Глубоко вздохнув, Брут еще раз осмотрел себя. Все в порядке. Ремни доспеха застегнуты, нигде ни единого пятнышка. Надо идти.
Молодой римлянин шагнул вперед, и толпа перед ним расступилась. Рассмотрев створки ворот, он снова вспомнил дом Мария на другом конце города. До двери оставалось несколько шагов, когда она неожиданно отворилась, и на пороге появился раб, согнувшийся в поклоне. Жестом он пригласил Брута войти.
— Сюда, господин, — сказал невольник, заперев ворота и указывая на дверь особняка. За ней открылся узкий коридор. Раб пошел первым, Брут с бьющимся сердцем — за ним.
Его ждали?..
Скоро они оказались в роскошной зале. Ничего подобного Марк раньше не видел. Потолок поддерживали мраморные колонны с позолоченными капителями и основаниями. Вдоль стен стояли белые статуи, а в центре помещения расположился бассейн, вокруг которого были установлены ложа. В воде, почти не шевеля плавниками, сонно двигались крупные рыбы. Доспехи в этой богато убранной зале выглядели нелепо, и Брут пожалел, что не снял поножь и не почесал хорошенько ногу перед тем, как войти.
Раб исчез, и он остался в одиночестве и полной тишине. Только вода тихо плескалась в бассейне: это почему-то раздражало Брута. Помедлив несколько секунд, он снял шлем и провел ладонью по влажным волосам.
Вдруг он ощутил движение воздуха — за его спиной открылась дверь. Обернувшись, Брут замер. В залу вошла красивая женщина и направилась прямо к нему. Она была разрисована как кукла. Брут подумал, что они с ней, похоже, ровесники. Женщина куталась в незнакомую ему прозрачную ткань, сквозь которую ясно различались груди с торчащими сосками. Кожа женщины была совершенно белой, шею охватывала тяжелая золотая цепь.
— Садись, — пригласила она. — Устраивайся поудобнее.
Незнакомка опустилась на ложе и вытянула ноги, обнажив их настолько откровенно, что к щекам Брута прилила кровь. Он присел рядом с ней, стараясь собраться с мыслями и вспомнить, зачем пришел сюда.
— Я тебе нравлюсь? — томно спросила незнакомка.
— Ты прекрасна, но я ищу… одну женщину, которую знал когда-то.
Она надула губки, и Бруту нестерпимо захотелось поцеловать ее, схватить в объятия и не отпускать. При мысли об этом у него закружилась голова. И внезапно молодой человек осознал, что воздух в зале пропитан неким ароматом, который лишает его воли.
Тем временем чаровница протянула руку и положила ее на обнаженную ногу Брута чуть выше колена. Он вздрогнул, и в этот момент в голове у него прояснилось.
Стремительным движением Марк встал с ложа.
— Ты ждешь от меня платы?..
Женщина смутилась и сразу показалась гораздо более молодой, чем вначале.
— Я занимаюсь этим не по любви, — ответила она неожиданно резко.
— Сервилия здесь? Она не откажется видеть меня.
Девушка развалилась на ложе и, отбросив всякую учтивость, заявила:
— Она не выходит к центурионам. Чтобы увидеть ее, требуется быть по меньшей мере консулом.
Брут смотрел на девушку, выпучив глаза. Потом внезапно закричал:
— Сервилия! Где ты?..
За первой дверью, через которую он пришел, Брут услышал топот бегущих людей, поэтому быстро открыл вторую и юркнул в нее под издевательский хохот девушки.
Он оказался в длинном коридоре; прямо перед ним стоял раб с подносом, на котором были расставлены амфоры и кубки.
— Сюда нельзя!.. — заверещал невольник, но Брут отшвырнул его, и поднос с амфорами полетел на каменный пол.
В конце коридора он увидел две плечистые фигуры, быстро двигающиеся ему навстречу. В руках у мужчин были дубинки.
— Что, малость перебрал? — ухмыльнулся один, подойдя на несколько шагов ближе.
Привычным движением Брут обнажил гладий. Сверкнуло лезвие, украшенное, как и поножь, узором из свивающихся колец. Охранники растерялись и замерли на месте.
— Сервилия!.. — завопил Брут что есть мочи, наставив меч на мужчин. Они достали кинжалы из ножен на поясах и медленно двинулись вперед.
— Ах ты, жук навозный! Глянь, как распетушился!.. — сказал один, поигрывая кинжалом. — Думаешь, сюда можно прийти и творить, что вздумается? Раньше я офицеров не резал, а теперь посмотрю, какого цвета у них потроха!..
В глазах Брута разгоралось бешенство, однако он не бросился в атаку. Вместо этого он неожиданно рявкнул, словно на смотре легиона:
— Смирно! Стоять и слушать, грязные ублюдки! Если вы немедленно не спрячете оружие, вас повесят!
Охранники рефлекторно опустили руки и уставились на Брута. Тот решительно шагнул к ним.
— Почему в вашем возрасте вы оставили легион и охраняете шлюх? Дезертиры?
— Нет… господин. Мы служили в Перворожденных.
Брут едва сдержал возглас удивления и радости.
— Под началом Мария? — требовательно спросил он.
Старший кивнул. Теперь стражники стояли по стойке «смирно», и Брут прощупывал их взглядом с головы до пят, как на смотру.
— Будь у меня время, я показал бы вам письмо, которое он послал мне в Грецию; я находился там со своей центурией. Когда он поднимался по ступеням сената, чтобы потребовать триумфа, я шел рядом с ним. Не позорьте его память.
Охранники потупились от стыда. Брут позволил паузе затянуться.
— Так вот, у меня дело к женщине, которую зовут Сервилия. Можете привести ее ко мне или меня к ней, но пока я здесь, вы будете действовать как солдаты, понятно?
Мужчины кивнули, и тут распахнулась дверь в конце коридора. Раздался женский голос:
— Отойдите, чтобы я могла рассмотреть его.
Охранники не двинулись с места — глаза их были прикованы к лицу молодого центуриона. Плечи напряглись, но ни один не шевельнулся.
— Это она? — спокойно спросил Брут.
Тот, что был постарше, взмок от напряжения.
— Она — хозяйка дома, — сообщил он.
— Тогда исполняйте ее распоряжение.
Охранники молча шагнули в стороны и встали у стен. Брут увидел женщину, целившуюся в него из лука.
— Ты — Сервилия? — спросил он, отметив, что руки, удерживавшие стрелу на натянутой тетиве, слегка дрожат.
— Ты выкрикивал мое имя, как уличный торговец рыбой. Это мой дом.
— Я не собираюсь причинять тебе вред, — спокойно сказал Брут. — И на твоем месте опустил бы лук, чтобы нечаянно не выстрелить.
Сервилия посмотрела на охранников и, видимо, успокоилась. Она ослабила тетиву, хотя держала лук наготове. Наверное, на нее раньше уже нападали солдаты, подумал Брут.
Эта женщина не имела ничего общего с той, которая вышла к Марку в роскошной зале со статуями. Как и он сам, она была высокой и худощавой. Длинные черные волосы свободно спадали на плечи, кожу покрывал ровный загар, лицо было скорее некрасивым, почти отталкивающим, но большой рот и темные глаза обладали той чувственностью, которая сводит мужчин с ума. Руки, державшие лук, были крупными и сильными, а запястья охватывали золотые браслеты, позвякивающие при каждом движении.
