— Я бы хотел купить одного из членов команды. С кем мне поговорить? — спросил Марк все так же дружелюбно.
Первый помощник моргнул от неожиданности, и на молодого римлянина уставились две пары глаз.
— Мы свободные люди, — сказал другой, и в его голосе послышалось отвращение.
Марк сделал вид, что смутился.
— О, я, конечно, не имел в виду никого из вас! Я про мальчика, Пепписа. Его нет в списках команды, я проверял, и я подумал, может, он продается. Мне нужен мальчик, чтобы носить меч и…
— Я видел тебя на палубе, — пророкотал басом первый помощник. — Ты корчил злобные рожи, когда мы учили его уму-разуму. Ты, видать, один из этих мягкотелых горожан, которые думают, что мы слишком жестоко обращаемся с корабельными мальчиками. Или хочешь с ним спать. Так что, первое или второе?
Марк медленно усмехнулся, обнажая зубы.
— Ого! Похоже на оскорбление, мой друг. Отпусти-ка ты руль, чтобы я тоже поучил тебя уму-разуму.
Первый помощник только открыл рот, как Марк ударил его в челюсть. «Люцида» ненадолго отклонилась с курса.
Рений разбудил его, грубо встряхнув.
— Просыпайся! Капитан зовет.
Марк застонал. Его лицо и тело превратились в сплошной синяк. Рений тихо присвистнул. Марк встал и, морщась, начал одеваться. Языком он нащупал, что один зуб расшатался, и вытащил из-под кровати горшок с водой, чтобы сплюнуть туда кровавую слизь.
Краем глаза он заметил, что Рений опять при нагруднике и мече, и обрадовался. Обрубок руки был заново перебинтован, и мрачный настрой, в котором Рений просидел в каюте всю первую неделю, похоже, испарился. Когда Марк надел тунику и накинул сверху плащ для защиты от холодного утреннего ветра, Рений открыл дверь.
— Вчера вечером кто-то избил первого помощника и еще одного с ним, — жизнерадостным тоном сообщил Рений.
Марк поднес руку к лицу и ощупал лопнувшую кожу на щеке.
— Он сказал, кто? — пробормотал он.
— Говорит, на него наскочили сзади, в темноте. Между прочим, ему сломали плечо.
Рений действительно перестал хандрить, но его язвительность радовала Марка ничуть не больше.
Капитаном судна был грек по имени Эпид. Это был низенький, энергичный человек с бородой, настолько аккуратно уложенной, что она казалась приклеенной. Когда Марк и Рений вошли, он встал и положил руки на стол, придавленный к колеблющемуся полу тяжелыми железными цепями. На пальцах капитана красовались золотые кольца с драгоценными камнями, которые сверкали при каждом движении. За исключением этого, в каюте не было никакой роскоши, что и пристало честному купцу. Более того, глазу было решительно не на чем остановиться, кроме как на самом капитане, который гневно смотрел на пассажиров.
— Только не надо рассказывать мне сказок! — начал он. — У моего первого помощника сломаны плечо и ключица, и это твоих рук дело.
Марк попытался что-то сказать, но капитан его перебил:
— Он все отрицает, сам Зевс знает почему. Если бы признался, я приказал бы избить тебя на палубе палками, пока кожа не сойдет клочьями. А так — будешь делать его работу до конца плавания. И я напишу командиру твоего легиона о том, какого драчливого осла он к себе берет. Итак, по праву капитана «Люциды» я объявляю тебя на это плавание членом команды. Если увижу, что плохо работаешь, побью тебя палками. Понятно?
Марк снова начал было отвечать, но на сей раз его остановил Рений и заговорил сам, тихо и рассудительно:
— Капитан! Получив назначение в Четвертый Македонский, парень стал легионером. Видя ваше сложное положение, он вызвался заменить первого помощника на то время, пока мы не высадимся в Греции. Однако следить, как он работает, буду я. Если его побьют палками по твоему приказу, я приду в твою каюту и вырву тебе сердце. Мы друг друга поняли?
Голос Рения в течение всей тирады оставался спокойным, почти дружелюбным.
Эпид слегка побледнел и нервным жестом пригладил бороду.
— Главное, чтобы он хорошо работал. А теперь иди ко второму помощнику и спроси, что делать.
Рений долго смотрел на него, потом медленно кивнул, повернулся к двери и пропустил Марка вперед.
Оставшись один, Эпид грузно опустился на стул, обмакнул руку в чашу с розовой водой и побрызгал себе на шею. Потом понемногу пришел в себя, мрачно улыбнулся и принялся убирать письменные принадлежности. Он даже начал сокрушаться, что не ответил Рению резче и остроумнее. Боги, ему угрожал сам Рений! Дома он расскажет совсем другую историю, где будет и его дерзкий ответ, — но вот сказать нечто подобное вслух, глядя в эти полные неприкрытой злобы глаза, он не отважился.
Вторым помощником на судне был угрюмый детина из северной Италии по имени Парр. Он вкратце описал Марку и Рению каждодневные обязанности первого помощника торгового судна, заканчивая вечерней вахтой у руля.
— Не дело называть тебя первым помощником, когда настоящий лежит в своей каюте.
— Я буду выполнять его работу, значит, называй меня, как его, — ответил Марк.
Тот напрягся.
— Тебе сколько, шестнадцать? Это тоже людям не понравится.
— Семнадцать, — не моргнув глазом соврал Марк. — А люди привыкнут. Лучше, пожалуй, представиться им сразу.
— Ты раньше плавал? — спросил Парр.
— Это первый раз. Но ты говори мне, что делать, и я все устрою. Хорошо?
Раздув щеки с нескрываемым отвращением, Парр кивнул.
— Я соберу людей.
— Я соберу людей, первый помощник! — отчеканил Марк сквозь распухшие губы.
Его глаза опасно блеснули, и Парр невольно задумался, как ему удалось побить первого и почему тот не признается капитану, хотя любому дураку это очевидно.
— Первый помощник, — угрюмо согласился он и отошел.
Марк повернулся к Рению и встретил его неодобрительный взгляд.
— Ты что подумал?
— Я подумал, будь-ка ты поосторожнее, а то не видать тебе Греции, — серьезно ответил Рений.
Все не занятые срочным делом моряки собрались на тесной палубе. Марк насчитал пятнадцать человек, и еще пятеро стояли у руля и на парусах.
Парр громко прочистил горло.
— У первого помощника сломана рука, и капитан сказал, что до конца плавания за него вот этот человек. Все по местам.
Люди повернулись, чтобы уйти. Марк, гневно вспыхнув, сделал шаг вперед.
— Всем стоять! — проревел он, сам не ожидая, что получится так громко.
Ему удалось привлечь их внимание, и он хотел этим воспользоваться.
— Вы все знаете, что это я сломал руку первому помощнику, и я не собираюсь ничего отрицать. Мы не сошлись во мнениях и подрались, вот и все. Не знаю, почему он не признался капитану, но за это я стал его немного больше уважать. Я буду делать его работу так хорошо, как только смогу, но я не моряк, и вы это тоже знаете. Работайте вместе со мной, и я не буду против, если вы укажете мне на ошибки. Только говорите правду. Справедливо?
