда пусть и его, Помпея, забирают, а до тех пор ему нужно держаться — каждый день, каждый час. Новое снадобье все же уменьшило остроту боли, с облегчением отметил диктатор.
Отпустив рабов, Помпей положил руку на эфес гладия и вышел из шатра к своим легионам. У порога он помедлил и сделал глубокий вдох. Помогло ли новое лекарство, или дело было в том, что решение уже принято, но Помпей впервые за многие месяцы не чувствовал страха перед неприятелем.
На третье утро похода к Цезарю вернулись посланные вперед разведчики. Лица их пылали от быстрой скачки — каждый спешил первым сообщить новости. Через несколько миль, в окрестностях Фарсала, начинается обширная голая равнина.
Мало кому из легионеров это название о чем-то говорило, но у тех, кто бывал в Греции, по спинам пробежал холодок. Вот оно — место, подходящее для большого сражения.
Было ясно, что на такой местности битву поведут по старым правилам, так, как воевали прежние полководцы Рима. На пустынной плоской равнине негде спрятаться, никаких ловушек тут не устроить. Только с южной стороны протекает грязная мутная речушка. Если бой состоится здесь, всё решат скорость, тактика и сила. Армии встретятся в чистом поле и станут драться, пока одна из них не отвоюет право вернуться в Рим. Сципион Африканский одобрил бы подобный выбор. Юлий решился сразу. Он даст сражение у Фарсала.
Галльские легионы подошли к равнине через два часа, однако не остановились. Место казалось совсем пустынным. Несмотря на возвышающиеся вокруг горы, это был суровый край ветров — гладкая черная земля с разбросанными осколками валунов, словно их накидали сюда какие-то гиганты. Люди с удовольствием ощущали под ногами твердую ровную почву, хотя она была настолько сухой, что по ней то и дело со скрипом проносились клубы пыли и песка. Легионеры прятали от ветра лица, щурили глаза, а песчинки шуршали по железным доспехам.
Город Фарсал лежал вдалеке за той самой рекой. Юлия он не интересовал. Никакого отношения к сражению город не имеет, разве что придется отступить и искать защиты за его стенами. Обдумывая возможность переправы, Юлий покачал головой. Отступления не будет.
— Идите до конца равнины! — приказал он Домицию, силясь перекричать ветер. — Лагерь лучше строить у подножия гор!
Кругом скакали экстраординарии — теперь им не нужно было охранять фланги: враг остался позади. Всадники пускали коней в галоп и с громкими криками неслись по открытой равнине. Юлий, зараженный их воодушевлением, крепко сжал поводья.
— Мы остановим противника здесь! — крикнул он Октавиану, и бывшие поблизости солдаты, услышав его, свирепо оскалились. У Цезаря остался один-единственный враг — Помпей. Когда с ним покончат, все смогут отдохнуть. Легионеры, состарившиеся на военной службе, словно обрели второе дыхание и, несмотря на сильную усталость, шагали, выпрямив спины. Никто уже не обращал внимания на ноющие суставы. Всех охватило чувство полной уверенности: воины, покорившие Галлию, непобедимы.
Только легионеры Четвертого, которых вел Октавиан, оставались молчаливо-угрюмыми. Им еще предстояло доказать свое право шагать под знаменами Цезаря.
ГЛАВА 20
Над равниной у Фарсала разливался рассвет — в небе нарисовались очертания облаков. Обе римские армии проснулись затемно. При свете факелов готовились они к наступлению дня. Снаряжение было уложено с обычным тщанием; шатры и палатки туго свернуты и перевязаны. Воины поели дымящегося тушеного мяса и свежего хлеба — его испекли в глиняных печах. Это укрепило их силы для предстоящей битвы.
Торговцы, рабы и прочая обслуга — все стояли, склонив головы. Замерли, в страхе прижавшись друг к другу, обозные девки. Легионы выходили на равнину. С обоих ее концов трубили горны, топот ног сотрясал землю подобно биению огромного сердца.
Галльские ветераны жаждали боя. Они рвались вперед, точно горячие кони, от нетерпения едва сохраняя строй. Опционам и центурионам приходилось изрядно попотеть, заставляя солдат держать шаг, но люди продолжали добродушно переругиваться на ходу. Многие легионеры прослужили вместе столько лет, что и не сочтешь. Когда впереди выросла армия Помпея, смех и шутки стали тише и наконец совсем смолкли. Люди шагали в зловещем молчании, готовясь к предстоящему бою.
Войска сходились; пешие и конные отряды постоянно менялись местами. Юлий сначала поставил Десятый легион по центру, затем передумал и решил усилить им правый фланг. Помпей увидел это и стал делать перестановки в своих рядах, стараясь расположить солдат повыгоднее — словно густая блестящая жидкость потекла с места на место. В надежде обмануть друг друга командующие обеих армий передвигали с места на место боевые части, будто фигурки при игре в латрункули.
[5]
Увидев, что легионы Цезаря наконец-то загнаны в угол и вынуждены оборотиться лицом к противнику, Помпей испытал одновременно и страх, и радостное возбуждение. Потрясающая самоуверенность со стороны Юлия — выбрать для сражения открытую равнину. Другой постарался бы найти пересеченную местность и применить какую-нибудь военную хитрость. Цезарь, конечно, желает показать солдатам противника, что нисколько не боится их. Возможно, именно это заставило Помпея развернуть свои легионы тремя широкими линиями, каждая по десять шеренг в глубину. Его армия растянулась по равнине больше чем на милю. Правый фланг защищала река, поэтому левый можно было использовать для нанесения основного удара.
Увидев такое построение, Юлий окончательно убедился в слабости Помпея. Когда полководец сомневается в отваге своих солдат, он выстраивает их большими плотными группами, которые словно служат друг другу заградительными отрядами. Легионеры Помпея непременно поймут, что командующий в них не уверен, и окончательно падут духом. Учтя передвижения в армии Помпея, Юлий отдал несколько дополнительных приказов. Армии сближались.
