— Да? — Олег вздохнул. Теперь будут являться «ходоки» со всех близлежащих деревень, а ему придется выступать, как клоуну в цирке. — И сколько тут селений в округе?
— Не знаю, — задумалась девушка. — Никогда не считала. Наверное, двадцать. Может, чуть больше.
— Не самая приятная перспектива…
— Так ты спустишься к ним, Создатель?
— Скажи… — Олег запнулся, — Ольга, дорога, по которой я пришел… Она заканчивается здесь? Это тупик?
— Нет, почему? От нас идет дорога на Дикий берег, вдоль Озера. Потом еще дорога к морю, через Гремящий каньон. Ты спустишься?
— Подожди. Почему берег называется Диким?
— Это лес вдоль реки. Из Дикого леса туда часто переплывают разные звери. Иногда даже вампиры. Наши мужчины ходят к реке на охоту. Но в одиночку туда лучше никому не попадать. Даже тебе: вампир перед нападением парализует жертву страхом. Человек ничего не успевает сделать, его поедают живьем…
— Тогда кто это мог рассказать? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался Создатель.
— Когда охотников трое-четверо, — не поняла ехидства девушка, — то неудачника могут спасти остальные. Если заметят нападение.
— Если заметят?
— Да. Говорят, вампира в засаде увидеть невозможно. Если друзья заметят, как тебя схватили, — выручат. Не заметят, значит, сгинул бесследно.
— Понятно… — Создатель вспомнил, как в свое время внизу, в поселке, Дьявол испугался нападения вампиров, и отбросил этот вариант:
— Ты права. На Диком берегу нам делать нечего.
— Ты спустишься к посланцам? — немедленно вернулась к своему вопросу девушка.
— Ладно, — Олег поднялся на ноги, — пойдем.
Толпа хабреков собралась у подножия горы, на которой стоял дом Создателя, и просто пожирала глазами спускавшегося Бога. Олег, естественно, не различал, кто местный, а кто гость, но понимал, что посланцы здесь. Поэтому, заметив шагах в пяти, рядом с толпой, подходящий камень, он неторопливо вытянул меч, поиграл им в солнечных лучах и внезапно, с показной легкостью, рубанул красноватый гранит. Драккар прошел сквозь валун почти без сопротивления, оставив узкую темную щель. Несколько секунд казалось, что больше ничего не произойдет, но неожиданно послышался тихий хруст, и крупный кусок камня сполз вниз, обнажив глянцевый срез.
— Это я оставляю вам, — великодушно сообщил Создатель и обернулся к девушке: — Оля, ты проводишь меня к морю?
* * *
Весна наступила внезапно. Еще пару дней назад над мокрыми черными газонами с остатками грязного снега свисали тонкие сухие ветви, а сегодня, словно спохватившись, рванулась в рост молодая трава, выплеснулись из почек липкие зеленые листья, ожили ровно остриженные кусты. А еще в город пришло тепло.
Чистенькая, аккуратная, бело-розовая Чесменская часовня тоже казалась новорожденной, весенней.
— Красивая, правда? — спросил Саша.
— Красивая, — согласилась Синичка, однако часовню обошла далеко стороной.
— Тебе что, к церквам даже близко нельзя подходить?
— Подходить, наверное, можно, — пожала плечами девушка, — но лучше не рисковать.
Она оперлась на металлическую оградку, с тоской посмотрела на длинные ровные ряды одинаковых надгробных раковин:
— Они все, все убиты… — Синичка отвернулась. — У вас странный мир, Сашенька, у вас никто не умирает сам. Все гибнут в муках. От голода, от болезней, от враждебных рук. Почему вы так любите убивать друг друга?
— Это воинское кладбище, Синичка. Они погибли, защищая Родину.
— От кого? — Девушка повернула к нему полные слез глаза. — От потаенных чудовищ? От диких зверей?
— Это была война с немцами. Они хотели захватить наши земли.
— Как это? Они приехали к вам и стали селиться здесь, на свободных землях?
— Нет. — Трофимов стиснул зубы. — Они пришли с оружием в руках и стали убивать наших сограждан. На этой войне погиб мой дед.
— А если бы они пришли просто так, вы бы пустили их жить рядом?
— Не знаю… — покачал головой Саша. — Лет двести назад императрица Екатерина заманивала к нам в страну переселенцев за немалые деньги. Сейчас их потомки косяками уезжают назад в Германию.
— Тогда ради чего вы сражались?
— Они хотели истребить нас. Весь народ.
— Почему? В вашем мире не хватает невозделанных земель?
— Земли в нашем мире хватает. Говорят, даже перепроизводство продуктов наблюдается. Понимаешь, у них был строй такой: фашистское государство.
— А разве государство — это не люди?
— Люди.
— Но тогда почему вы так стремились убивать друг друга?!
На этот раз Трофимов предпочел смолчать. Он не мог внятно объяснить, как могут воевать между собой враждебные государства, если конкретные люди, живущие в этих странах, не хотят друг друга убивать.
— Пойдем дальше, — предложила девушка, — тут еще одно кладбище рядом.
— Нет, поблизости больше ни одного.
— Есть, — Синичка потянула его за собой, — я же чувствую.
По улице Ленсовета колдунья довела его почти до самого Парка Победы, но в последний момент резко свернула.
— Ты чего? — не понял Трофимов.
— Не могу… — замотала головой девушка. — Там тоже боль. Страшная боль. Вы живете и умираете в бесконечном море боли. Не могу.
— Перестань. — Саша повернул ее к себе, крепко обнял.
Синичка зарылась носом в его воротник, сложив сжатые в кулачки руки на груди, словно хотела целиком спрятаться в душе молодого человека. Скоро дыхание ее стало ровнее, а холодный поначалу кончик носа согрелся.
— Слушай, Синичка, а зачем тебе все эти кладбища?
— Зачем? — Она поежилась, выбралась из объятий, взяла Трофимова под руку, и они медленно пошли по улице Фрунзе к Московскому проспекту. — Понимаешь, проход, который есть между нашими мирами, а точнее, только собирается открыться, слишком мал. Это скорее лаз, а не проход.
— Если он только собирается открыться, — сразу решил уточнить Трофимов, — то как ты сюда попала?
— Ты не поверишь, Сашенька, но меня здесь нет. Я растянута между мирами и нахожусь рядом только благодаря твоему желанию. А контакт с миром Тысячи Солнц мы можем установить только в часы полнолуния. Пройдет много десятков дней, прежде чем я настолько «пропитаюсь» этой вселенной, чтобы постоянно поддерживать контакт. Причем очень слабый. Человек десять, двадцать протащить можно, не больше.
— А ты хочешь открыть широкий, просторный проход? Как бы тоннель между мирами?
— В общем, да.
— Только при чем тут кладбища?
