— Так ты дань хочешь собрать с княжат муромских или миром решить? — спросил Блуд, догадываясь, куда клонит князь. Он было хотел отправить Колота к кметям, но позабыл про это, пока рвал зубами медвежатину, а сейчас уже было поздно.
— Коли вы своё слово скажете, так я и без вас дань соберу, — ответил вятский князь. «Не даст людей!» — понял Блуд. Старослав, будто читая мысли воеводы, рёк:
— Вы в Муроме гости, а я враг.
Ни уговоры, ни даже осторожные угрозы не помогли. Старослав согласился только дать проводников. Отступать было поздно — уже влезли.
В Муром отъехали на следующий день. Чем дальше шли, тем дружинники становились всё мрачнее. Оказалось, что вятские доброхоты в Кордне успели нашептать, что, мол, на верную смерть идёте в логово к татям. Броней не снимали, а на ночных привалах (в селения к местным не рисковали заходить) выставляли усиленную сторожу. Как-то шли узким зимником. Над головой смыкали макушки сосны и ели. Заволновался даже Колот, до этого старавшийся не подавать виду менее опытным кметям, — здесь не то что сотню, целый полк перебить из засады можно. Зато потом стало спокойнее: хотели бы напасть — напали.
Муром, раскинувшийся по холмам небольшими посёлками на берегу замёрзшей могучей Оки, белой застывшей саблей огибавшей город, напомнил Колоту Киев, только не было такого Подола с большими гостиными дворами и обширными лабазами. Опасались зря: никто не собирался здесь бить русов. Муромский князь встретил довольно приветливо, если так можно сказать о мрачном неулыбчивом муже. Средних лет, кряжистый, с цепким холодным взглядом голубых, чуть раскосых глаз, удивительных на лице цвета окоренного дерева
[54]
. Глубокий шрам ото лба до самого подбородка делал князя ещё суровее. Представился он славянским именем:
— Ваши меня Гудоем называют.
Здесь Блуд уже не прогонял Колота, разговаривали со знатным муромцем вместе. Оказалось, что не всё так просто в отношениях Старослава и Гудоя.
— Старослав, кого мог из вятских, под себя взял, в Курске у него родич сидит князем, — пояснял муромский князь. — С русами у него договор, на пятнадцать лет его Святослав от даней освободил за то, что снабдил войско обилием. Теперь вятским тесно стало, и они под именем Ярополка к нам полезли: Старослав зачем-то наместника прислал, так мы его прогнали. У нас свои договоры с русскими князьями: и о лодейном, и о повозном, и о проводниках, и о кормах купцам, идущим в Булгар и Итиль. Мы блюдём все договоры. Старославу соваться к нам нечего.
— А зачем он к вам лезет? — поинтересовался Блуд, обмысливая сказанное. Гудой улыбнулся каким-то волчьим оскалом:
— Вы там себе на Днепре думаете, что мы тут с медведями в обнимку спим. А у нас в Муроме и гончары, и оружейники добрые, и златокузнецы. Как рать собираю, так каждый третий в броне! Славяне из тех же вятских к нам идут. По Оке, по Клязьме селятся, с муромой да мерей роднятся, а как иначе? Мать у меня у самого славянка.
— Раз так живёте хорошо, так почто купцов разувают на твоей земле? — глядя в глаза Гудою, жёстко спросил русский воевода, но у Гудоя на всё был ответ.
— Потому что хазар-то вы побили, — тоже повысив голос, рёк князь, — а они хоть и гадами были, но весь путь по Оке и Итилю в руке держали! Летось с мордвой разом буртасов отбивали, в этом году та же мордва, глядишь, на нас пойдёт. Мне ссора со Старославом не нужна! Хотите помочь, так помогите с вятскими, а с остальными я сам справлюсь, слово даю!
Посоветовавшись, Блуд с Колотом решили остаться на некоторое время, чтобы для себя уяснить истину в споре между Гудоем и Старославом. Сам Гудой не возражал, разместив русских дружинников и установив им кормление. Колот отдельно от Блуда — кмети уже и сами признавали в нём второго человека в дружине — забирался в глухие чащобы, где целые веси были огорожены от случайного зверя, бродившего здесь неисчислимо, выспрашивал местных, что не знали ни слова по-славянски, но среди которых обязательно оказывался славянин.
Больше месяца русские провели в Муроме. Побывали в ремесленных дворах, что, как и в Киеве, находились отдельно от города. Переходя от мастера к мастеру, осматривали изузоренные серебром сбруи, наборные пояса, шумящие и обычные изящные колты
[55]
и серьги с перевитью и зернью из серебра и простого железного литья. Оружие было не хуже русского: клёпаные шеломы, мечи, топоры, чеканы, наконечники копий, рогатин, сулиц
[56]
и стрел. Друзей Гудой одарил плащами синего сукна с серебряной запоной, бронзовыми зеркалами, тайну работы над которыми муромские умельцы передавали из поколения в поколение с незапамятных времён. Блуду, как воеводе, князь подарил топор с серебряным письмом по лезвию. Блуд понял, почему при Игоре Старом русы так упорно обхаживали Муром, с которого открывалась прямая дорога на Булгар, над которым теперь не висли хазары, и поэтому он набрал силу. Эта лесная страна тянула свои могучие еловые лапы в русскую сторону, и глупо было бы, пренебрегая ею, грызть глотки за клочки иных земель. Либо Русь, либо Булгария загребёт себе Муром.
В Кордне, куда русские направились потом, у Блуда был жёсткий разговор со Старославом. За время пребывания у муромов стало ясно, насколько хитёр умудрённый годами вятский князь. Не давая лишний раз обольстить себя, Блуд отчитывал, а Старослав слушал, набычась и чуть наклонив седую, с залысинами, голову:
— Ты, князь, знай своё место. С именем Ярополка-князя на устах едва ли с войной ходишь. Тебе и даней не платить лет пять ещё, легота, на торгах в Киеве и Новгороде, как своему. Твоя хитрость против тебя же обернётся! Да, грожу тебе, и не смотри так! Повозное с тебя Гудой берёт много? Ан врёшь! Молвлено о том с ним! Ты тоже Русской земли человек, и мурома с тебя, как с русского, и берут. Хотел государем стать над всею землёй? Мирись с Муромом!
Позже, обсуждая с Колотом разговор с князем, при котором Лапа не присутствовал, воевода посетовал:
— Не даст ведь обилия в дорогу, стервец. Обиделся, вишь!
— И что? Разве дружина себя не прокормит? — возражал Колот. — Конно идём, да без обоза. Зверя бери сколько влезет.
Старослав дал кормы. Прощаясь с Блудом с глазу на глаз, сказал:
— Меж мною и князем русским обид не должно быть. В Муром я не полезу больше, но знай: Гудой не так прост, как кажется. Вернее меня у Ярополка-князя нет сторонников.
