— Я не отказываю тебе, князь, — мягко молвил он, — но пожди немного. В моём доме ты всегда желанный гость. Приезжай.
Умом понимал Ярополк Рогволода, но в груди было тяжело от обиды. Не соглашаться было нельзя. Советы бояр успокоили князя, тем более что следующей ночью Рогнеда обещала ждать его.
Глава тридцать четвёртая
Два безземельных государя сидели на берегу озера. Хорс закатился за лес, прощальным светом озарив вершины деревьев. В высокой траве по-вечернему стрекотало и свиристело; из леса бесшумно сорвался огромный филин, паря, изчез где-то у подножия деревьев. Владимир с Олавом-кутались в вотолы, но не от вечерней прохлады, а от злобы комаров, совсем озверевших к вечеру.
— Что сказал тебе волхв? — спросил друга Владимир. Завтра уезжать обратно в Волин, а разговора у них ещё не было.
— Он сказал, что нужно подождать, пока Хакон не надоест моему народу. Я и сам знал об этом, но не хотел признавать, ибо считаю ожидание трусостью. Теперь можно свалить всё на предвиденье волхва.
Олав хмыкнул и согнал ладонью с лица целый отряд комаров.
— Чем займёшься? Не передумал остаться у Бурислава?
— Нет. Останусь, пока не надоест. Потом поглядим. А ты чего?
— Я загадал: если принесённая треба придётся впрок и буря прекратится, то пойду на Норманд.
Замысел удивил даже смелого до отчаянности Олава. Он попытался отговорить Владимира:
— Когда ты предложил это тогда в Упланде, я решил, что ты просто не знаешь, на что хочешь пойти. Я не уверен, что и сейчас тебе это известно. В Норманде сейчас правит Ричард, прозванный Бесстрашным. Графы со всего Валланда пытались низложить его и пошли к нему с большим войском. Викинги из Северных стран охотно пришли к нему на помощь, и графы испугались биться с Ричардом. Валланд большой, и тебе не за чем идти в Норманд, ибо в тамошних жителях ещё не исшаяла кровь викингов.
— Зато нигде я не добуду большей славы, — возразил Владимир.
Олав усмехнулся:
— Торгисль с Сигурдом несправедливо говорили про меня, что рассудок мой остался в Норэгр вместе с детством. Они просто сейчас тебя не слышат…
В Волине возобновился торг, прибавилось кораблей на вымолах, и лодьи с драккарами упландцев и сыновей конунгов были уже далеко не самыми крайними. Море под солнцем сверкало зеркальной гладью, переливаясь лёгкой рябью. Викинги обступили вернувшихся кметей, засыпали вопросами. Владимир с Олавом-, оголодав с дороги, накинулись на снедь.
— Мы тут тоже не зря сидели, — сказал Кальв, подливая сыновьям в достаканы мёду, — пустили слух, что конунг, требой своей утишивший бурю, молодцев наймует, с того много местных в дружину попросились — отбоя нет. Даве вестфольдцы
[175]
на двух кораблях пришли от фризов без добычи совсем, так тоже с нами попросились. Руян удалось уговорить, одной лодьей с нами пойдут. Олав, ты твёрдо остаться решил? А то, может, с нами?
Олав помотал головой:
— Нет, я остаюсь.
— Я Турина за людьми отправил, — молвил Владимир, — он знает, как и с кем переговорить. Гостей нынче много в Волине, найдём ещё подмогу.
Олавсоны кивали, переглядываясь друг с другом. Решено было выходить через два дня.
* * *
При дележе захваченных у Боргундархольма кораблей возникли споры. Олавсоны и Владимир настаивали на жребии, Трюггвасон был решительно против, настаивая на том, что один из захваченных драккаров он заслужил, соглашаясь при этом отдать новгородскую лодью, на которой ходил.
— Зачем тебе целый драккар? У тебя дружины раз — и обчёлся, а нам людей некуда девать! — кричал выведенный из себя Кальв.
— Со мною Флоси Заноза решил остаться! — упрямился Олав.
— Сколько людей у Флоси? Пять, восемь? Даже на вендскую лодью не хватит!
— Я найду людей, а где — не твоё дело!
Олав с Кальвом стояли, набычясь, друг против друга, ещё немного — и один вызовет другого на хольмганг.
— Оставь себе лодью, Олав, мы доплатим тебе, — попробовал уговорить Трюггвасона Владимир.
— Мне проще занять серебра у Бурислава и доплатить вам, оставив драккар себе, — возразил Олав.
— Что ж, давай! — согласился Владимир. Сыновья ярла с удивлением смотрели на князя, но не возражали. Олав заметно побледнел: про заём серебра брякнул в запальчивости, теперь действительно придётся идти на поклон к Буриславу, а не даст, так с драккаром можно будет распрощаться.
Серебро Бурислав дал. Кальв примирился с Олавом-, ибо неизвестно, кому теперь тяжелее, — Олав был связан долгом. К Владимиру присоединились ещё гауты, которых привёл Турин и которые пришли в Волин на торговом кнорре. Восемь кораблей, битком набитые охочими до боя викингами из славян, свеев и урман.
Мирные годы, которые дали потомки Грольфа Ходока бывшему графству франков Нейстрии, насытили народ. Земля Норманда изобиловала заливными лугами, на которых паслись тучные стада. В первый же день взяли крепость, поставленную в удобном для причала кораблей заливе и призванную защищать берег от морских находников. На башне крепости успели зажечь костры и оповестить об опасности. Собранное ополчение было разбито, что дало возможность викингам некоторое время погулять по побережью, пока Роберт Бесстрашный не прислал сильную рать.
Разбойников всегда губила жадность. Всё равно найдётся кто-то более сильный, кто отомстит за беды соплеменников. Владимир на общем совете хёвдингов высказался, что настало время уходить. Несильно возражали только вестфольдцы, но, поспорив между собой, решили, что Владимиру сопутствует удача, и согласились.
Близилась осень, задувая прохладными ветрами и заставляя волноваться море. Три нормандских корабля, видимо, посланные в погоню, держались верстах в пяти сзади вот уже несколько часов. Ивар сблизился с лодьей Владимира, по вёслам перебежал к нему.
— Нормандцы умеют ходить по морю, — сказал он, — и то, что они не хотят нас догонять, говорит о том, что они ждут подмоги, а с кнорром гаутов мы далеко не уйдём.
Владимир и сам об этом думал. Понятно было и то, что нормандцы удерут, как только викинги развернутся в их сторону. А преследуя их, можно было попасть к той самой подмоге, которую они ждут.
— Если мы так и будем идти вдоль берега, нас ждёт большая битва с их кораблями, — ответил Владимир. Ивар кивнул, предложив:
— Нужно уходить в сторону англов. В море подмога их не найдёт, и они от нас отцепятся.
Викинги повернули корабли, нормандцы, не отставая, шли за ними, пока берег не пропал, слившись в бескрайний водяной окоём. Наступившая ночь, пасмурная, непроглядная, вовсе скрыла врагов друг от друга. Владимир, опираясь на борт и вглядываясь в темноту, удивлялся, как кормщики в открытом море, во тьме, без звёзд, да и днём без солнца, безошибочно находят дорогу. Мысли прервала Бернода, франкская девка, что взял с собою для пользования в одном из нормандских селений. Бернода преданно прижалась, нашёптывая какие-то слова на своём языке. Владимир оттолкнул её:
