— Очистите улицы, — распорядился он, — отправьте всех по домам до тех пор, пока банды не окажутся у нас под контролем.
Серое небо за спиной сенатора полыхало новыми пожарами. Шел снег.
Той ночью Рим взорвался. Тело Клодия внесли в храм Минервы, и тысячи обезумевших от горя и гнева людей штурмовали здание. Охранявших его легионеров едва не разорвали на части. Последователи Клодия охотились за Милоном и его сторонниками, по пути сжигая целые улицы. Восставшие отчаянно сопротивлялись воинам Помпея. Легионерам дважды пришлось отступать: зажатые в тиски нападавшими, они едва не потерялись в паутине переулков. Некоторые были заперты в зданиях и сгорели вместе с ними. Другие попали в лапы толпы, и их кровожадно растерзали. Город — не слишком подходящее место для действий легиона. Командиры Клодия поступали коварно: приманивали легионеров на женский крик, а потом набрасывались на них, безжалостно убивая. Те, кому удавалось вырваться из засады, бежали без оглядки.
Самого Помпея оттеснила к зданию сената группа вооруженных людей. С большим трудом, лишь с третьей попытки, он отбил нападение, но опасность сохранялась. Похоже, буквально каждый римлянин нашел оружие и вышел на улицу, причем толпы все увеличивались. Помпей решил отойти к ступеням сената и из этого здания скоординировать действия еще оставшихся сил. Однако, вернувшись на открытое пространство форума, он с ужасом увидел, что здание окружено тысячами факелов.
Люди распахнули бронзовые двери и над головами внесли мертвого Клодия в полумрак каменных покоев. Помпей видел, как окровавленное тело сенатора колыхалось, словно на гребне волны; это оплакивающая своего предводителя чернь поднималась по ступеням.
Форум оказался заполненным вооруженными людьми. Не смолкая ни на минуту, они громко кричали. Помпей в нерешительности остановился. Еще ни разу в жизни он не унижался, спасаясь бегством, а открывшееся взору зрелище означало конец всего, чем был дорог ему Рим. И все же он не сомневался, что в битве на форуме легионеры будут окончательно разбиты. Ведь им придется вступить в схватку почти с половиной населения города.
Сквозь распахнутые двери сената в глубине здания виднелось пламя; оттуда тянулся дым. На покрытых снегом ступенях, размахивая оружием, толпились люди. Увидев все это, Помпей не смог сдержать слез.
— В мой театр! Отправляйтесь в мой театр! — крикнул сенатор своим людям. Они отошли от обступившей курию толпы, а Помпей наконец заставил себя отвернуться от страшного и в то же время завораживающего зрелища горящего здания сената. В ярком свете огня были хорошо заметны фигуры убегающих легионеров. Зрелище воспринималось тяжелее, чем можно было представить. Темнота сулила спасение, но и она не могла притупить боль отступления из самого сердца города. Помпей знал, что конец мучениям придет лишь вместе с рассветом. Бандиты и чернь нарушили власть закона и упивались внезапно обретенной свободой. Однако к утру устанут даже они, и содеянное вызовет в душе отвращение. Вот тогда и придет время для наведения порядка, и он закрепит его железом и кровью.
Бледный утренний свет едва пробивался сквозь высокие окна театра Помпея, освещая плотную толпу людей, которых он собрал сюда со всего города. Помимо членов сената, легионеры привели трибунов, магистратов, квесторов, преторов и всех остальных, кто имел хоть какое-то отношение к управлению Римом. На широких скамьях амфитеатра сидели не меньше тысячи человек. Все они смотрели вниз, на сцену, где стоял сам Помпей. Лица собравшихся казались серыми от усталости и страха. Некоторые из их родственников и друзей уже пали жертвами кровавого бунта, так что все прекрасно понимали серьезность ситуации.
Помпей негромко откашлялся и потер руки, безуспешно пытаясь справиться с разыгравшимися нервами. Было очень холодно. Театр не отапливался, и дыхание множества людей вырывалось легкими белыми облачками. В напряженном молчании собравшиеся ждали, что же скажет наделенный властью человек.
— Прошлой ночью мы подошли к самому краю пропасти. Еще шаг, и Риму придет конец, — начал он.
Люди сидели неподвижно и слушали с неподдельным вниманием. На лицах их читалась решимость. События ночи оставили в стороне копеечные распри и мелочное соперничество. Главное сейчас заключалось в восстановлении мира и порядка, и ради этой цели римляне были готовы на немалые лишения.
— Вы, конечно, слышали, что Клодий погиб в схватке, а тело его сожгли в курии. Само здание тоже сгорело дотла. Пожары полыхали по всему городу. Улицы завалены трупами. Повсюду царит хаос, многие жители не имеют ни пищи, ни воды. Уже к вечеру голод сделает свое дело, и беспорядки развернутся с новой силой. — Помпей сделал паузу, однако слушатели даже не шелохнулись. — На рассвете мои воины взяли в плен сенатора Милона — он пытался скрыться из города. Днем предстоит обыскать все укромные уголки и найти его непосредственных подчиненных, которые и командовали бойней. Однако пока будет продолжаться суд, недоброжелатели смогут пополнить силы и вооружиться. Я не собираюсь давать им еще один шанс. — Помпей вдохнул, словно собирая в кулак волю. — Я собрал всех вас здесь, чтобы попросить проголосовать за предоставление диктаторских полномочий. Связанный рамками закона, я не смогу гарантировать порядка и спокойствия ни нынешней ночью, ни в будущем. А потому прошу выдать мне мандат диктатора.
Присутствующие дружно, словно один человек, поднялись с мест. Помпей внимательно оглядел ряды и, убедившись в полном единодушии, удовлетворенно кивнул и жестом попросил всех сесть.
— С этой минуты я стою перед вами уже в ранге диктатора. Вверенной мне властью провозглашаю в городе военное положение. По вечерам, с заходом солнца, начнется действие комендантского часа, и те граждане, которые окажутся на улице в неурочное время, будут немедленно казнены. Легионеры уничтожат вожаков разбойников, а пыточных дел мастера раскроют имена главарей уличных банд. Это здание останется местом действия правительства до тех пор, пока сенат не будет отстроен заново. По утрам на форуме и возле северных и южных ворот будет распределяться хлеб. Этот порядок устанавливается до снятия режима чрезвычайного положения.
Помпей обвел присутствующих взглядом и сдержанно улыбнулся. Сейчас придется говорить куда более неприятные слова.
— Каждому из вас предстоит выплатить сумму в размере ста тысяч сестерциев или десятой доли имеющегося в наличии состояния — в зависимости от того, какая сумма окажется больше. Сенатская казна была ограблена, а для наведения и поддержания порядка в городе крайне необходимы деньги. Когда финансовое положение выправится, долг вам вернут, но до тех пор придется раскошелиться, другого выхода нет.
Кое-где среди слушателей раздались недовольные голоса, но они оказались в абсолютном меньшинстве. Люди понимали хрупкость всего, что раньше представлялось твердым и надежным, а потому готовы были платить за собственную безопасность и безопасность семей. Помпей жалел, что среди собравшихся нет Красса. Из этого богача можно было бы вытрясти солидную сумму. Письменная просьба не возымеет такого же действия, как личное требование, однако действовать придется в соответствии с ситуацией.
