Чен И смотрел, как колонна стражников направляется к крепостным воротам. Лю Чжан даже не подозревал, сколько человек из Синего тонга находятся в толпе, поддерживая порядок и не давая рассерженным горожанам выказывать возмущение. Чен И не хотел отсрочки отступления и все же не мог удержаться, чтобы не взглянуть на позор командира гарнизона. Они не были друзьями, хотя Лю Чжан прикрывал его много лет. Чен И знал, что командиру нелегко выполнять приказ о сдаче города, и наслаждался каждой секундой его унижения. Коротышке стоило большого труда скрывать радость. Никто не помешает ему, когда придут монголы, не будет воинов, которым велели сражаться насмерть. Предательство императора в одночасье отдало Баотоу в руки Чена И.
Коротышка нахмурил брови, увидев, что колонна дошла до крепостных ворот и Лю Чжан скрылся в тени опустевших помостов для лучников. Теперь все зависит от того, хорошо ли два брата-монгола, которым он помог, умеют держать слово. Знать бы, можно ли им доверять! Или любимый город уничтожат прямо на его глазах? Толпа мрачно наблюдала за уходом войска, а Чен И мысленно вознес молитвы духам предков. Вспомнив Квишана, своего слугу-монгола, он обратился к небу, покровителю кочевников, прося защиты и поддержки.
Облокотившись о деревянную загородку загона для коз, Чингис радовался, глядя на Чагатая, который с криками скакал на своей лошадке. Хан подарил десятилетнему сыну сделанные по росту доспехи. Чагатай был еще слишком мал, чтобы участвовать в боях, но подарок привел его в восторг, и сейчас мальчуган носился кругами, вызывая улыбки у старших. Он потрясал луком, то смеясь от счастья, то воинственно вопя.
Чингис выпрямился и погладил плотную белую ткань шатра, который возвели под стенами Баотоу. Он заметно выделялся среди обычных юрт, чтобы жители осажденных городов узнавали его и сдавались без боя. Шатер был раза в два больше ханской юрты, но не такой прочный. Он трепетал на ветру, белый полог двигался, словно от чьего-то дыхания. По бокам стояли бунчужные знамена, белые конские хвосты как живые бились в воздухе.
Баотоу был совсем рядом, и Чингис снова задался вопросом: не ошиблись ли братья насчет этого Чена И? Лазутчики сообщили, что колонна воинов покинула город за день до того, как монголы подошли к его стенам. Кое-кто из молодых воинов даже приближался к колонне на расстояние полета стрелы — убить одного-двух врагов ради забавы. В Баотоу, если донесения верны, не осталось императорских войск, его некому защищать. Чингис благодушно усмехнулся. В любом случае город падет, как все остальные города.
Хан беседовал с бывшим главным каменщиком Баотоу, и тот заверил его, что Чен И помнит об уговоре. Семья Ляна осталась за крепостными стенами, которые он помогал строить, и каменщик хотел, чтобы город покорился без боя. Чингис посмотрел на белый шатер. Баотоу должен сдаться до заката, иначе на следующий день жители увидят красный шатер. И тогда никакие соглашения их не спасут.
По спине Чингиса пробежал холодок. Хан обернулся, увидел по другую сторону загона Джучи и уловил в его глазах вызов. Забыв о данном Бортэ обещании, Чингис с холодным выражением лица глядел в глаза сыну, пока тот не отвел взгляд. Только после этого Чингис заговорил:
— Через месяц будет твой день рождения. Я велю, чтобы тебе тоже сделали доспехи.
— Мне исполнится двенадцать, — усмехнулся Джучи. — Скоро я смогу воевать вместе со взрослыми воинами. К чему мне детские забавы?
Чингис разозлился. Он хотел показать сыну свою щедрость, а тот отказывается от подарка. Хан начал что-то говорить, но ему помешал Чагатай. Мальчик подскакал к загону, спрыгнул на землю, едва удержавшись на ногах, и ловко обмотал поводья вокруг столбика. Испуганные козы с громким блеянием метнулись к другой стороне загона. Чингис не сдержал улыбки при виде простодушной радости сына, хотя вновь почувствовал испытующий взгляд Джучи.
Чагатай махнул рукой в сторону Баотоу, лежащего примерно в двух ли от лагеря монголов.
— Отец, почему мы не наступаем на город? — спросил он, поглядывая на Джучи.
— Потому что твои дяди дали обещание одному человеку, — терпеливо объяснил Чингис. — В благодарность за каменщика, который помог нам завоевать остальные города, мы не будем разрушать Баотоу. — Он на миг замолчал. — Если его жители сегодня сдадутся.
— А что будет завтра? — неожиданно вмешался Джучи. — Следующий город, а потом еще и еще? — Мальчик встал прямо, расправил плечи, когда Чингис повернулся к нему, и продолжил: — Неужели мы всю жизнь только и будем делать, что завоевывать крепости?
От непочтительного тона кровь бросилась в лицо Чингиса, затем он вспомнил свое обещание Бортэ обращаться с Джучи как с остальными сыновьями. Жена, похоже, не понимает, что мальчишка все время пытается вывести его из себя. Впрочем, Чингису дорог мир в собственной юрте. Он совладал с гневом и только потом ответил:
— Мы здесь не в игры играем. Я решил уничтожить цзиньские города не потому, что мне нравятся здешняя жара и мухи. Я пришел сюда — и ты тоже! — потому, что цзиньцы мучили тысячи поколений наших предков. Благодаря их золоту все племена только и делали, что грызлись друг с другом. Едва мы пытались начать мирную жизнь, цзиньцы натравливали на нас татар.
— Больше им это не удастся, мы слишком сильны для них, — возразил Джучи. — Татары разбиты. Все племена, по твоим словам, стали одним народом. Значит, нами движет только жажда мести?
Мальчик не осмеливался посмотреть отцу в глаза, но в его голосе звучал искренний интерес.
— История для тебя лишь песни да сказания, — фыркнул Чингис. — Ты еще не появился на свет, когда племена были разрознены. Ты не застал то время и не понимаешь его. Да, отчасти нами движет чувство мести. Пусть враги запомнят: если они посмеют напасть на нас, то в ответ поднимется буря и сметет их с лица земли.
Хан вытащил отцовский меч и поднял его к небу, солнечные лучи отразились в сверкающем лезвии, золотыми отблесками падая на лицо Джучи.
— Смотри, вот хороший клинок, выкованный мастером. Но если я зарою его в землю, долго ли он останется острым?
— Сейчас ты скажешь, что племена похожи на этот меч, — сказал Джучи, удивив Чингиса.
— Возможно, — ответил Чингис, недовольный, что ему не дали договорить. Мальчишка слишком умен; с ним неприятностей не оберешься. — Однако все, чего я добился, может быть потеряно из-за одного глупого сына, у которого не хватает терпения выслушать отца.
Джучи ухмыльнулся, и Чингис понял, что только что признал его сыном, хотя ему просто хотелось стереть дерзкое выражение с лица мальчишки.
Хан открыл воротца в козий загон и, высоко подняв меч, вошел. Козы пытались убежать от него, пихая друг дружку и бестолково блея.
— Раз ты такой умный, Джучи, скажи, что произойдет, если козы бросятся на меня?
— Ты их всех убьешь, — вмешался Чагатай, пытаясь поучаствовать в этой схватке характеров. Чингис не обернулся. Он хотел услышать ответ Джучи.
— Они собьют тебя с ног, — сказал Джучи. — Значит, мы козы, объединенные в народ?
