Марк сделал еще один вдох и снова исчез в темной воде.
Крикс ощутил присутствие старого гладиатора еще до того, как тот вышел на корму и увидел подрагивающий канат между рулей. Встретившись с разгневанным Рением глазами, Крикс сделал шаг назад.
— Что вы тут делаете? — тихо спросил Рений.
— Он срезает морские желуди с рулевых весел, — ответил Крикс.
Рений скривил губу от отвращения. Даже стоя совершенно неподвижно, однорукий гладиатор излучал агрессию.
Крикс посмотрел на гладий у того на поясе и вытер ладони о свои драные матерчатые штаны. Они вместе смотрели, как Марк ныряет еще раз, другой, третий. Юноша слабо хлопал руками по воде и измученно кашлял.
— Поднимай! Пока он не утоп! — приказал Рений.
Крикс поспешно кивнул и стал вытягивать канат, перебирая руками. Рений не помогал, хотя одно то, как он стоял, держа руку на рукояти меча, придавало Криксу сил.
Обливаясь потом, Крикс поднял Марка до уровня палубы. Тот обмяк: уставшие руки и ноги перестали слушаться.
Крикс перетащил его через борт, точно тюк с материей, и перевернул лицом кверху. Марк тяжело дышал, не открывая глаз. Увидев, что кинжал все еще зажат у него в руке, Крикс улыбнулся и протянул руку. Позади что-то шевельнулось. Крикс застыл, увидев меч Рения.
— Ты что это?
— Кинжал забираю! Он… он должен был принести ракушку… — запинаясь, ответил тот.
— Проверь вторую руку! — сказал Рений.
Марк почти его не слышал — в ушах гудела вода, грудь, руки и ноги болели, — и все-таки он открыл левый кулак. На покрытой царапинами и порезами ладони лежала круглая ракушка с влажно блестящим внутри живым обитателем.
У Крикса отвалилась челюсть. Рений махнул мечом:
— Зови второго помощника — Парра или как его там. Пусть соберет людей. С меня хватит.
Крикс посмотрел на меч, на лицо Рения и не стал спорить.
Рений вложил меч в ножны и присел на корточки рядом с Марком. Он протянул руку и несколько раз шлепнул Марка по побелевшему лицу. Марк чуть порозовел и закашлялся.
— Я думал, ты бросишь эту затею, когда ты чуть не упал с мачты. Не знаю, что ты хочешь доказать. Лежи здесь, я с ними разберусь.
Марк попытался что-то сказать. Рений покачал головой.
— Не спорь! Я с такими имел дело всю жизнь.
Больше не говоря ни слова, он пошел туда, где собралась команда, и встал так, чтобы всем было его видно. Он плотно стиснул зубы, но его голос был слышен всем.
— Его ошибка — он ожидал достойного отношения от отбросов вроде вас. Я не жду от вас ни доверия, ни уважения. Я ставлю перед вами простой выбор. Вы хорошо работаете. Вы стараетесь, стоите на вахте, следите за кораблем, пока мы не доходим до порта. Я не считал, сколько людей убил, и проткну живот любому, кто вздумает спорить. Будьте мужчинами! Кто хочет возразить, пусть возьмет меч, соберет друзей, все выходите на меня.
Рений повысил голос до крика:
— И не смейте шептаться по углам, как старушки на солнце! Кто хочет говорить — говорите сейчас, драться — деритесь! Потому что если вы зашепчетесь потом, клянусь, я расколю ваши головы как орехи!
Он обвел их гневным взглядом. Моряки смотрели себе под ноги и молчали. Замолчал и Рений. Молчание затягивалось и становилось мучительным. Все замерли на палубе, как статуи. Наконец Рений набрал воздуха в легкие и проревел:
— Никому не хватило храбрости биться с одноруким стариком? Тогда по местам и работайте как следует! Потому что я смотрю за вами и предупреждать не стану!
Рений прошел прямо через них, и моряки как один молча расступились. Крикс глянул на Парра; тот слегка пожал плечами, отходя назад вместе с остальными. «Люцида» безмятежно плыла по холодному морю.
Закрыв за собой дверь каюты, Рений сполз по ней на пол. Его подмышки были мокры от пота, и он выругался про себя. Старый гладиатор не привык блефовать, чтобы заставить людей подчиняться. Все-таки он еще плохо держал равновесие и не до конца оправился. Рению хотелось спать, но сначала он должен был закончить тренировку. Вздохнув, он достал гладий и стал опять повторять удары, освоенные полвека назад, все быстрее и быстрее, пока меч не застрял с размаху в потолке тесной каюты. Рений сердито выругался. Те, кто стоял рядом или проходил мимо, услышали и, вытаращив глаза, переглянулись.
В тот вечер Марк стоял у носа один. Он смотрел на залитые лунным светом волны и чувствовал себя омерзительно. Оказалось, все усилия были впустую. А Рению пришлось исправлять его ошибки, что еще неприятнее.
Он услышал позади себя тихие голоса, резко повернулся и увидел, как к нему пробираются темные фигуры. Он узнал Крикса, Парра и матроса с верхних снастей, имени которого он не знал. Марк приготовился к ударам, зная, что не выдержит их все, но Крикс протянул ему кожаную чашу с какой-то темной жидкостью. Он опасливо улыбался, почти ожидая, что Марк выбьет ее, у него из рук.
— Вот. Я обещал тебе выпивку, если снимешь желудь, и я сдержал слово.
Марк взял чашу. Все трое заметно расслабились, подошли к борту и тоже стали смотреть на уходящую вдаль черную воду. У всех были похожие чаши, и Крикс наполнил их из мягкого кожаного бурдюка, булькавшего у него под рукой.
Марк поднес жидкость ко рту и почувствовал горький запах. Он никогда еще не пил ничего крепче вина и сделал слишком большой глоток. Только потом Марк сообразил, что это обожжет его избитые губы и десны. Он невольно, просто чтобы освободить рот, проглотил жидкость и поперхнулся: она огнем взорвалась в желудке. Парр протянул руку и невозмутимо постучал задыхающегося Марка по спине.
— Хорошее поило, — хихикнул Крикс.
— Хорошее пойло, первый помощник! — еле проговорил Марк.
Крикс улыбнулся.
— Ты мне нравишься, парень. Правда нравишься, — сказал он, наполняя свою кружку. — А вот твой приятель Рений — гад еще тот.
Все кивнули и продолжили мирно любоваться морем и небом.
ГЛАВА 20
Марк смотрел на приближающийся порт со смешанным чувством. «Люцида» ловко маневрировала меж древних камней, отмечавших переход из бурного моря в спокойную гавань. Вокруг теснилось множество кораблей, и они простояли у гавани почти все утро, пока к ним не подплыл усталый лоцман.
Раньше Марк считал месяц в море пустяком, чем-то вроде пешей прогулки от одного города к другому, и думал только о месте назначения. Теперь он знал по имени каждого члена небольшой команды. После той ночи, когда они вместе пили на носу, команда приняла юношу. Даже возвращение первого помощника к некоторым обязанностям не испортило их отношений. Первый не держал на него зла и едва ли не гордился им, как будто сам помог Марку завоевать дружбу моряков.
Пеппис все так же спал на палубе в укромных уголках, но немного отъелся на пище, сэкономленной Марком; по негласному соглашению бить мальчика перестали. Пеппис заметно повеселел и уже всерьез собирался стать моряком.
